Летучий самозванец

Екатерина вцепилась в супруга и начала трясти его, приговаривая:

— Почему ты не посвятил меня в свой план?

Василий Олегович вывернулся из рук взбешенной жены:

— Ты тоже на подозрении!

Катя от неожиданности села на ковер:

— Я?! Я???

Кондитер насупился:

— Я знаю про твой план! Кто дом в селе Марково строит?

Катя встала:

— Мне неприятен разговор в подобном тоне!

— Откуда у тебя в июне появились средства? — насел на нее муж. — Чего моргаешь? Здание в Маркове возводится давно, ты много из приюта своровать не можешь, поэтому по крохам тырила. В последний год там вообще все замерло, кризис подпер, я стал меньше на благотворительность давать. И тут! Бах! В Маркове рабочих толпа, куплена немецкая черепица! Молчишь? Думала, я не узнаю? Дура! Если ты инфу слила, с землей тебя смешаю и в навозной куче жить оставлю. Никто не имеет права обманывать Самойлова, и ты, дрянь, в первую очередь! Забыла, из какого дерьма я тебя вытащил? Отмыл, накормил, одел, в приличные люди вывел! Где деньги на стройку взяла, отвечай?

Очевидно, служащие никогда не видели начальника в подобном состоянии. Катя застыла посреди гостиной, а мне стало совсем не по себе. Приятный отдых на воде превратился в опасное приключение.

— Каким ядом нас накормили? — прохрипел Никита.

Василий Олегович довольно засмеялся:

— Зачем тебе название? Главное другое: у меня в кармане антидот. Как только предатель сознается, я раздам вам противоядие, и все останутся живы. Не захочет крыса объявиться — подохнете. Могу рассказать, что вас ждет. На каждый организм отрава действует поразному, один помрет быстро, другой промучается неделю. Сначала человек испытывает сонливость, укладывается в кровать и спит несколько часов. Прямо как Манана! Потом наступает прилив сил, переходящий в эйфорию, резко поднимается давление, начинается тахикардия. Дальше как повезет: инфаркт, инсульт. Антидот применяется и помогает на любой стадии. Ваше слово.

Алина нервно зевнула.

— Начинается, — тоном лаборанта, наблюдающего за мухамидрозофилами, отметил Василий Олегович. — Ну? Пойте песню.

— Мы не предатели, — хором ответили Аня и Никита.

— Вы ничего не говорили мне про яд! — опомнился Юра. — Это безумная затея! Немедленно раздайте людям противоядие! В противном случае я вызову сюда ОМОН, вас арестуют!

Василий Олегович засмеялся:

— Сомневаюсь! У всех этих людишек, включая тебя самого, есть гадкие тайны! Поверь: я знаю много интересного. Вы меня умолять будете, в ногах валяться, чтобы я молчал. Все тут в Козловске и решим, кстати, твой ОМОН опоздает. Пока он сюда доберется, останутся одни трупы. Эхма, труляля! Да ты когданибудь бывал на Пятой Радиальной улице? Увы, мой мальчик, твой отец стал к старости слишком болтлив!

Лицо Шумакова мгновенно осунулось, глаза ввалились, рот превратился в нитку.

— Можете болтать сколько угодно, — глухо сказал он. — Это касается только нашей семьи.

— Думаешь, после этого она с тобой останется? — ткнул в меня пальцем Василий Олегович. — Хренушки! Уйдет, как Танька!

Следовало спросить, о чем говорит Самойлов, но я сдержалась.

— Поверьте: я никогда ничего не рассказываю ни о делах клиентов, ни о том, что слышу в домах у приятелей, — жалобно сказала Алина.

— Марфа! — вдруг закричал Леонид и выбежал из гостиной.

— Дико предполагать, что я могла продать невероятно значимую для мужа информацию на сторону, — всхлипнула Катя.

— Я вообще не в курсе, — потрясенно подхватила Тина. — Спасите мою маму!

Василий Олегович постучал пальцем по своим наручным часам:

— У вас мало времени!

— Почему? — в ужасе спросила Аня.

