Лесные были и небылицы

Сейчас Мишка с опаской поглядывал на стаю береговушек: он первый раз их видел и не совсем был уверен, птицы ли они? А вдруг они такие большие пчелы?

Ну, так и есть: вон и дупла их - множество черных дырок под самым обрывом! То и дело вылетают из них все новые береговушки и с криком присоединяются к стае. А что кричат, - непонятно. Мишка их языка не знал. Понимал только, что сердятся.

А ну как возьмут в работу да начнут жалить?! Ой-ой!

А дырок-то, дырок в берегу сколько? И в каждой, наверно, полно меду. Интересно, такой же ли он сладкий, как у тех маленьких лесных пчелок?

Под самой кручей стоял почерневший от старости ольховый пень. недолго думая, Мишка вскарабкался на него. Да нет, - где там достать!

Мишка спустился и полез вверх по круче. Ласточки всей стаей закружились над ним и прямо оглушили его своим криком. ну да пусть: лишь бы не жалили!

Ни одна не ужалила, - и Мишка стал карабкаться в гору храбрее.

А гора песчаная. Мишка старается, лезет, - а песок под ним осыпается. Мишка сильней нажитмает, - песок скорей осыпается. Мишка ворчит, сердится! Наддал со всей силы. Глядь, - что такое?
– вся круча поехала! И он с ней едет, едет - и приехал как риаз на то же место, откуда полез в гору...

Сел Мишка и думает: "Как же теперь быть? Этак ввек никуда не влезешь".

Ну да ведь Мишка - башка: живо придумал, как горю пособить. Вскочил да назад по речке, - откуда пришел. Там без труда забрался по траве на невысокий берег и опять сюда, к обрыву.

Лег на брюхо, заглянул вниз: тут они - ласточкины дупла, - прямо под ним! Только лапу протянуть.

Лапу протянул, - нет, не достать!..

А ласточки над ним вьются, пищат, жужжат! Надо скорей.

Посунулся осторожно еще впереед, обе лапы тянет, - вот уж, было, совсем достал, да - кувырк!

Ах ты, глупая ты, толстая, тяжелая медвежья башка! Ну, куда такую башку годовалому медвежонку? ОВедь перевесила...

Летит Мишка под кручу, через голову кувыркается, - только пыль столбом!

Летит вниз, - сам себя не помнит, - да все шибче, шибче...

Вдруг - раз!
– его кто-то по лбу.

И стоп: прикатил Мишка, - сидит.

Сидит качается: очень здорово его по лбу треснули. Чихает сидит: в нос песку набилось.

Одной лапой шишку трет на лбу: большущая шишка на лбу выскочила! Другой лапой глазенки протирает: полны глаза песку да пыли.

Ничего толком перед собой не видит. Только будто маячит перед ним кто-то высокий, черный...

– А-а-а, так это ты меня по лбу!
– Мишка взревел.
– Я ж тебя!.. Ррразоррву!

Пал на четвереньки, встал на дыбы - лапы над головой, - да рраз!
– со всей силы черному в грудь.

Тот с ног. И Мишка не удержался: за ним следом. Да оба, обнявшись, бутлых в воду!

А под обрывом омут-то глубокий...

Ушел Мишка в воду весь - и с головой.

Ну, ничего: всплыл все-таки.

Лапами заработал, черного от себя оттолкнул: черный тоже всплыл. Мишка кое-как лягушкой, лягушкой, до того берега вплавь.

Выскочил на берег - и без оглядки, полным ходом мах-мах - в лес!

Береговушки за ним тучей мчатся. Кричат:

– Грабитель! Разоритель! Прогнали, прогнали!

Мишке и оглянуться некогда, вдруг там за ним еще тот - черный гнонится?

А черный в отмуте плавает: это пень. Высокий, почерневший от старости ольховый пень.

Никто Мишку по лбу не стукал: сам Мишка на пень налетел, лбом об него стукнулся, как с кручи-то летел.

Башка-то у Мишки башка, а сам еще маленький. Многому еще учиться надо без мамы.

Хорошо, что такая крепкая башка.

ЗАДЕРИХВОСТ

Хищник должен прятаться, если хочет подтаиться к добыче.

Большой медведь бесшумно крался по лесу, осторожно переступал голыми подошвами через сухие сучки.

Впереди на опушке была куча хвороста. За ней - луг.

Там паслись кони. Они часто поднимали головы, нюхали ветер. Но ветер дул от них на кучу. Кони поворачивали головы против ветра и ни чуять, ни видеть хищника не могли.

Вдруг из хвороста, как пузырек из лужи, выскочил крошечный Задерихвост - птичка ростом с сосновую шишку; носик востренький, тельце орешком, хвостик торчком.

И шныряет он всегда понизу.

Как от него спрячешься, когда у тебя ноги и ступают они по земле?

Медведь пал на брюхо, вжался в мох. Да уж поздно: зазметил его Задерихвост.

Да как затрещит!

И откуда у крохи такой голос: за тысячу шагов вздрогнешь!

Кони заржали, умчались.

В яросли вскочил медведь, кинулся ловить нахального мылыша.

Вмиг раскидал всю кучу хвороста.

А Задерихвост мышонком проскользнул у него между ног и вспорхнул на дерево. Поди поймай его там!

Всю охоту испортил медведю. С головой его выдал.

И хвостик торчком!

МЫШОНОК ПИК

КАК МЫШОНОК ПОПАЛ В МОРЕПЛАВАТЕЛИ

Ребята пускали по реке кораблики.

Брат вырезла из ножиком из толстых кусков сосновой коры. Сестренка прилаживала паруса из тряпочек.

На самый большой кораблик понадобилась длинная мачта.

– надо из прямого сучка, - сказал брат, взял ножик и пошел в кусты.

Вдруг он закричал оттуда:

– Мыши, мыши!

Сестренка бросилась к нему.

– Рубнул сучок, - рассказывал брат, - а они как порскнут! Целая куча! Одна вон сюда, под корень. Погдди, я ее сейчас...

Он перерубил ножиком корень и овытащил крошечного мышонка.

– Да какой же он малюсенький!
– удивилась сестренка.
– И желтый! Разве такие бывают?

– Это дикий мышонок, - объяснил брат, - полевой. У каждой породы свое имя, только я не знаю, как этого зовут.

Тут мышонок открыл розовый ротик и пискнул.

– Пик! Он говорит, его зовут Пик!
– засмеялась сестренка.
– Смотри, как он дрожит! Ай! Да у него ушко в крови. Это ты его ножиком ранил, когда доставал. Ему больно.

– Все равно убью его, - сердито сказал брат.
– Я их всех убиваю: зачем они у нас хлеб воруют!

– Пусти его, - взмолилась сестренка, - он же маленький!

Но мальчик не хотел слушать.

– В речку заброшу, - сказал он и пошел к берегу.

девочка вдруг догадалась, как спасти мышонка.

– Стой!
– закричала она брату.
– Знаешь что? Посадим его в наш самый большой кораблик, и пускай он будет за пассажира!