Лев правосудия
Шрифт:
9
Я едва удержала фургон в ряду. Проворно увеличив скорость, пронеслась мимо внедорожника, за рулем которого был Транков, да и не стоило медлить на левой полосе — на моем заднем бампере уже висели. Какого черта Транков делает в Финляндии, да еще в компании Сюрьянена? Транков захватил депутата финского парламента, а двумя годами раньше ему запретили въезд в страну и выдали распоряжение о его задержании на границе. Оно потеряло силу? Знает ли об этом депутат Хелена Лехмусвуо? Она уверяла меня, что морально и физически от похищения почти не пострадала, но встреча с похитителем могла разбередить ее раны.
И что теперь делать? Следить за Сюрьяненом и Транковым?
У Суоменойя я поднялась к съезду и повернула к Хельсинки. В ресторане меня ждала Моника, но сначала нужно было встретиться с Лайтио. Надеюсь, он на Урхейлукату, а не в Йокиниеми. Одновременно смогу полюбопытствовать насчет Рютконена. Однако в Руохолахти движение на дороге замерло. И зачем всем непременно надо лезть в центр на собственных автомобилях, почему не использовать общественный транспорт? В большей части «священных коров» сидел только один человек. На соседней полосе женщина красила губы и одновременно говорила с помощью гарнитуры по мобильнику, ожидая, когда рассосется пробка. Вот уж, в самом деле, что значит проводить время с пользой. Наверное, она из тех, кто смотрит телевизор, занимается физкультурой на эллиптическом тренажере и все время жарит пирожки в виде мешочков из теста. Такие заставляют меня жаждать квасу и сигару.
Когда я в последний раз приезжала на Урхейлукату, все до единой стоянки были заполнены. Не хотелось оставлять фургон фирмы в неположенном месте: штраф был бы плохой рекламой ресторану с хорошей едой. Поэтому я законопослушно отвела фургон за Ледовый дворец и к жилищу Лайтио отправилась пешком, порой переходя на бег. Пробежки я теперь почти не делала: мне хватало физических нагрузок в ходе ремонта.
— Здесь ничего не покупают, — послышался резкий ответ из домофона, но я только обрадовалась: Лайтио был дома.
— Это Илвескеро. Дело осложняется. Транков в Финляндии! Только что его видела, и, вдобавок ко всему, он шофер Сюрьянена.
— Юрий Транков? Этот внебрачный сын Паскевича? Он же не должен появляться в стране. Сейчас впущу тебя в подъезд, но подожди там минутку. Я не вполне прилично одет.
Я медленно поднималась по лестнице, пытаясь не думать, что Лайтио имел в виду под не вполне приличной одеждой. Одновременно злилась на себя за то, что не рассмотрела номер машины Сюрьянена. Что говорил Майк Вирту? Даже при смерти мы не должны ослаблять наблюдательность. А я так растерялась от встречи с Транковым, что упустила важные моменты.
Мне пришлось подождать перед дверью, пока она наконец открылась. У Лайтио опять был «горчичный день», но сегодня на воротничке рубашки под шерстяной кофтой не обнаружилось галстука. Возможно, его приберегали только для начальников. В квартире сильно пахло картошкой фри, и у меня забурчало в желудке: организм реагировал на запах, как собака Павлова.
Лайтио кивком предложил мне войти. Вопреки обыкновению, в кабинете не висел дым столбом, помещение казалось недавно прибранным и проветренным. Лайтио открыл помятый громадный кожаный портфель, вынул ноутбук и с пыхтеньем запустил.
— Нет больше ни настоящей картотеки, ни архива. Все здесь, за паролями. А если они потеряются или попадут в чужие руки? То ли дело раньше. Было много замков и чертовски злая Эйни Рантанен на страже, чтобы служебная информация ЦКП не попала в руки кому-то из посторонних. Будь ты президент или высший полицейский начальник, это не помогло бы, нужно было объяснять, какие запрашиваешь данные. Даже Койвисто [19] однажды пришлось ждать почти полчаса, прежде чем Эйни принесла ему необходимые сведения. Но тогда господа
не должны были сами видеть хлопоты поисков. Сейчас все иначе. И к каким чертям опять пропала эта мышь? — Лайтио потыкал как попало по сенсорной мыши и снова выругался.19
Мауно Хенрик Койвисто— девятый президент Финляндии (1982–1994). (Прим. перев.)
— Я посоветовала бы обычную мышь.
— Обычная мышь у кошки! Ну так, посмотрим-ка. Транков, Юрий Валентин… Здесь. Что за чертовщина! Запрет на въезд в страну утратил силу в начале июня этого года!
Хелена Лехмусвуо никогда не выдвигала обвинения в похищении, дело не было предано огласке. Мне не хотелось защищать министров, принявших решение, и боссов СУПО, [20] но я сделала так, как просила Хелена, и не слила информацию пытливым журналистам. Майк Вирту так усердно вбивал в наши головы понятие лояльности, что я придерживалась этих принципов даже тогда, когда мне не было от этого пользы.
20
Полиции государственной безопасности. (Прим. перев.)
— Кто мог принять такое решение? У кого есть на это полномочия?
— Боссы, черт их побери, у нас или в СУПО, конечно, провели уже что-то вроде тайного предварительного расследования и решили, видимо, не предъявлять обвинения. Или же Транков был впущен в страну, потому что с его помощью можно схватить какого-нибудь более крупного негодяя. Возможно, речь идет о его папочке? У Паскевича могут быть незаконченные дела с бизнес-партнером своего покойного врага Васильева, Сюрьяненом. Сюрьянен ведь прикинулся невиновным, заявил, что ничего не знал о темных делишках Васильева. Представить все в таком свете было легко, раз свидетели умерли.
— А разве нельзя было спросить у Сталя, насколько ко всему этому причастен Сюрьянен?
— Что же ты не спросила? — Лайтио недоверчиво посмотрел на меня.
— Пыталась. Но из этого мужчины не вытянешь лишнего даже в постели! — с душевной болью почти выкрикнула я. — И Сталь не интересовался Сюрьяненом, только Васильевым и его сделками. Что в вашей электронной картотеке есть о Стале или Сюрьянене?
— Зачем я буду это тебе рассказывать, Илвескеро?
— Разве не здорово будет подложить свинью Рютконену? Знает ли Рютконен, что за расклад был пару лет назад?
— Я не имею понятия обо всем, что знают начальники! Сюрьянен… Посмотрим… Конечно, здесь что-нибудь найдется. — Лайтио тыкал в клавиатуру одним пальцем, и процесс набора шел мучительно медленно. — У Сюрьянена так много штрафов за превышение скорости, что ими оплачено несколько наших месячных зарплат. Права, по-видимому, из-за них как раз сейчас «на полке». Неудивительно, что он пользуется услугами шофера. Номера внедорожника «ауди» УСК-ноль-три. У него несколько таких машин, номера УСК от двойки до шестерки. Единица могла уже пойти на металлолом.
— Парень хочет видеть свое имя повсюду. И яхта была окрещена «I believe».
— Сейчас у него «I believe»-два, длиннее прежней на три фута. Сюрьянен не в пуговицы играет. Но я не нахожу здесь, в нашей картотеке, правонарушений, более горячих фактов. Возможно, мне не дают допуска. Я попытаюсь выяснить, почему приказ о задержании Транкова отменен. Может, получится еще прижать боссов. Не все они хотят попасть в газеты.
Мой желудок забурчал требовательнее прежнего, так что Лайтио услышал.