— Яд уже циркулирует в крови, — вкрадчиво сказал директор и хищно улыбнулся.

Я покрепче прижалась к Юре, Василий Олегович ведет себя как псих. Он впадает в гнев и через минуту улыбается, будто сытно закусивший кот, а затем вновь топает ногами от злости.

— Я ни при чем, — еле слышно произнесла Бортникова.

— И мы, — ответил за двоих Никита.

— После всего… ты… смеешь меня обвинять? — горько спросила Катя. — Я не имею ни малейшего отношения к произошедшему. Василий, ты психически болен. Налицо мания преследования плюс другие проблемы!

— Я тебя тоже люблю, — засмеялся директор.

— Марфа! Марфа!!! — заорал в коридоре Леонид. — Помогите! Ктонибудь! Сюда! Марфа! Моей жене плохо! Эй! Эй!!

Юра быстро пошел на зов, я отправилась следом.

Леонид был в своей каюте. Он стоял на коленях около кровати и тряс за руку ту самую непонятно откуда взявшуюся блондинку средних лет, лежавшую на постели.

— Марфа! Марфа! На помощь!

Шумаков легко оттеснил Зарецкого, посмотрел на незнакомку и удивился:

— Это кто?

— Марфа, — заломил руки Зарецкий.

— Она же в горах! — подскочил Никита.

— Нет, занимается дайвингом, — поправила Аня. — Хотя, право слово, не понимаю, за фигом врать про лыжи? Плавание с аквалангом не позорно.

— Она принимала «омолодитель»? — резко спросил Юра.

— Да, — прошептал Зарецкий, — вчера. Мы долго разговаривали, я поклялся… мы решили, что это наш шанс… Марфа выпила пилюлю, а я… я… я съел свою после завтрака. Было страшно, но все равно проглотил. Марфа умерла?

— Она спит, — заверил Василий Олегович. — Если предатель признается, все получат антидот, он стопроцентно поможет!

— Только не ей! — возразил Шумаков. — Ейбогу, не знаю, каким образом здесь очутилась законная жена Зарецкого, но она мертва, тело коченеет.

— Не может быть, — рявкнул Василий Олегович.

— Марфа коченеет? — неожиданно спокойно спросил Леонид. — Она… того… самого… все?

Шумаков кивнул.

— Стойте, а где Вика? — ожила Алина.

— Неправда! — закричал Леонид и свалился на ковер.

Слава богу, что с нами в этот непростой момент находился Юра. В отличие от всех он не потерял самообладания и стал наводить порядок. Сначала Шумаков приказал женщинам вернуться в каюткомпанию. Никто не спорил — Алина, Аня, Тина, Катя и я, сбившись группой, вновь очутились в комнате отдыха. Туда же через пару минут вошли Никита и Василий Олегович.

— Уложили Леонида в нашей каюте, — сказал Редька, — он внезапно заснул.

— Это шок, — пояснил Юра, посмотрел на нас и сказал: — Шутки закончены. Василий Олегович, ваше желание найти предателя зашло слишком далеко. Умерла абсолютно ни в чем не замешанная женщина. Марфа не имеет ни малейшего отношения к делам кондитерской фабрики. Я хотел вызвать сюда специалистов, но не смог этого сделать, мой мобильный бесследно исчез, он пропал еще до нашего выхода на причал. Я не стал его разыскивать, не хотел всех задерживать.

— И я свой не нашла, — подскочила Аня, — и Никита гдето сотовой оставил.

Самойлов молчал.

— Игорь! — воскликнула я. — Это он! Мой телефон тоже пропал.

— Ты о чем? — прошептала Алина, держась за грудь. — Фу, тошнит.

— Я осталась на корабле, чтобы найти… — начала я и осеклась. — В общем, ходила по теплоходу, ощутила чьето присутствие, услышала шаги и нашла на кухне рыжего матроса Игоря…

— Нечеловеческого ума блондинка, — сквозь зубы процедил Василий Олегович. — Но меня тебе обвинить не удастся, неравные силы. Ваши аппаратики тютю, вы их кто где побросали и не нашли, гулять отправились. Короче, теперь трубки на дне реки.