Летний рассвет

– Народ, а лагерь вообще где находится?

– Да где-то километрах в пятидесяти от города, - сказал Сергей.

– Какого города-то?

Парни переглянулись, и Саня ответил:

– В смысле, какого города? Гендаграда, конечно же.

Семен проглотил комок в горле и решил больше не задавать подобных вопросов, чтобы не прослыть дурачком. Он понятия не имел, что делать дальше, поэтому присоединился к Сане и Сереге. Друзья резались в козла и с радостью приняли его в игру.

– Свежая кровь - это всегда хорошо, - проговорил Сергей.

Они провели за игрой около получаса, за которые Семен успел выяснить, что его соседям по четырнадцать лет, вожатые особо не напрягают различными задачами, а также поговорить о симпатичных девчонках, на которых его соседи успели положить глаз. Самое удивительное, что о прекрасном поле больше всех болтал Бублик.

Когда раздался стук в дверь, парни смели карты со стола гораздо быстрее, чем в прошлый раз, и Саня крикнул:

– Войдите!

Несмотря на то, что в полукруглых домиках дверные проемы были достаточно высокими по сравнению с "чердаками", Игнату с его ростом все же пришлось немного пригнуться, когда он заходил внутрь. За вожатым семенил маленький худой паренек лет десяти. Он смешно вытягивал длинную тонкую шею, смотрел по сторонам большими испуганными глазами и держал в руках несколько комплектов пионерской формы.

– Кидай туда!
– распорядился Игнат, указав на кровать Семена рукой, в которой была зажата толстая кипа каких-то бумажек. Паренек послушался и сразу же побежал наружу, а Игнат вручил листки Бублику.

– Это обходные. Давайте, ищите себя, а после обеда сходите распишетесь. Вообще, стоило заняться этим позавчера, в день прибытия, ну да ладно. Что, молодежь, как дела?

– Нормально...
– хором протянули ребята.

Бублик спросил у Семена фамилию, и, отложив в сторону четыре листка, вернул остальные Игнату.

– Ладно, молодежь, отдыхайте, а я пойду остальным своим раздолбаям эту макулатуру раздавать!

Сразу после того, как хлопнула дверь, Семен спросил:

– А скоро обед, кстати?

– Да через час с лишним, - ответил Бублик, и Серега подхватил:

– Во-во, как раз можно успеть все места из обходного оббежать! Видели, сколько их у вожатого? Если пойдем вместе с остальными, задолбаемся в очереди торчать то туда, то сюда.

Саня кивнул.

Внутри мастерской было прохладно. Пахло канифолью, сосновой доской и металлом. Шурик, который сидел за центральным столом и что-то паял, не сразу обернулся на скрип двери, а сначала закончил работу. В первую секунду Семену даже показалось, что тот был слишком поглощен своим занятием и не заметил, как они вошли.

– Вот же халтурщики!
– воскликнул Шурик, кивая на электронную плату, в которой ковырялся.
– На второй день смены два кондёра полетели, ну кто такие приборы делает! А вы чего, записываться в кружок пришли?

– Да нам бы того, обходные...
– протянул ему Бублик сразу четыре бумажки.

– А вот записывайтесь, тогда и подпишу!

Семен хотел было ответить, что этот глупый шантаж не пройдет, но не стал. На самом деле ему понравилось в мастерской. Под потолком лениво покачивались модели авиалайнеров, тихо жужжал вентилятор, какая-то таблица мерцала на мониторе допотопного компьютера. Здесь было уютно. Тот самый уют, понятный лишь немногим. Этот уют своеобразен, но в нем всегда присутствует частичка души. Именно он заставляет мужчину проводить выходные в гараже и ковыряться в капоте автомобиля, торчать за верстаком или у сварочного аппарата...

Только вот на лицах его товарищей и близко не читалось подобного энтузиазма. Семен решил взять огонь на себя. Он уже набрал воздуха в грудь, чтобы согласиться вступить в клуб и таким образом выторговать у Шурика четыре подписи за одного нового кибернетика, как тот вдруг выдал:

– Вот что, давайте-ка я проведу вам небольшую экскурсию!

