Летим на разведку
Шрифт:
Какие у нас трудности и опасности? Это вражеские истребители и зенитная артиллерия. Они в нашей работе представляют главную опасность. В отношении борьбы с истребителями перехвата действует такой лозунг разведчика: "Кто первым увидел - тот победил". Поэтому непрерывное круговое наблюдение за воздухом ведется от выруливания самолета на старт и до заруливания его на стоянку после посадки. Обычно, не долетая до вражеского аэродрома 20-30 километров, видно по оставляемой пыли, что на взлет уходит пара, а иногда и две пары истребителей наперехват. Первое время немецкие летчики заняты взлетом и не наблюдают за нашим самолетом.
Хуже всего, когда истребители патрулируют над объектом. Это и есть тот рожон, о котором не раз мне и Моисееву говорили Мазуров и Валентик. В таких случаях я не захожу сразу на объект, а жду, когда истребители уйдут на заправку горючим.
Наш любимый метод ухода от истребителей - пикирование. Пе-2 намного тяжелее истребителя, и на пикировании противнику его не догнать.
Иногда приходится уходить и на бреющем полете. Сбить Пе-2 на бреющем полете почти невозможно.
Фашистское командование высоко награждало своих летчиков-истребителей за сбитый советский разведчик. И гитлеровцы с немецкой педантичностью охотились за нами. Но, применяя все эти маневры, Моисеев и я не были ни разу сбиты в разведке вражескими истребителями и даже не привозили от их огня пробоин.
Зато как приятно за линией фронта встретиться со своими "яками" и "кобрами". Опытный летчик-истребитель, как правило, подходит и становится рядом. Открывает фонарь кабины... Я открываю форточку... "Пойдем со мной!" показываю ему, а он отвечает: "Мне приказано барражировать над линией фронта!"
Но, как ни досадно, приходилось иногда обходить стороной и свои истребители! Бывали случаи, когда молодые, малоопытные пилоты принимали Пе-2 за немецкий "Мессершмитт-110". И атаковали...
Правда, такое случалось редко, но случалось...
Зенитная артиллерия - враг номер два. Я всегда стараюсь маневром самолета затруднить зенитчикам прицельный огонь.
Раньше, когда были неопытными разведчиками, мы на земле производили расчеты на фотографирование объектов, а в воздухе, как говорят, действовали по шаблону. Но потом, накопив немного боевого опыта, я подумал: зачем нам нужен за линией фронта десятикилометровый боевой путь? Для того чтобы по моему самолету в лучших условиях били вражеские зенитки?
Сама боевая работа наша заставляла действовать по-другому: мы хорошо знаем, что на фотосъемку уходят буквально секунды - те секунды, когда я нахожусь над центром объекта. Значит, разведчику можно выполнять маневр самолетом до самого начала съемки. А для того чтобы нажать на кнопку и фотоаппараты произвели два-три снимка, времени требуется совсем немного. Сосчитать же на аэродромах самолеты, на железнодорожных узлах эшелоны и вести другие визуальные наблюдения штурману доступно и во время любых эволюции самолета.
Теперь я подхожу к объекту с разворотом, затем резко выхожу из него и таким образом "накладываю" свой самолет на объект. Когда летишь на большой высоте, самолет твой кажется огромным, он закрывает собой почти половину земли. А внизу все очень маленькое. В нижнее остекление кабины я уточняю свое местоположение в отношении фотографируемого
объекта, а затем подаю штурману команду:– Включай фотоаппараты!
Он выполняет ее и ведет наблюдение за объектом.
В случае заградительного огня за счет снижения я разгоняю большую скорость и фотографирую объект на высоте ниже разрывов.
Так постепенно накапливается опыт. И с каждым вылетом мы все увереннее и точнее выполняем задания командования, добывая ценные разведданные о противнике.
* * *
Мой шестидесятый вылет. Задание: площадная аэрофотосъемка немецкого укрепленного района юго-западнее Мелитополя. Четыре захода. Рабочая высота две тысячи метров. Сегодня мой самолет будут прикрывать истребители Як-1.
Прибываю на их аэродром. Заруливаю машину к КП полка. Выключаю моторы. Подошли летчики и техники и начали разглядывать нашу "пешку". Я среди незнакомых людей. Но стараюсь не теряться.
_ Привет доблестным истребителям! - бросаю весело спустившись с лесенки нижнего входного люка на землю.
– Привет "бомберам"! - слышу в ответ.
– Чем вы тут занимаетесь?
– Ждем вылета.
– Сачкуем...
– Есть шанс отличиться, братцы!
– Вот оказывается что! Ванюш, "пешку" прикрывать пойдем! - кричит плотный паренек товарищу.
Иду на КП. Докладываю командиру полка.
– Что же ты так поздно? Могу только две пары истребителей дать. Дал бы больше, но нет - разобрали штурмовики, - говорит командир.
Скрытность в разведке не последнее дело. Я всегда летаю один и поэтому успокаиваю командира: говорю, что и четверки много.
– Ну нет. Фрицы над Мелитополем еще активничают. Так что мои орлы могут пригодиться...
С четырьмя летчиками прикрытия отходим от КП в сторону и садимся на траву. Летчики-истребители очень молоды. Но держатся уверенно. И мне это нравится. Я представляюсь им:
– Николай Бондаренко. А это штурман Зиновьев. Что, фамилия меньшевистская? Ничего, он парень что надо! А вот наш стрелкач Петя Баглай. А вы, значит, будете нашими телохранителями?..
– Не сомневайтесь. Ваша жизнь забронирована, - говорит командир звена.
– Спуску "мессам" не дадим! - уверенно добавляет младший лейтенант с новеньким орденом Красного Знамени на широкой груди.
– Шутки шутками, братцы, а выполнить задание нам нужно во что бы то ни стало, - говорю истребителям, оборвав смех. И, развернув карту, продолжаю: Район работы - пятнадцать километров юго-западнее Мелитополя. Площадная аэрофотосъемка. Четыре захода. Высота - две тысячи метров. Если будут "мессеры", выполню задание и с двух тысяч шурану пикированием на бреющий. Чтобы не потерять ориентировку - не отрывайтесь от моего самолета. На обратном пути пройду над вашим аэродромом. Понятно?
– Понятно!
– Домой мы и сами дорогу найдем!
– А если потребуется с "худыми" расправиться? - спрашивает командир звена.
– Тогда мне ждать вас не придется.
– Вопросов нет.
– По самолетам! Запуск и выруливание на старт - по моему самолету.
Быстро направляемся к самолетам. Дружно запускаем моторы. Я начинаю выруливать, но стоящие на земле техники показывают на выпущенные на пятнадцать градусов посадочные щитки.
– Так нужно! - кричу им в форточку и как могу показываю рукой.