Лестница из терновника. Трилогия

– А я?
– спросил Эткуру из-за плеча.

– И ты, Львёнок. Мёртвый Львёнок мёртвого Льва, - констатировал Бэру.
– Маленький северянин, твойсеверянин, Лев, убеждал меня, что я должен стать мечом в деснице Творца; Творец изъявил волю. Я вынужден согласиться с язычником - и я стану мечом. Со Льва Львов, владыки Анну ад Джарата начнётся новый Прайд.

Толпа расступилась, пропуская синих братьев, сопровождающих Элсу. Маленькому Львёнку было тяжело идти, и он опирался на плечо Кору. Синие всадники, подъехав с другой стороны, сбросили с седла Нуллу. Третий сел, подтянув колени к груди, и уставился на Анну снизу вверх с тем беспредельным ужасом, какой должен бы сопровождать созерцание выходца из ада.

– Так я и думал...
– пробормотал Эткуру в тоске, пытаясь соорудить презрительную мину.
– Ну не говорил ли я, Анну...

Ви-Э, изменившись в лице, дёрнулась вперёд, но синие удержали её осторожно и крепко - за плечи и руки. А Ника и А-Рин нигде рядом не видно; Анну подумал, что они, наверняка, исцеляют тяжелораненых.

– Ты - сам Владыка Ада!
– выдохнул Нуллу.
– Я не знаю, как ты это сделал - но ты это сделал, именно ТЫ это сделал, Анну - нечистыми чарами, ты душу продал...

– Приколи ты эту тварь, Лев, - сказал Хенту, гадливо морщась.
– Трус, палач, подонок... Вели людям Дракона заткнуть его и закопать где-нибудь... погань.

– Приказываешь, Хенту?
– улыбнулся Анну - и его сотник тут же стушевался, но волки из Данхорета смотрели зло и напряжённо.

– Вот - те, что были в городе, - сказал Бэру.
– А те, что во Дворце, ждут тебя во Дворце. И Престол ждёт. Ты можешь принять его из моих рук, как Линору-Завоеватель. Ты же знаешь: Синяя Цитадель принимает решение, сообразуясь с Отцом Небесным - и всё. Дело за тобой, верши правосудие... или расправу. Что хочешь.

– Отпусти братьев, Бэру, - сказал Анну негромко.
– Брата Эткуру и Маленького Львёнка. Я их люблю, они мои советники и друзья, их место - в Прайде. И их женщинам - место в Прайде. Это будет называться - Львицы. Так вот, я не хочу слышать о них слова "мёртвые Львята".

– Не боишься, что кто-нибудь из них ударит тебя в спину?
– спросил Бэру с неуловимой интонацией то ли сожаления, то ли насмешки.
– Нож им в руки вкладываешь, Лев Львов.

Анну ощутил, как каменеет его лицо.

– А зачем им бить в спину, которую они прикрывали полгода?
– спросил он, снижая голос, чтобы не наорать.
– Если, паче чаяния, я буду побеждён в поединке, то Маленький Львёнок, брат Элсу, станет Львом Львов...

– А я?
– вырвалось у Эткуру.

– А ты - нет, - невозмутимо ответил Анну, и над растерянной миной Пятого Львёнка расхохотались бойцы, улыбнулись даже синие стражи, а Ви-Э обняла, наконец, своего друга сзади, положив голову на его плечо.
– Мы с Эткуру в том случае останемся в Совете Прайда, - продолжал Анну.
– Но это - если меня победят, а для этого новое чудо понадобится...

Бойцы веселились, Бэру рассматривал лицо Анну, будто не мог поверить собственным глазам, Эткуру сконфуженно улыбался, а Элсу сиял, забыв о боли и ранах, используя мгновения триумфа полностью... Анну встретился взглядом с Ар-Нелем - и Ар-Нель еле заметно кивнул.

– Про Львёнка Нуллу ты ничего не сказал, - напомнил Бэру.

