Лето выбора

А что им могла сказать Яна? Только стискивать зубы покрепче. Ребята, я не ваша выигрышная карта, я помру через несколько месяцев (Хелла, я, кажется, тебе даже благодарна за это?), я просто ищу на чьи плечи скинуть вас всех, а так мне ваша Русина...

И все же...

Нет!

Не безразлична!

Русина - это не просто пятно на географической карте.

Это умирающий у нее на руках Петер. Это Ида, которую она тащила на себе, стиснув зубы, лечила, учила, это Прасковья, крестьянка, которая так боялась за своих детей, это зеленые глаза жома Тигра, это ручки Мишки и Машки, которые цепляются за ее шею, отчаянные глаза их матери... это кровь убитых бандитов на снегу и бледное, решительное лицо Топыча, это плач и смех ее сына.

Это... родина?

Нет.

Тот, кто родился в России, может быть только русским. Хоть ты паспортами со всех сторон обляпайся и десять стран поменяй. Все равно, это в крови и костях. Русь, словно... словно эритроциты. Можно избавиться от них только после смерти.

Русина не станет никогда Россией. У нее будет своя дорога, свои ошибки, взлеты и падения, но она могла бы стать родным домом для Яны. Могла бы.

Те же леса, поля, березки.

Главное - люди, с которыми ее связали ниточки дорог и капли крови. Ее родные и близкие.

Но Яна умирает. Выбора у нее нет. А люди, которые глядят на нее с надеждой - есть. И словно прижигают ее этими взглядами. Словно клеймо ставят.

Больно. Внутри больно. Там, где живет душа.

Появление Валежного с опрокинутым, иначе и не скажешь, лицом, Яна восприняла почти с облегчением.

Если что-то случилось и она где-то нужна... есть шанс избавиться от всех гостей? А было их немало.

Купцы, фабриканты, торы и жомы, благородные и простонародье, все шли к Яне.

Увидеть, поговорить... ладно, хоть пару слов от императрицы услышать, свое прошение отдать... и надо слушать, принимать, быть любезной... они ведь не просто так, они убедиться хотели, что царь - настоящий. Не прогонишь, даже не рявкнешь от всей души.

Как же хорошо было на кордоне с браконьерами. Их можно было убивать!

***

– Тор генерал?

– Ваше императорское величество, у меня для вас плохие новости.

– Ближе к делу, - оборвала Яна.

– Генерал Алексеев в плену.

Яна потерла лоб, вспоминая.

– Вы говорили, что его полк разгромлен. А Алексеев или погиб, или пропал без вести. Что-то изменилось с той поры?

– Пришла весточка, - отбросил хорошие манеры Валежный.
– Вот!

На стол полетело письмо. Яна взяла его двумя пальчиками, как дохлую крысу, осторожно развернула.

– Та-ак...

В достаточно вежливых выражениях Никон Счастливый сообщал, что у него есть товар, который обязательно заинтересует ее величество. А именно генерал Алексеев, ее супруг.

И не соблаговолит ли она выкупить означенного супруга? Цена, правда, не называлась, но и так было понятно, что дешево не отдадут.

К письму был приложен медальон, в котором Яна узнала...

Ладно, узнала бы Анна, Яна просто воспользовалась картинкой из ее памяти. Как Анна надевает медальон на шею Илье, и прядку своих волос туда вложила, понятно...

Дуреха романтическая.

Ладно, Яна не в претензии. Сама не намного умнее была, когда на Цветаева повелась. А вот что делать с Ильей?

Хотя... что за идиотский вопрос?

Яна посоветовала бы адресовать письмо его жене, и пусть выкупает, сколько полезет. Но есть подозрения, что номер не пройдет. Тогда что делать?

Хотя все просто.

– Антон Андреевич, получи вы эту писульку, вы бы что с ней сделали?

Генерал, который давно перестал стесняться, объяснил, как он употребил бы сие писево в нужнике. А до того бы и посланца в нем утопил. И напомнил, что сделали с его гонцом в Хормельской волости.

Яна прищурилась.

– Кто вам мешает поступить по своему усмотрению?

– Ваше...

– Тор генерал, - раздраженным тоном протянула Яна.
– Я считаю, что подобные письма оскорбительны для императорской чести. Какой-то бандит будет что-то утверждать, да еще торговаться с короной? Корона не ведет переговоров с террористами. Запомните это, запишите и внесите в законы. Любой террорист должен быть убит. Можно быстро, но лучше медленно и мучительно. А потом те, кто оплатили его услуги. Точка.

Яна злилась не просто так.

Ладно, она не работает в силовой структуре, и наверное, чего-то не понимает, но...

Может, так бы и стоило?

Уничтожать террористов. Их семьи, их родных, их друзей, их дома... и солью посыпать? Ужасно звучит?

Да.

Люди погибнут?

Безусловно.

А сколько их погибнет, если террористы поймут, что враг (они ведь воюют с врагом) поддается?

В некоторых отношениях Яне очень нравился Израиль. Как там Нетаньяху сказал? Кто на наших граждан руку поднимет, ее лишится?

Очень правильная постановка вопроса. Валежному она собиралась объяснить то же самое, но при случае. Вот он и выдался. Времени на разъяснения тоже много не понадобилось. Генералу эта позиция была близка, как человеку военному.

– Ваше... тора Яна, вы понимаете, что Алексеева они убьют?

– Понимаю.

– И спокойно к этому отнесетесь?

– Тор генерал, - Яна смотрела ему прямо в глаза.
– Илья Иванович Алексеев - не девушка на выданье. Он военный, он воевал. Он был готов к смерти. Да, это чудовищно, но я не позволю себе поддаться слабости. Где этот посланец?

– Там посольство. Десять человек.

– И их так просто пустили в город?

Яна едва не застонала. Проходной двор, жеванные мухоморы! Явные враги приезжают, вот просто так проходят... адмирала Колиньи тут тоже не вспоминают? Даже по пятницам?! Когда на него покушались и отстрелили бедолаге два пальца?*

*- Когда он поздно вечером ехал из Лувра, из окна в адмирала выстрелил наёмный убийца Франсуа де Лувье де Морвель. Пуля только ранила Колиньи в руку и его отвезли домой, а убийца успел скрыться. Прим. авт.

Яна не винила средневекового снайпера. Были подозрения, что оружие было некачественным, вот и получился недострел. Она бы не промахнулась.

И в нее вряд ли промахнутся. Ох, генерал, мало вас террористы учили. Надо бы добавить, но это потом, потом...

А пока...

– Проверили оружие и опечатали. Тора Яна, вы хотите...

Яна присела за стол. Опечатали они оружие! Детский сад, штаны на лямках! Распечатать никто не сможет? Купить или украсть новое уже в городе - не?! А ведь и запросто!