Его глаза загорелись азартом, и Семен подумал, что этот очкарик похож на рыбака, перед которым плеснула крупная рыба.

– А что ты паял, когда мы вошли?
– спросил Шурика он, чтобы не дать ему разойтись.

– Да так, ерундовина. С помощью этой штуки в нужное время включали запись трубы, чтобы оповещать лагерь о завтраке, обеде, и ужине. А НУ НЕ ТРОГАЙ!

Серега, который подошел к компьютеру и собрался ради эксперимента нажать на одну из клавиш, подпрыгнул от испуга. Он вскинул брови, и черный ежик на его голове забавно зашевелился.

Шурик похлопал ладонью по красному магнитофону и продолжил:

– А вообще я тут немного поработал, и теперь можно будет время от времени включать музыку через репродукторы. Как раз нашел хорошую кассету, там без слов в основном. Названия все на английском, летс би френдс какой-то, форест мейден. Но музыка приятная, пионерам понравится.

Семен подошел к столу и посмотрел на плату. Шурик, заметив интерес в его взгляде, решил брать быка за рога:

– Ну что, я вас записываю?

– Меня одного пока запиши, - сказал Семен, - а то парни, откровенно говоря, мастерить особо не любят, так что все равно ходить сюда не станут.

– Научим!

– Шурик, обещаю агитировать их ежедневно и еженощно! Когда сами захотят, запишутся, а так зачем тебе мертвые души в кружке?

Очкарик что-то пробурчал про молодое поколение, заставив Семена усмехнуться, и подписал обходные.

– Чего это мы мастерить не любим, чего ты за нас решаешь?
– возмущался Серега, когда товарищи шагали к музыкальному клубу.

Семен заулыбался.

– А что, ты любишь? Ну иди тогда, запишись, мы подождем!

Серега наверняка продолжил бы ворчать и дальше, но ребята дошли до места. Они по очереди поднялись на веранду. Ее пол гулко стучал от шагов, и этот стук гармонично переплелся с шелестом листвы растущих рядом деревьев. Семен подумал, что музыкальный клуб оправдывает свое название и словно играет оригинальную музыку сам по себе.

Скользнув взглядом по доске объявлений, висевшей у входа, он толкнул дверь и замер с раскрытым ртом. Рядом втиснулся Бублик, словно почуяв что-то интересное. Белобрысый не прогадал, потому что перед парнями предстало замечательное зрелище: какая-то девчонка залезла на четвереньках под пианино и, очевидно, что-то искала. С того места, где стояли товарищи, было очень хорошо видно ее красивую беленькую задницу и трусики в зеленую полоску.

– Ого!
– выдохнул Бублик.

Девушка услышала его, от неожиданности машинально попыталась подняться и в результате звонко ударилась головой о днище инструмента. Наконец она выбралась из-под пианино и затараторила, отряхнув коленки:

– Ой, ребята, а вы хотите вступить в клуб? Вас так много, целых четверо! Я и не ожидала, что так быстро пионеры придут вступать, тут пока только я! Меня Мику зовут, я наполовину японка. Ну вы, наверное, заметили по акценту, хоть я и с детства знала и русский, и японский, но жила все-таки в Японии, вот он и появился...

Она так тараторила, что мозг просто-напросто перегружался информацией. Через несколько секунд Семен перестал следить за смыслом ее слов и принялся осматриваться по сторонам. В музкружке был огромный выбор инструментов: духовые, струнные, ударные... Самый настоящий рай для меломана. Несмотря на то, что панорамное окно справа от товарищей оказалось зашторено тюлью (собственно, как и все остальные), в помещение проникало много солнечных лучей. Они переливались игривыми бликами на длинных волосах девушки, собранных в два хвоста, и придавали им удивительный бирюзовый оттенок.