Летний ангел

Ее голос заполняет спальню. Она говорит о девушках, но на самом деле смысл слов не так важен. Важны переливы ее голоса, его мягкость.

Ведущая на местном радиоканале. Подруга.

Хелен Анеман приходится работать по вечерам — или же у нее такой график, что она работает в любое время суток.

«Я обращаюсь ко всем девушкам, живущим в Линчёпинге! Будьте осторожны, постарайтесь не ходить по городу без сопровождения. Мы пока не знаем, какие злые силы вышли на промысел этим летом».

Затем Хелен объявляет песню, а Малин лежит в спальне с задернутыми шторами и слушает голос подруги в относительной темноте.

У Хелен очень сексапильный голос. В нем слышно одиночество, но без трагического надрыва, словно она ожидает, что вот-вот кто-то зайдет к ней в студию и уведет ее оттуда.

Принц на белом коне? Да, возможно.

Звучит музыка — тяжелый рок. Текст совершенно бессмысленный. Малин передергивает, она встает, протягивает руку к кнопке, чтобы выключить радио.

Полчаса назад, около девяти, звонил Свен Шёман.

— Ты собираешься поговорить с Натали Фальк?

— Я звонила ей, и мы назначили встречу. Она, мягко говоря, не рвется со мной общаться.

— Хорошо, что ты работаешь.

— Думаешь, мне больше нечем заняться?

— На самом деле я в этом совершенно уверен.

В темных глазах Натали Фальк отражается упрямство, а за ним таится ложь. Или недоговоренная правда.

Только после долгих уговоров Натали согласилась встретиться, но заявила суровым голосом, что ей больше нечего сказать.

В качестве места встречи был выбран кафедральный собор.

— Я могу встретиться с вами в соборе в десять часов. Я иногда захожу туда.

— А разве там открыто в такое время?

— Летом они запирают ворота в одиннадцать. Типа, доступность, такая новая фишка. И там прохладно.

И вот они сидят на коричневых скамьях перед алтарем, оформленным в современной манере, а над их головами — тонны серого камня, устремленного вверх, уложенного в арочные своды, уже не одно столетие бросающего вызов закону всемирного тяготения.

Натали в черной майке и юбке. Весь ее облик пронизан мужеством и решительностью, которых самой Малин так не хватало в подростковые годы.

— Что вы хотели узнать? — спрашивает Натали, не глядя на Малин.

— Что я хотела? Расскажи мне все, что знаешь. Я уверена, что ты рассказала не все. Кстати, очень красивая юбка.

— Не пытайтесь мною манипулировать. Это не красивая юбка, а дерьмо из дешевого магазина.

— Кто такая Lovelygirl? — спрашивает Малин и пытается почувствовать реакцию сидящей рядом с ней девушки.

Но реакции нет.

— Я не знаю никакой Lovelygirl.

— Это ник на…

— Я видела этот ник на страничке у Тересы. Но я не знаю, кто это.

«Ответ последовал слишком быстро», — думает Малин.

— Ты уверена?

Ответа нет.

Натали съеживается, словно хочет сказать: не лезьте мне в душу.

Малин замолкает и несколько мгновений прислушивается к тишине под церковными сводами.

— Тяжело быть не такой, как все? — спрашивает она и чувствует, как Натали Фальк расслабляется.

— Вы считаете, что я не такая, как все?

— Да. Это заметно. В положительном смысле.

— Это не тяжело. Просто ты другой — и все.

— Натали, Тереса пропала. Ты должна рассказать все, что тебе известно.

Натали Фальк поворачивает к Малин свое округлое лицо, смотрит ей прямо в глаза.

— Но я действительно больше ничего не знаю. Я общаюсь с Тересой, но это не значит, что я знаю о ней все.

Зрачки сужаются — признак лжи.

Но лжешь ли ты?

— А Юсефин Давидссон, с ней ты знакома?

— Вы имеете в виду ту, которую нашли в парке? Да господь с вами! Я никогда о ней не слышала, пока не прочла в газетах.

У входа в церковь, метрах в семидесяти пяти за их спиной, кто-то вращает стойку с открытками.

— Почему ты приходишь сюда? — спрашивает Малин.

Ей видится сходство с тем, как сама она ходит в рощу на Старом кладбище. Туве никогда не пришла бы сюда по собственной инициативе, ее любимое место — библиотека.

— Мне кажется, здесь спокойно. И просторно. Здесь на меня ничто не давит.

— Да, здесь просторно.

— Как вы думаете, что случилось с Тересой? — спрашивает Натали Фальк.

— Не знаю. А ты знаешь?

Тут Натали указывает на алтарную роспись, угловатую фигуру Христа.

— Вы верите в непорочное зачатие?

Малин не знает, как реагировать на этот вопрос. Непорочное зачатие?

— Я хочу сказать, какой смысл в невинности, если все чистое и красивое рано или поздно обязательно будет изгажено? Можно ли говорить о том, что эта долбаная невинность вообще существует?

Часы показывают несколько минут после полуночи, когда Малин во второй раз за вечер ложится в постель. Кровать такая же жаркая и пустая, как и вся квартира.

Радио включено.

Хелен Анеман рассказывает о жаре и лесных пожарах — как один пожарный из Мьёльбю оказался окружен огнем и получил тяжелые ожоги.

— В настоящий момент он находится в университетской больнице, и мне кажется, что все мы должны на минуточку подумать о нем и его семье.

Затем музыка. «Into the Fire» [9] — эпическая мелодия Брюса Сприпгстина о пожарных, которые кидаются в огонь пылающего Всемирного торгового центра, чтобы спасти людей. Самое непостижимое в человеке то, что мы в одну секунду можем отодвинуть всю ответственность за семью, друзей, родных и пожертвовать жизнью ради другого, незнакомого человека, нашего ближнего.

9

«В огонь» (англ.). (Прим. перев.)

«May your strength give us a strength». [10]

Как способность к самопожертвованию делает нас людьми.

«May your hope give us a hope». [11]

Она читала рассказы выживших пожарных: они не колебались ни секунды, не испытывали ни страха, ни даже чувства долга — только ощущение единства с теми, кто попал в беду.

«May your love give us a love». [12]

Если люди рождаются заново, то пусть эти пожарные вернутся.

10

«Пусть твоя сила даст нам силу» (англ.). (Прим. перев.)

11

«Пусть твоя надежда даст нам надежду» (англ.). (Прим. перев.)

12

«Пусть твоя любовь даст нам любовь» (англ.). (Прим. перев.)