Летний шторм

Те не долго ждали с ответом, и вот в воздухе повисли первые "люстры", которые постепенно опускались, освещая всё большую территорию. Раздались первые взрывы, сброшенные с самолётов бомбы достигли поверхности. Прошло несколько секунд после первых взрывов и появилось громадное огненное зарево на месте полигона, с которого солдатам неоднократно приходилось наблюдать старты ракет, уходящих в сторону открытого моря. Крюгер озадаченно почесал в затылке, ему несколько раз приходилось охранять данный объект, до того как он был переведён на патрулирование побережья, и он был твёрдо уверен, что взрываться с таким количеством пламени там просто нечему. Точно такие же вспышки возникли на месте их военного городка, на аэродроме и в стороне других военных объектов, где что-то взрывоопасное могло быть. Но когда громадные облака пламени пошли вспухать по всей прилегающей территории острова, ему стало страшно. Страшно, что далёкая, как казалось, опасность может добраться и до него. Крюгер вжался в небольшую ямку у основания дерева, обхватил голову руками, жалея, что им по роду службы не приходилось носить каски, и стал шептать полузабытые с далёкого детства слова молитвы. Сейчас ему не казалось смешным обращать просьбу сохранить жизнь к богу, в существование которого он не верил с тех самых пор, как умерла мать, оставив троих детей на попечении вечно занятого отца, да появившейся вскоре злой мачехи.

А потом пришёл звук! И было это жутко! Будто тяжёлой кувалдой ударили по голове, острая боль возникла в ушах, из которых через пальцы запоздало прижатых ладоней текла кровь. Под соседним деревом беззвучно кричал Липке, широко распахивая рот то ли от страха, то ли от нестерпимой боли. Катался по земле Штюрмер, стуча сапогами по корням сосен, служивших им ненадёжным убежищем. И происходило всё это в зыбком свете огненного зарева, покрывавшего ближайшие окрестности. Пришёл ещё один сгусток сжатого воздуха, возникла очередная вспышка боли и Крюгер потерял сознание.

– Эльза, подъём. Клиент проснулся.
– Гауптманн потряс девушку за плечо, та приоткрыла глаза и попыталась понять, где же она находится. Спустя несколько секунд к ней пришло понимание, она поправила выбившийся из прически локон и обратила внимание на приходящего в себя фон Брауна. Барона без всякого почтения к его особе бросили на полу рядом с узкой кроватью, на которой примостилась девушка. Гауптманн, как оказалось, всё это время сторожил их сон, а неугомонный фельдфебель при первой же возможности умчался изучать подводную лодку, на которой он, по его словам, ещё ни разу не был.

– Что с ним сейчас делать?
– Гауптманн похлопал немца по щекам, окончательно приводя его в сознание.

– Ничего.
– Эльза поправила платье, вернула прежний вид причёске, извлечённым из кармана платочком подвела глаза.
– По инструкции у него сейчас голова болеть должна, но в пределах допустимого. При изучении данного препарата больших осложнений не возникало.

– А если он какой-то особенный, и на него снадобье по-другому подействует?
– Гауптманн провел рукой перед лицом фон Брауна, проверяя наличие реакции.

– Нашей вины в этом не будет.
– Эльза завершила прихорашивание.
– Маскировка эта хоть пригодилась?

– Ещё как пригодилась.
– Гауптманн покачал головой.
– На двух постах останавливали. Но везде запах коньяка учуяли, на наши пьяные рожи полюбовались и в покое оставили.

Топоча сапогами по полу отсека, примчался фельдфебель, в возбуждении размахивая руками, выдал с порога.

– Там такое происходило!

– Да успокойся ты, толком расскажи.
– Одёрнул его гауптманн.
– Далеко от острова отошли?

– Конечно, далеко. Четыре часа уже прошло.
– Отозвался фельдфебель, почесал в затылке и добавил.
– Только нет больше острова...

– Как это нет?
– Не поверил гауптманн.

– Да, остров-то на месте, неправильно я выразился.
– Поправился фельдфебель.
– На острове теперь ничего нет.

– Да что там произошло?
– Не выдержала Эльза.

