Летающие киты Исмаэля(сборник)

Головокружение и неудобство, которые ощущал Лейн, не являлись результатом его плохого самочувствия. Он размышлял мучительно и долго. События развивались слишком стремительно. Он думал неистово, стараясь придать ясность полученной информации, но его мысли только метались туда–сюда ни на чем не задерживаясь.

«Нет причин расстраиваться, — сказал он себе. — В конце концов, разделение животных на два пола — это только один из путей воспроизводства, опробованный на Земле. На планете Марсии Природа — БОГ — предпочла для высших животных другой метод. И только ОН, БОГ, знает, как много других видов воспроизводства существует в других мирах…»

Однако Лейн расстроился.

Этот червь… нет, эта личинка, этот эмбрион, вылупившийся из яйца его вторичной матери… хорошо, назовем его личинкой раз и навсегда, так как позже личинка перевоплотится.

Эта особая личинка будет пребывать в своей теперешней форме до смерти от старости.

Если Марсия не найдет другого взрослого ээлтау.

И если она и этот другой не почувствуют влечение друг к другу.

Затем, согласно рисункам, которые рисовала Марсия, она и ее друг — или любовник — должны будут лечь или сесть вместе. Они будут много ласкаться и целоваться, как и земные мужчина и женщина, хотя на Земле Лейну не польстило бы, если бы его стали называть «Большой Рот».

Затем в отличие от земных обычаев, к союзу должен был присоединиться третий, чтобы сформировать желанный, совершенно необходимый и вечный треугольник.

Личинка, бессмысленно повинуясь своим инстинктам, ласкаемая обоими, должна будет погрузить свой хвост сначала в глотку одного из двух ээлтау; тогда внутри тела любовника откроется мясистый клапан, принимая скользкое тело личинки. Кончик личинки коснется яичника хозяина. Личинка, как электрический угорь, выбросит слабый заряд электротока. Один из ээлтау придет в экстаз, яичник выдаст яйцо, размеры которого окажутся не больше, чем поставленная ручкой точка. Оно исчезнет в открытом кончике хвоста личинки, и она начнет свое путешествие к центру тела, подгоняемая ресничками и сокращениями мускулов.

Затем личинка выскользнет изо рта первой особи и войдет в другую, повторяя процесс. Иногда личинка захватывает яйца, иногда нет, в зависимости от того, подготовил ли яичник яйцо к выделению.

Когда процесс успешен, два яйца движутся навстречу друг другу, но еще не встречаются.

Еще нет.

Там должны быть и другие яйца, собранные в темном инкубаторе личинки в пары, причем необязательно, чтобы они были от одних и тех же доноров.

Их должно быть где–то от двадцати до сорока пар.

Затем однажды таинственная химия клеток сообщает телу личинки, что яиц набралось достаточно.

Выделяются гормоны, и начинается метаморфоза. Личинка ненормально разбухает, и мать, видя это, осторожно помещает ее в теплое место и кормит в изобилии отрыгнутой пищей и сахарной водой.

На глазах матери личинка становится короче и толще. к, о хвост сокращается. Хрящевые кольца, широко раздвинутые на стадии личинки, сближаются друг с другом и затвердевают. Формируется скелет, ребра, плечи. Появляются руки и ноги, они вытягиваются и приобретают человеческую форму. Проходит шесть месяцев, и вот в детской кроватке лежит нечто напоминающее ребенка хомо сапиенс.

К своему четырнадцатому году ээлтау вытягивается и развивается, как и его земной аналог.

Зрелость, однако, приводит к еще более странным изменениям. Гормоны вырабатывают другие гормоны, пока первая пара яиц, дремавшая эти четырнадцать лет, сближается. Они проникают друг в друга, хроматин одного смешивается с хроматином другого, из них возникает простое создание, похожее на червя четырех дюймов длиной, и выделяется в живот своей хозяйки.

Затем тошнота. Рвота. Так почти безболезненно выносится наружу генетически новое существо.

Новый червь, который служил одновременно и фетишем и яйцом, мог приносить экстаз и втягивать в свое тело яйца любящих взрослых, мог претерпеть метаморфозу и стать новым младенцем, юношей, а затем взрослым.

И так далее, и так далее.

Лейн поднялся и, шатаясь, направился к своей кровати. Он сидел, склонив голову, и шептал самому себе:

— Так, Марсия родила и выносила эту личинку. Но в личинке нет ни одного гена Марсии. Для нее она была только хозяйкой. Однако если у Марсии будет пара, она с помощью этого червяка привнесет свои наследственные признаки. Этот червь станет взрослым и выносит другого — ребенка Марсии.

Он поднял в отчаянии руки.

— Как ээлтау считают свои поколения? Как прослеживают своих предков? Или они этого не делают? Может, легче считать свою приемную мать, свою хозяйку, настоящей матерью? Кто же она у вас на самом деле? И какого рода генетический код создает этих людей? Он не может, я думаю, сильно отличаться от нашего. Нет никаких причин, обусловливающих это. Но кто отвечает за развитие личинки и ребенка? Его псевдомать? Или это вменяется в обязанность партнера? И как в отношении собственности и законов наследования? И… и…

Лейн беспомощно посмотрел на Марсию. Ласково поглаживая голову личинки, она вернула ему его взгляд.

Лейн покачал головой:

— Я был не прав. Ээлтау и земляне не смогут встретиться на дружеской основе. Люди станут воспринимать вас как отвратительных паразитов. Будут разбужены их глубочайшие предрассудки, сокровеннейшие табу будут осквернены. Они не сумеют жить с вами или хотя бы отдаленно считать вас людьми. А если это произойдет, то сможете ли вы жить с нами? Разве моя нагота не вызвала у тебя шока? Не поэтому ли вы не контактируете с нами?

Марсия положила личинку, подошла к нему и поцеловала кончики его пальцев. Лейн хотя и сопротивлялся немного, но тоже взял ее пальцы и поцеловал их. И сказал мягко:

— Да… индивидуальности могут научиться уважать друг друга, даже полюбить один другого. А массы состоят из индивидуальностей.

Он откинулся на кровать. Он больше не мог бороться со сном.

— Прекрасный, благородный разговор, — прошептал он. — Но это ничего не значит. Ээлтау не думают, что они смогут иметь с нами дело. Что случится, когда мы будем готовы совершить межзвездный прыжок? Воина? Или они побоятся позволить нам продвинуться даже до этой точки и уничтожат нас до этого? В конце концов, одна кобальтовая бомба…

Он вновь посмотрел на Марсию, на ее не совсем человеческое, но прекрасное лицо, гладкую кожу груди, живота и поясницы. Вновь ощутил отсутствие сосков, пупка, лобка. Она пришла издалека, из ужасно отдаленного места, через огромные расстояния. Леин, однако воспринимал ее как теплое, щедрое, дружеское и привлекательное существо.

Засыпая, он вновь вспомнил строки, которые читал в последнюю ночь на базе:

Это голос моего возлюбленного.

Стуча, говорит он:

«Открой мне, моя сестра, моя любовь,