Летняя улыбка

– Я рада, что вас напугала, – сказала Пандора с чисто детской откровенностью. – Совсем не лишнее сразу получить преимущество, раз уж мы должны провести какое-то время в обществе друг друга.

– Ничего мы не должны. Я просто скажу шейху Эль-Каббару, что…

– Это бесполезно, – перебила Пандора, решительно взмахнув правой рукой. – Филип не меняет своих решений. Вообще никогда.

При этом ее движении что-то темное капнуло на гладкий мозаичный пол. Зайла не сразу поняла, что это такое.

– Это же кровь! – в ужасе воскликнула она. – Что у тебя с рукой?

Пандора отпрянула и поглубже уселась в кресло.

– Ничего. Я просто поцарапалась.

– И ты не перевязала рану?

– Да она совсем несерьезная.

– Но если кровь продолжает течь, то надо что-то делать. Давай я позвоню твоему отцу.

– Нет! – в панике воскликнула девочка. – Он только опять рассердится на меня. Я же сказала, что ничего серьезного.

– Если ты не хочешь, чтобы я звонила твоему отцу, то давай я перевяжу рану. – Зайла встала с постели и заставила подняться Пандору. – Идем. Не так уж плохо я оказываю первую помощь. Я часто помогала Джессу лечить скот, когда жила на ранчо.

– Вы жили на ранчо? – От удивления Пандора так растерялась, что не оказала никакого сопротивления и покорно пошла за Зайлой в ванную. – Вы совсем не похожи на сельскую жительницу. Вы такая же красивая, как и все наложницы Филипа.

– А что, кроме наложниц, никто не имеет права хорошо выглядеть? – с иронией спросила Зайла. – Я пасла стадо верхом на лошади, клеймила скот, чинила упряжь. Кроме того, я неплохая наездница. Не такая, как ты, конечно, но я не раз выигрывала голубые ленты в местных конных соревнованиях. – Она усмехнулась. – А судей гораздо больше волновало то, как я держусь в седле, нежели мой внешний вид.

– Знаешь, я не сильна в выездке, – со вздохом отозвалась Пандора. – Но прыжки мне удаются. А на какой лошади… – Они дошли до двери в ванную, и Пандора внезапно остановилась как вкопанная. – Знаете, лучше не надо. С моей рукой все в порядке. Я не хочу туда идти.

– Ерунда, – настаивала Зайла. – Это займет всего минуту. – Она потянулась к ручке двери.

Пандора оттолкнула ее и встала перед дверью, не давая пройти.

– Тогда я войду первая!

– Это еще почему? – спросила пораженная Зайла.

После нерешительного молчания Пандора пробормотала вполголоса:

– Потому что там тигр.

– Что?!

– Это только молодой тигр, – поспешно заговорила девочка. – Практически тигренок. Я держала его на конюшне, но его нельзя было там оставлять без присмотра. Лошади становятся нервными, когда чуют зверя, и его бы там обязательно нашли.

– И тогда ты решила поместить его в моей ванной? – Зайла не могла поверить своим ушам. – Ты что, думала, что я его не найду? Уверяю тебя, что бываю в ванной довольно часто.

– Это единственное, что пришло мне в голову, – жалобно сказала Пандора. – Я не могла допустить, чтобы эти браконьеры опять его поймали.

– Какие браконьеры? Ну почему мне кажется, что я попала в сумеречную зону?

– Ой, вы тоже смотрите «Сумеречную зону»? У Филипа есть все серии на видеокассетах. Они такие интересные, правда?

– Пандора, – перебила Зайла, произнося каждое слово четко и с расстановкой. – Меня не интересует любовь Филипа к «Сумеречной зоне». О каких браконьерах ты говоришь?

– На прошлой неделе на базаре было несколько браконьеров. Филип, конечно, против этого, но они переходят с места на место, и он не всегда о них знает. У них были шкуры нескольких взрослых тигров, а в клетке они держали Андрокла. Я подумала, что они ждут, пока он подрастет, чтобы содрать в него шкуру. Поэтому, когда стемнело, я пробралась туда и выкрала его.

– Выкрала тигра? – едва выговорила Зайла. – Должно быть, это было захватывающе.

– Ну и что? У меня вообще хорошее взаимопонимание с животными, – просто ответила Пандора. – Они мне доверяют.

– А эта царапина на твоей руке тоже от твоего друга Андрокла? Если так, то он, мне кажется, не проявил достаточного дружелюбия.

– А чего еще ожидать, когда он был так запуган? Мне же пришлось пронести его в дом под одеждой. Естественно, что он немного меня поцарапал.

– Да уж, действительно естественно, – отозвалась Зайла, качая в изумлении головой.

– А вы скажете Филипу? – напряженно спросила Пандора. Но тут же подняла голову с независимым видом. – Не то чтобы я волновалась из-за этого. Он любит меня больше, чем вас.

– Кто бы в этом сомневался, – сухо съязвила Зайла. – А что касается меня, то я еще не решила, что буду делать. Надо, наверное, взглянуть на твоего друга Андрокла и решить, насколько он опасен. – На самом деле Зайла не удивилась бы, увидев в ванной совершенно взрослого тигра. Или если бы там не было никого. Все это могло оказаться хорошо продуманной шуткой. Она постепенно начинала понимать, что с Пандорой Мэдхен надо быть готовой ко всему.

Но это не было шуткой. В центре бело-розовой ванной на махровом полотенце спал, свернувшись калачиком, настоящий живой тигренок. Когда Зайла включила свет, он открыл один сонный глаз и перекатился на другой бок.

– Ну разве он не прелесть? – восторженно спросила Пандора. – Просто большой котенок!

– Он великолепен. – Хорошо было уже то, что он не оказался взрослым тигром, как Зайла боялась. И он действительно был очень милым. – Но у него, кажется, отсутствует инстинкт самосохранения. Посмотри, он опять уснул.

– Животные чувствуют все. Он знает, что ему ничего не грозит. Так мы можем его оставить?

– Пандора, это же не голуби, которых ты выпускала из клеток. Этот очаровательный котенок вырастет и станет опасным. Как ты можешь… – Ее взгляд обратился на лицо девочки, стоящей рядом, и она изумленно уставилась на нее. – Господи, да ты же хорошенькая! А ты еще говорила, что некрасивая!

– Я и есть некрасивая, – упрямо повторила Пандора. – Я тощая, как палка, и у меня ужасные волосы. И потом, – с торжеством добавила она, – у меня веснушки!

У нее действительно были веснушки. Маленький классической формы носик был словно посыпан золотой пыльцой. Большие черные глаза девочки обрамляли столь же черные ресницы. Ее «ужасные» волосы были не подстрижены, а скорее обкромсаны по-мальчишески коротко. Тем не менее их цвет и густота вызывали восхищение. Светлые, с пепельным оттенком, они сияли серебристым светом. Ей действительно пока не хватало женской прелести, но она была прекрасно сложена и так же грациозна, как тигренок в ванной. Да, если она в пятнадцать лет так хороша, то в двадцать сможет затмить любую красавицу. И тем не менее в ее отрицании собственной красоты было какое-то отчаяние. Зайла удивилась было, но тут же все поняла. Филип Эль-Каббар не любил красивых женщин, во всяком случае, не доверял им. Вот почему Пандора категорически отказывалась быть красивой.