– Моряки говорят, что после нашего отхода остров бомбардировщики обработали, какими-то новыми бомбами. А после их применения ничего целого не остаётся. Недавно такими бомбами укрепрайоны в Пруссии обрабатывали, так там ничего целого не осталось.
– Фельдфебель постарался объяснить то, что он и сам не особо хорошо представлял, уверовав в особую силу новых боеприпасов со слов других.

– Выходит, что мы барону жизнь спасли?
– Сделала неожиданный вывод Эльза.

– Надеюсь, он стоил того?
– Гауптманн досадливо дёрнул головой.
– Такая легенда насмарку пошла. Я в неё четыре года вживался, сколько трудов потратил. А всё прахом пошло ради того, чтобы его особу в Советский Союз вытащить.

– Чем он хоть занимался?
– проявил интерес фельдфебель, подключенный к проведению операции в самый последний момент, когда попал в автомобильную аварию третий член их группы.

– Оружие изобретал.
– Ответила ему Эльза.

– Ясно, что не тёплые сортиры совершенствовал.
– Хихикнул неунывающий фельдфебель.
– А какое хоть?

– А это ты в Москве спроси.
– Охладил его пыл гауптманн.
– Пусть перед тобой отчитаются.

– Да ну вас!
– Обиделся фельдфебель.
– Давайте хоть познакомимся. А то три дня только господин гауптманн, да госпожа Эльза. Я, вот, Сашка Клюев.

– Меня Константином зовут.
– После непродолжительного раздумья ответил гауптманн.

– А я Эльза.
– Дополнила его ответ девушка.

– А настоящее имя?
– Переспросил Клюев.

– Это и есть настоящее.
– Девушка посмотрела на фельдфебеля насмешливым взглядом.
– Немка я.

– А по-русски так чисто говоришь?
– Продолжил удивляться фельдфебель.

– Так, ведь, и ты по-немецки с прусским акцентом лопочешь.
– Ответила ему Эльза.

– Это, я в детстве с сыновьями одного немецкого коммуниста дружил, вот они и научили.

– А я в Саратове выросла.
– Эльза приоткрыла тайну своего знания русского языка.
– Трудно было не научиться умению говорить по-русски.

– Хватит откровенничать без приказа.
– Одёрнул их гауптманн Костя.

– Так свои же все?
– Удивился такой строгости фельдфебель Сашка.

– Своими станем, когда вновь в одной группе окажемся.
– Пояснил непонятливому фельдфебелю Константин.
– Да кто тебя, такого болтуна, в разведку определил?

– За умение болтать и определили.
– В очередной раз обиделся Сашка.
– Небось на дороге, когда нас патрули останавливали, моя болтовня лишней не была?

В ответ на эту тираду гауптманн промолчал - возразить было нечего. Действительно, умение Сашки молоть языком сильно облегчило им проезд по острову к месту эвакуации. Неугомонный шофёр своими слегка "пьяными" рассказами отвлекал внимание патрулей, облегчая гауптманну задачу по сокрытию лица, переодетого в форму армейского обер-лейтенанта, пленного ракетчика.

А позабытый за разговорами фон Браун ошеломлённо разглядывал окружавших его людей. С национальной принадлежностью своих пленителей он определился быстро, без особого труда распознав славянские, а следовательно русские, корни. Да и никто другой, кроме, разве что, англичан, не мог организовать эту операцию по его похищению. К тому же, русские давно проявляли интерес к ракетной теме, предлагая работать на них одному из учителей фон Брауна Генриху Оберту ещё в начале тридцатых годов. Оберт тогда отказался, а вот что делать ему, Вернеру фон Брауну? Однозначно отказаться? И получить пулю в лоб, расписавшись в своей бесполезности для похитителей. Но пристрелить его можно было ещё на острове, не тратя усилий на доставку на подводную лодку. А ничем другим то транспортное средство, на котором он в данный момент находился, быть не могло. То, что это морское судно, однозначно. Но качки нет, а значит они под водой. Да и вряд ли германский флот позволил бы надводному кораблю противника путешествовать по западной Балтике, которую он полностью контролировал. А раз русские решились на столь масштабную, и не менее затратную, операцию, значит он им нужен. Бесполезного человека через всю Балтику тащить не будут. Тогда можно успокоиться и ждать того человека, который будет иметь право решать его судьбу. Фон Браун прикрыл глаза, и постарался перебороть терзавшую его головную боль.