Анну снова быстро переглянулся с Ар-Нелем, оценил собственную шальную мысль - и обратился к своим волкам:

– Среди вас есть кто-нибудь, кто его НЕ ненавидит?

Бойцы как-то замялись - и Анну не понял, что означает эта заминка: либо Нуллу вызывал отвращение у всех поголовно, либо волки опасались, что симпатии к мёртвому Львёнку могут принять за предательство.

– Нуллу не умрёт, - сказал Анну, - но Львёнком не останется. Его учили убивать, его учили делать подлости, его плохо учили, в общем, но он ещё молод, и... В общем, я отдам его тому, кто захочет взять. В качестве подруги - если метаморфоза его исправит, и рабыни - если ничего не получится.

– Нет!
– вскрикнул Нуллу, стискивая кулаки - и чуть не на четвереньках подобрался к ногам Анну.
– Лев, нет, я умоляю, убей меня, только не это, я верую в Творца, я прошу прощения, я присягну тебе, только не надо...

– Вот он - страх, которому я объявил войну, - сказал Анну.
– Смотрите, люди: вот Нуллу меньше боится умереть, чем дать жизнь детям. Разве любая женщина из моей армии не стоит вдесятеро больше, чем такой мужчина? Сила остаётся силой, душа остаётся душой, а человек остаётся человеком. Я хочу, чтобы Нуллу это понял. Кто его возьмёт?

Винору ухмыльнулся и на треть вытащил из ножен кинжал, но Анну покачал головой.

– Нет. Вызови его на поединок. Зачем тебе подранок, Винору? Это - львиная кровь, пусть у неё родятся хорошие дети. Освободите место и верните Нуллу оружие. Новый Прайд - новый закон: если боец не трус, он не возьмёт женщину без поединка. Кто боится - пусть живёт один или покупает рабынь - но называть его волком не за что. Воин вверяет себя Творцу и не пасует при виде чужого меча.

Синий страж протянул Нуллу меч со знаками Прайда. Волки и синие братья расступились широким кругом, освобождая место для поединка; на их лицах было то нервное оживление, какое Анну обычно видел только перед боем за чужой город. Нуллу взглянул на Анну отчаянными глазами, полными слёз:

– Брат, пожалуйста... Анну, не делай из меня посмешище... я не могу.

– Тебе придётся, - сказал Анну.
– Чем лучше ты будешь защищаться, тем красивее станет твоё тело после метаморфозы. И легче роды, говорят. Северяне говорят - они знают, язычники.

Нуллу взял меч и отшвырнул в сторону ножны. Его заметно трясло, даже руки дрожали; Винору гладил ладонью лезвие своего меча, улыбался, то ли кровожадно, то ли похотливо, и ждал, когда Львёнок встанет в настоящую боевую стойку.

Нуллу встал. Анну со странным удовольствием увидел в его глазах зарождающуюся решимость, огонёк настоящей отваги. Львёнка увидел. Сколько Анну ни встречался раньше с Нуллу во Дворце Прайда - ни малейшей тени бойца, ни одной живой чёрточки не мелькало в смазливом и надменном лице Третьего - а вот тут, на площади перед разбитыми воротами, в толпе, перед такой жестокой игрой, какая Третьему Львёнку и не снилась...

Язычники давали своим преступникам, искупающим грехи метаморфозой, палки против мечей - но Анну решил, что это будет слишком низко, да и ни к чему, в сущности. Нуллу не мог равняться с Винору - как спесивый Львёнок, слишком любивший всяческие телесные радости мог противостоять старому бойцу, ветерану нескольких тяжёлых кампаний? Винору гонял Львёнка, как щенка, не торопясь кончать с ним, заставляя отступать и уклоняться - Нуллу держался исключительно на остатках самолюбия... тем удивительнее, что чистый огонёк в его взгляде не погас, а разгорелся ярче.