Летопись Третьего мира. Ч.5 История Тоурен

– Его мир был разрушен. – Мэдди не отводил взгляд от Арде. – Полагаю, все Мастера знают о той катастрофе, но никому из нас неизвестно какие у этого были последствия.

– Я вам расскажу. Мир Первого, как и ваш, находится в первом кольце Сферы миров. Его уничтожение не было целостным: мир был поврежден по центральной оси и разбился на осколки, задевшие границы других миров… Больше всего досталось ближайшим мирам: вашему, миру Пятой и моему.

– Разве ты привязан к какому-то миру? – Удивилась Эйдин.

– Нет… - Арде покачал головой, поджав губы. – Но все мы где-то рождаемся. Я же родился в мире Четвертого Мастера, во втором мире. Осколки Первого мира стали проникли сюда… и именно это спровоцировало все эти коллапсы.

Мэдди вздохнул, не отводя взгляда от гостя, и чуть сощурился.

– Я полагаю, тебе известно каким образом я могу исправить это положение? Я должен отыскать эту часть чужого мира и передать её тебе? Чтобы ты вынес её из моего мира?

– Это ни в коем случае не возможно. Первый – не какой-то там захудалый мир, он – сама энергия, и проникнув сюда, он становится частью системы мира. Только изнутри и только силами мира, а не его Мастера, её можно вытеснить. Однако… Спровоцировать это вытеснение крайне трудно.

– Значит, я должен… - Голос Мэдди в сознании Арде звучал как голос самодержца, упивающегося своими силами.

– Не вы, Третий. Сюда был отправлен Одиннадцатый Мастер, из касты Свободных, чтобы он поправил систему и убрал из неё лишнее звено.

Эта новость явно не обрадовала хозяина мира. Его лицо едва ли не перекосилось, как только он услышал о пребывании в его мире другого мастера. Мэдди глянул на Арде словно тот виноват в происходящем, и сквозь зубы процедил:

– Откуда у тебя такая информация? Откуда тебе столько известно о мирах?

– Я все же Магистр Второго Мастера, я обладаю едва ли не уникальным правом перемещаться по межпространственному Лабиринту, и однажды, во время моих одного из моих путешествий я…

– Я видел воспоминания змея Одераричи, где был и ты, и эта женщина.

– Пятая. – Кивнул Арде. – Мейвер.

– Мне не интересно как её зовут. Я не верю ей и не хочу, чтобы она решала что-то за меня.

– Она хранит информацию обо всех мирах, которые когда-либо были или когда-нибудь будут. Вам следует верить её словам и доверять её выбору.

– Я не позволю другим мастерам вмешиваться в дела моего мира. – Казалось, Мэдди начинал выходить из себя, чего не должно происходить ни с кем из Мастеров. – Назови мне имя этого Мастера.

– Нет. – Арде откинулся назад и облокотился о стену.

– Ты не подчиняешься Мастеру? – Он едва ли не зарычал.

– Мэд… - Эйдин вдруг оказалась за его спиной и приобняла его, прильнув губами к его шее.

Тот выдохнул, сбросив напряжение, накалившее обстановку, и прикрыл глаза. Арде убрал руку от пистолета, спрятанного за спиной под коротким пальто.

– Ждать осталось недолго. – Попытался унять волнение Мастера гость. – Я здесь как раз для того, чтобы вывести Одиннадцатого Мастера из этого мира. У него есть еще дела.

– Я надеюсь, ты не обманываешь меня. Помни: смерть Магистра никак не влияет на балансы миров.

– Мэд… - Снова раздался голос Эйдин, охлаждающим ветром успокаивающий кипящую кровь.

Арде громко сглотнул, и Мастер решил, что ему удалось запугать гостя, но его суждение было в корне неверным. Ему стоило бы внимательнее смотреть в эти желтые глаза, и прежде, чем запугивать их носителя, спросить о его функции.

– Может, стоит предложить нашему гостю ночлег? – Улыбнулась Эйдин, глядя на Мэдди.

– Я здесь ненадолго. И кажется, - улыбнулся Арде, повернувшись к входной двери, - я здесь не один.

Глава шестая.

Черный лёд Монтеры.

– Что произошло? – Слышался сильный женский голос, а вместе с ним шарканье, тихий свист и шум ботинок, ударяющих по необыкновенно гладкой и холодной земле.

– Я не успел понять, - этот мужской голос так же был незнакомым, но уверенным и звонким.

– Где мы?

– Не знаю, но пейзаж знакомый.

– Да, очень: я помню этот лес.

– Южная Грань?

– Это руины Монтеры. – Сказал Кирано Вьеда, глядя на по-прежнему зеленое дерево критши, растущее вдалеке. – Но мы минуту назад были в Оране, как?..

– Смотрите! – Ахнула женщина, словно она была вовсе не боевым монахом, а простой крестьянкой, узревшей чудо.

Кирано обернулся, чтобы посмотрет,ь куда указывает одна из нескольких сотен монахов. Их здесь было больше тысячи, и среди них были те, кто некогда учился в легендарном Храме Северной Звезды, мужчины и женщины разных возрастов, комплекции и цвета кожи. Но так же, среди них были и те, кого Кир узнавал: монтерцы.

Но взгляд женщины приковали не они, потому как монахи так же замерли, едва ли не приоткрыв рты, и глазели на высокую, утонченную фигуру, стоявшую ровно в центре черного льда Монтеры.

Кирано сделала несколько шагов вперёд и присмотрелся: это был мужчина, и весь он, его одежда, кожа, волосы и даже глаза, были белыми. Издалека могло бы показаться, что это дивная и искусная мраморная фигура, прекрасная, но мертвенно холодная.

Быть может, представшее перед монахами всех поколений существо действительно носило в своей груди осколок льда, но оно не было статуей: его грудь медленно и редко вздымалась, вдыхая идущий с севера холодный воздух, молочно-белые волосы чуть развивались в тонких струях ветра.

– Привет Стижиан. – Улыбнулось существо, садясь на воздух, и тот час под ним возник белый резной стул, такой красоты, какой не бывает во всей Оране.

Черноволосый монах, распластавшийся на черной стеклянной тверди, медленно поднял голову и принялся подниматься. Оказавшись на ногах, сильнейший в истории монах с легким ужасом почувствовал, что они у него ватные, и прежде чем они покосились, он поспешил усесться обратно, лицом к мраморному существу.

Стижиан мельком глянул по сторонам и увидел множество монахов, замерших и притихших, приковавших свои взгляды к удивительному и необыкновенному существу, чей взгляд был обращен только к нему. Не зная как себя вести и что говорить, он рискнул посмотреть в лицо своему собеседнику и испытал ужас.

Это лицо не было человеческим, пусть черты его и походили на людские. Оно было выдумано совершенным, с идеальными чертами, гладкой кожей, без единой морщины или родинки. Мраморно белые лицо, кожа и одежда, но страшнее всего оказалось глянуть этому существу в глаза. То, что поэты называли зеркалом души, никак не выделялось на фоне кожи и было того же цвета: без зрачков, без глубины и блеска – только лишь холодная белизна.

– Здравствуй. – Выжал из себя Стижиан, усевшись поудобнее. – Кто ты?