Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Лето с капитаном Грантом
Шрифт:

Хотя где-то в глубине совести Жека чувствовал, из-за чего Захар бросил его. Еще удача, что этот тип не успел спросить, какие такие секреты узнал Жека, сидя в «шкафандре»… Во-первых, ничего не понял, а во-вторых… люди говорят про сметы, планы, дневники — какое твоё-то дело!

Даже самому стало странно: зачем он там сидел?.. Как девчонка… Есть такие выдры с прилизанными прическами. Станет за уголком и подслушивает. И улыбается тоненькими губами. Все надеется: может, чего узнаю, а потом буду ходить с прищуренными глазами и хихикать тому человеку в лицо. Настоящая выдра!

А чем он-то

лучше? То же самое! Подслушивал? Подслушивал! Надеялся? Надеялся. Вот тебе и шпион-разведчик…

Неужели все разведчики так?

Вихрем перед ним пронеслось огромное количество фильмов, которые он посмотрел за свою пусть и недолгую, но и целеустремленную жизнь…

Нет! Не может же быть! Люди рисковали собственной жизнью. И какие люди… Да вы что!

Еще секунду назад Жека готов был принять решение. Оно пряталось в мозгу где-то совсем рядом: не лазить больше в Замок покаяния, завтра выздороветь и заняться каким-нибудь другим делом, например местью подлому Захару… Это умное решение в два счета вылетело из Жекиной головы. И, назвав себя трусом, он принялся разрабатывать план, как снова туда проникнуть, за стенки фанерного сейфа.

В каком-то кино один умный следователь с забинтованной головой сказал: «Версия брошена на полдороге. Так профессионалы не поступают!» Ясно? И больше ни звука.

В напряженной умственной работе прошел тихий час.

Принесли полдничать.

— Вроде не ты тут лежал, а? — тихо сказал поварихина помощница.

— Да? А кто же?! — Тонким шпионским нюхом Жека чуял: сейчас нападение — лучшая защита.

— Понятно, — кивнула поварихина помощница. — Ты же в этой… маске был.

— Да ну ее, — сказал Жека. — В ней дышать тяжело.

Поварихина помощница понимающе кивнула:

— Ну лежи, лежи.

И он остался лежать, опять не чувствуя никаких угрызений совести, а только радуясь своей ловкости.

Жалкий полдник был уничтожен единым махом: человек без обеда, а ему душу мучают тремя печеньями!

Но что поделаешь, жизнь секретной личности всегда полна лишений и даже невзгод. И, напомнив себе известную мудрость, что сон — тот же обед, только немного постнее, Жека повернулся на бок и закрыл глаза. Тем более что наступило самое оживленное для лагеря время. Кто в кружок, кто из кружка, кто на стадион, кто в пионерскую… Куда тут сунешься! Сразу засекут.

Наконец прогорнили ужин. Жека проснулся, проглотил свою порцию, волевым усилием запретил себе просить добавки (хорош больной!) и стал ждать наступления темноты. Но дни стояли погожие, длинные. Тут уж ничего не попишешь — закон природы. Жека терпеливо ждал. А небо в его окне медленно и медленно загустевало, из светло-голубого оно становилось синим и темным.

Заглянула Люся Кабанова. Шпионским своим сердцем Жека почуял, что это уж последняя инспекция. Теперь они все рванут в кино, а потом умываться и спать. Таким образом, Жека получал полную свободу. Не полную, конечно, однако такую, которую опытный человек мог использовать с большой пользой для себя.

— Ну что, Жень? — спросила Люся. — Ты сегодня в туалет сколько раз ходил?

— Ты не беспокойся, Люся, — ответил Жека мужественным голосом. — Я завтра поправлюсь. В крайнем

случае послезавтра!

Минут через пятнадцать в окно к нему стали доноситься смех, разноголосый говор, обрывки песен и крики. Это лагерь отрядами тянулся в клуб.

Фильм в этот раз обещали хороший: половина про войну, половина про любовь — значит, всем что-нибудь да интересно.

Но только не Жеке Тарану!

Не теряя времени зря, он пошел на дело.

Лагерь был совершенно пуст. Жека благополучно добрался до Замка покаяния… Тихо глянул в окно. Старшая вожатая Аня печатала на машинке, редко и сильно ударяя по клавишам, так что звук получался странный, чем-то похожий на перестрелку в ночной махновской степи: та, та, та-та-та-та… И тишина — это Аня искала следующую клавишу.

Мягко перекатываясь с пятки на носок, Жека тишайше взошел на крыльцо и постучал в дверь. Не успел еще последний стук долететь до Аниных ушей, Жека скатился с крыльца и опять занял свою позицию у Ани за спиной.

— Войдите… Да войдите же. — В голосе старшей вожатой послышалось удивление. Она встала, подошла к двери, открыла ее и выглянула на крыльцо.

Вот этими-то кратчайшими секундами и воспользовался Жека: вскочил в комнату, пронесся к шкафу, открыл-закрыл дверку… замер, стараясь не дышать.

Аня недоуменно вернулась к столу. Почувствовала: что-то неуловимо изменилось здесь. Обвела комнату глазами, глянула в одно окно, в другое. Подумала: «Что это я, никак, в мистику ударилась?..» И снова: та-та, та…

А Жека, успокаиваясь, осторожно вытягивая ноги среди каких-то папок и кип, сидел в своем каземате. Выбраться отсюда было ему в сто тысяч раз труднее, чем забраться. Но ведь он знал, на что идет.

А в это же самое время заваренная Жекой Тараном каша бурлила и хлюпала еще в одном месте лагеря «Маяк». Причем слово «хлюпала» употреблено здесь не в переносном, а в самом прямом смысле.

Это хлюпанье услышала Люся Кабанова. Его услышали и другие взрослые, которые сидели сейчас в темном киношном зале. Но лишь повернули на звук головы: у кого это ребенок плачет? И только Люся поднялась, пошла, пригнувшись, по ряду, безошибочно зная, что плакал кто-то из ее ребят.

— Толя, Захаров Толя! Ты чего?.. Ну тихонько, тихонько!

Захар, однако, и не думал униматься. И, с сожалением глянув последний раз на экран, Люся подняла Захара за плечи, повела к выходу, а он все хлюпал, уткнувшись ей куда-то в джинсовую курточку. Словно Люся была ему мамой или бабушкой. Словно это не он верноподданно выслушивал пять дней назад Жекин план подследить, когда Люся зайдет к себе в комнату, да и припереть дверь палкой — пусть попляшет!.. До чего ж все-таки жизнь непонятная штука…

Они углубились в буйные кусты, сели на совершенно одинокую скамейку.

— Ну рассказывай…

Захар молчал. Хлюпанья, правда, прекратились. Но слезы все выползали на щеки. И это значило, что горе не прошло, а только запряталось внутрь.

— То-оля, ну… говори, говори.

Это продолжалось минут десять. И досада ее одолела:

— Что? Так и будем молчать?!

Тотчас Люся поняла, что эта фраза куда больше подходит следователю из того детектива. И прикусила язык, да поздно.

Поделиться с друзьями: