Летальный исход

– Впечатляет, – ответил я. – Вот только меня несколько смущает эта статуя.

– Почему это?

– Ну, понимаете, я знаю, что в Западной Вирджинии куда ни плюнь, непременно попадешь в дом с мемориальной доской в честь этого сенатора, – ответил я. – Только мне казалось, что надо умереть по меньшей мере лет пятьдесят назад, чтобы тебе поставили такой памятник.

Она улыбнулась и подмигнула мне.

– У нас, жителей Западной Вирджинии, заключен пакт с сенатором Бердом. Он присылает нам свинину, а мы позволяем ему давать имена свиньям.

Элисон Дэйвид была из тех карьерных служащих женщин, кто – не говоря и не делая ничего необычного – создает впечатление, что она – создание с повышенной сексуальностью. Интересно, это естественный феномен или же некое качество, которое она культивирует намеренно?

– А вот скажите, это лишь мое ощущение, или же ваш замечательный сенатор действительно указывает рукой прямо на мой карман?

Она заставила себя слегка улыбнуться, но я уже понял, что упустил ее. Вежливые беседы ни о чем – тут я не силен.

– Итак, – сказал я, – куда вы поведете меня на ланч?

– Куда-нибудь неподалеку, – ответила она.

Я молчал, ожидая, что Элли сообщит какие-то подробности, но она предпочла этого не делать. Не способный сказать что-нибудь остроумное, я остановился на том, что заметил: «Звучит неплохо», что вызвало у нее странную реакцию – она чуть приподняла одну бровь и бросила на меня непонятный взгляд.

Мы прошли квартал и вошли в небольшой японский ресторан «Геза», который оказался более милым и приятным, нежели можно было предположить, если судить по его бездарному, обезличенному внешнему виду. Внутри на ярко-красных стенах повсюду висели отличные японские гравюры. Свет был приглушенный, но достаточно яркий, чтобы свободно читать меню. В центре зала возвышалась барная стойка, ламинированная и украшенная бронзовыми завитушками; она отделяла готовящих суши поваров от посетителей, а холодильники со стеклянными передними стенками, громоздящиеся над баром, демонстрировали аккуратно расставленные образцы красочных блюд из даров моря. В зале оказалось два свободных столика, покрытых белыми льняными скатертями. Элли выбрала один из них, и мы уселись за него.

– Что такое «геза»? – спросил я.

Элли опустила взгляд и улыбнулась мне, и то, как она это проделала, заставило меня предположить, что «геза» вполне может означать нечто похабное.

– Геза, – ответила она, – это очень популярное блюдо в японской кухне. Этакие жареные «пальчики», похожие на маленькие сосиски, но с разной начинкой. Многие заказывают с мясной или из даров моря. А я предпочитаю овощную, вегетарианскую.

Появилась официантка, и Элли и в самом деле заказала вегетарианскую гезу. А я спросил, хорош ли у них ролл «Спайдер», «Паук» то есть.

Официантка несколько смутилась и сказала:

– Он очень остро! Очень-очень остро! Да, очень остро рулет!

– «Спайдер», – подтвердил я.

– Да, да! – сказала она. – «Спайдер» очень остро.

Я притворился шокированным.

– Вы хотите сказать, что у него внутри действительно паук?

Элли Дэйвид обвела глазами зал, чуть улыбнулась официантке, и они обменялись типично женским взглядом, словно мой вопрос подтвердил какие-то умозаключения на мой счет, к которым они уже пришли.

– Наверное, мне нужно пояснить, – сказала Элли.

– Пожалуйста, поясните, – сказал я.

– Ролл «Спайдер» готовится из особого вида крабов, у них мягкий панцирь. Из их мяса делается «темпура» – это японское блюдо, его готовят из овощей или даров моря, окунают их в жидкое бездрожжевое тесто и обжаривают на сильном огне, – сообщила она.

– Вот так, значит, он готовится, – сказал я.

– Именно так.

В ее голосе можно было заметить нотку легкого раздражения.

Но Элли еще не закончила свои пояснения.

– «Спайдер» – это всего лишь название ролла, – сообщила она далее. – И не более того. – Потом, словно не в силах остановиться, добавила: – Почему вам пришло в голову выбрать именно его?

Я пожал плечами.

– Угорь – это угорь, не так ли? А тунец – это тунец, верно? Ну, а паук – это паук.

Элли Дэйвид посмотрел на часы.

– Не хочу показаться невежливой, но у меня ровно в час дня встреча, а сейчас уже четверть первого. Вы ведь хотели поговорить о Кене Чапмене?

– Да, хотел.

Я не мог оставаться бесчувственным по отношению к тому факту, что наша официантка продолжает терпеливо ждать, когда я сделаю заказ.

– Пожалуй, я попробую… – Я торопливо еще раз просмотрел меню.

– Это можно сделать в любое время, – сказала Элли.

– Думаю, я все же попробую… ролл «Спайдер», – сказал я.

– О Господи! – сказала Элли.

– Очень, очень острый, – предупредила наша официантка. – Не рекомендуют, – добавила она.

– Но он же есть в меню, – заметил я. – Стало быть, люди его заказывают.

– Да, да, – сказала она. И указала на толстого мужчину, сидевшего в одиночестве рядом с суши-баром. – Он уже заказали. Я ему принести очень скоро.

Я улыбнулся.

– Тогда я уверен, что все будет отлично, – сказал я.

Она кивнула и убежала, чтобы передать заказ на кухню.

– Вы всегда такой… – Элли поискала нужное слово, сдалась и попробовала снова: – Неужели вы и впрямь такой тупица?

Я пожал плечами и посмотрел на нее, но она опустила глаза и притворилась, что ее вдруг страшно заинтересовали интерьеры ресторана. Желая нарушить молчание, я спросил:

– Вы встречались с Чапменом до того, как он окончательно оформил развод?

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Нет. Кен уже был официально в разводе, когда мы познакомились.

На столе перед нами стояли тонкие и изящные фарфоровые чашечки и черные лаковые суповые миски. Я взял свою чашечку и перевернул ее, надеясь увидеть на донышке надпись «Made in China». Ее там не оказалось.

– И сколько времени вы, ребята, так встречались? – спросил я.

Элли подняла взгляд, оторвавшись от изучения интерьера, и уставилась на меня.

– Вы можете мне еще раз объяснить, какое отношение мои свидания с Кеном имеют к национальной безопасности?

– Как я уже сообщил вам по телефону, мы просто хотим составить полный портрет этого человека, – ответил я. – Мистер Чапмен в настоящее время помолвлен с женщиной, чей бывший муж является бывшим оперативным сотрудником ЦРУ.

Элли сделала большие глаза и, понизив голос до нарочито-придушенного шепота, спросила:

– А это разве противозаконно? – Потом она закатила глаза и уставилась на меня, точно так, как это делает моя дочь Кимберли. Вот только Элли не злилась, а насмехалась надо мной.