Летописи страны Арии. Книга 1

Провёл Кир на Раде-луне уж с десяток дней, а невесту так и не нашёл. Было много девиц красных пригожих, да не лежало сердце у него ни к одной. Собрался уж было восвояси, на остров Буян днём пригожим, как вдруг заметил в стороне от большого поселения избу светлую да решил на дорожку зайти и хозяевам дары воздать перед дорогой долгой домой.

Только приблизился он к той избе, а на крыльце уже стоит дева красоты неописуемой с тёмными, как смоль, волосами и ясными очами цвета бирюзового. Понял Кир тут, что пора сватов засылать.

Жила та красна девица одна, без родителей. Пришёлся по нраву ей князь буянский, да решила она с ним поиграть.

Долго ли, коротко ли — Ерем распрощался со Вселой да в путь дорожку собрался к князю урскому

Морею, в земли дальние, исполнять дело, Яром порученное.

Первым долгом должен был он раздобыть колесницу огненную на Буяне и потому поменял обличье своё — стал походить на купца урского. Оседлал зверя морского, собой прирученного, и направился на остров Буян.

Зверь тот быстро по морю передвигался. То унесёт всадника в пучину, то снова на поверхность вынырнет. Так плыли они три дня и три ночи. Вот уж на третью ночь вдалеке занялись огни владений буянских.

Знал Ерем, что князь Кир в отлучке и, отпустив животное во просторы морские, медленно и размеренно побрёл в сторону острова.

45

Во стране же Арии тем часом трое овладевали знаниями вещими, углубляясь всё дальше и дальше мыслею во миры, оку невидимые.

Первого и самого старшего из троих краснокожих звали Чар. Второго Ро. А третьего, вернее сказать третью, то была дева, — Сура.

Знал точно Яр, приводя их, что пронесут они знание, им данное, сквозь множество поколений и, в один ясный день, то знание уберечь поможет Мирград-Землю.

Вот послал Кир в избу, с виду неприметную, двух купцов с подарками дорогими — парчой, златом и самоцветами. А дом тот потому и стоял на отшибе, что обходили люди стороной его, а хозяйку величали колдуньей.

Потеряла она родителей своих в малолетстве и с тех пор всё хозяйство сама содержала, и справлялась нужно сказать неплохо, так как отец её был волхвом светлым из земли арийской, а мать — родом из племени асов.

Сотни раз переглядев старые книги отца, сама она обучилась основам магического дела и запросто справлялась с работой, непосильной даже мужикам дюжим.

Вот уже сваты на пороге стоят. Знала она, зачем пожаловали, да любила шутки шутить.

Обернулась старцем седовласым, впустила гостей, дары приняла — те решили, что то отец её. Накрыла стол, угостила купцов урских да зелье им подсыпала в питьё.

А зелье то язык человеку развязывало. И было оно сделано на основе трав сонных, что росли в количестве огромном на Раде-луне. Всяк, кто отведает того зелья, будто бы в сон обращался, да не лез на лавку али на печь, а продолжал сидеть там, где застало его врасплох варево мудрёное.

Да не спал только человек. Коль спросишь его что, тайну какую али вопрос секретный — тотчас расскажет всё без утайки.

Вдоволь она покуражилась над сватами. Узнала уж всё, что они ведали. Брызнула на них водой студёной и прошептала что-то — тотчас они проснулись, да сами ничего не знали о том, что творилось за столом.

Закончили они трапезу да забыли, зачем пришли. Тут старец седовласый топнул ногой, и скамья подломилась под купцами урскими — оба свалились наземь и давай бежать, что было мочи. А она всё хохочет — любила позабавиться. А вдогонку уж кричит им: — Коли хочет Кир посвататься — пущай сам явится!

Ерем был одет в одежды богатые и расхаживал степенно по ярмарке, размахивая тростью золотой, — выглядел как купец урский.

Торговцы лезли назойливо, предлагая вещицы диковинные да снедь разную. Да он шёл прямёхонько в артель близ палат княжеских, что колесницы огненные мастерила.

Во второй руке держал футляр из чистого золота с грамотой. Была та грамота сработана, словно от князя Кира указ — выдать подателю сей бумаги самую быструю колесницу.

Заприметил он главного средь артельщиков и к нему свой взор устремил. Протянул футляр, поблёскивающий каменьями и инкрустированный знаками рун древних, означающих одно — то было послание не от кого-нибудь, а от самого князя буянского Кира.

Повертел мастеровой в руках указ княжеский да стал просить у Ерема отсрочки: мол, дескать колесницу чтоб к нему приставить, надобно подождать малёхо. Не стал Ерем противиться словам артельщика, забрал указ и молвил, что явится ровно через день, и быть ремесленникам в беде великой, коли не поспеют к сроку. Развернулся и пошёл искать постоялый двор.

Многое поменялось за то время — на Буяне жили люди разные и на языках говорили отличных от друг друга, но всё ж торговали, и было понимание меж ними.

В другом конце ярмарки нашёл Ерем место невзрачное. Заплатил хозяину золотыми монетами да зашёл в харчевню перекусить с дороги.

Знал он, что место то кишит людьми перед законом нечистыми — воры да разбойники, да прочая тать [91] любила захаживать в это место.

Вот поел он вдоволь да попил, а за соседним столом люди лихие его уже заприметили — трость золотую да одежды богатые. Заиграли алчность и злоба в них — решили сгубить «купца урского», не ведали, что то был Ерем. Да и если бы ведали, это бы их не остановило — уж больно тёмными были их души и сердца.

91

Тать. Враги, разбойники, скверные люди.

46

Меж тем, на Раде-луне Кир повстречал слуг своих, воротившихся ни с чем и бормотавших что-то себе под нос. Да решил сам наведаться к любаве в гости.

Набрал снова дорогих подарков и направился к избе, что была в стороне.

Вот шагнул на крыльцо и три раза постучал в дверь, как было принято. Ория, так деву звали, не стала в тот раз обращаться ни в кого — сама пред ним предстала.

Снова подивился он красоте неописуемой. она ничуть не смутилась, и Кир держал себя в руках. — Что ж, проходи, добрый молодец, негоже на пороге стоять, — молвила она голосом дивным и чарующим.

Он шагнул внутрь избы и подивился тому, что изнутри палаты казались намного просторнее.

— Сказывай, с чем пожаловал? — воспрошала снова Ория князя буянского.

— Мне бы родичей твоих повидать, — ответил он без робости в голосе.

— Нет у меня родичей. Были, да все вышли, — отвечала дева.

Кир почуял лёгкую досаду в её словах. Так и стояли да смотрели друг на дружку не шелохнувшись.

Она первая оборвала молчание и предложила гостю поесть с дорожки. Тот покорно согласился и отведал простой, но безумно вкусной снеди, что она сама состряпала. Но, даже уплетая яства, не мог оторвать глаз от неё.