Лев правосудия

Вейкко проснулся в два часа от шагов и бренчания. Бритоголовые сначала пытались взломать заднюю дверь, но не преуспели. Тогда они обошли здание спереди, и Вейкко осмелился проследить за ними из-за угла.

— Они кого-то искали. Внутри никого не оказалось, и они ушли, ругаясь. Неужели воображали, будто кто-то живет в ресторане? — Вейкко удивился. — Я не решился зайти внутрь, а то еще свалят все на меня. Полиция любит таскать людей вроде нас в вытрезвитель, хотя мы ничего не сделали.

— Значит, по-твоему, они искали какого-то человека? Монику? — спросила я, хотя была вполне уверена, что она ни при чем. — Это были финны?

— Говорили по-фински. И если я не ослышался, речь шла о каком-то парне. Дескать, парня здесь нет.

— Что за парень?

Моника удивилась, а я заподозрила, что знаю ответ. Может ли взлом «Санс ном» означать, что Рютконен или кто-то из его союзников думал обнаружить Давида Сталя в Финляндии и где-то рядом со мной?

Тем же вечером я купила и установила камеры наблюдения для ресторана, но об этих странных взломщиках, как и о полиции, расследующей происшествие, больше ничего не было слышно. Зато Давид приобрел раздражающую привычку являться мне во сне. Иногда меня ласкал мужчина с телом Давида и головой рыси. Однажды я проснулась от того, что почувствовала прикосновение шершавого языка к щеке. Позвала по очереди Давида и Фриду и, когда осознала, что они оба ушли, чуть не расплакалась.

— Оставь меня в покое, Сталь, — простонала в подушку.

Фриду я все же не хотела забывать.

В конце сентября я по делам Моники побывала в Тапиоле. [18] Когда в хельсинкском «Стокманне» для официантки не нашлось черных брюк клеш подходящего размера, ее отправили примерять пару в магазинчик Тапиолы. Брюки в целом сидели нормально, но их штанины нужно было укоротить на пять сантиметров, а у нас ни у кого не было времени на шитье, хотя фургон был полон спасенных с барахолки льняных скатертей и полотенец, ожидавших починки и глажки. По мнению Моники, в «Санс ном» должно быть как можно больше оборудования б/у. Машину тоже купили подержанную.

18

Район города Эспоо. (Прим. перев.)

Приобретенный фургон Моника отдала разрисовывать студентам-практикантам из профессионального училища, которые специализировались на аэрографии автомобилей. Название ресторана выглядело так, словно его изобразил наилучший специалист по граффити, и окружала его группа корнеплодов: морковь, картошка, свекла, а также земляная груша, которую случайный прохожий вряд ли бы узнал. По-моему, машина привлекала ненужное внимание, и нам бы гораздо больше подошел столь же «безымянный» транспорт, который ни у кого не застрял бы в памяти.

В паркинг «Стокманна» в Тапиоле я зарулила во второй половине дня. От входа казалось, что справа есть свободное место, но так как поворот направо был запрещен, следовало объехать вокруг всего зала. Послушно следуя правилам, я повернула по часовой стрелке и уже почти включила индикатор, чтобы заехать на стоянку, как вдруг шлагбаум поднялся и показался черный внедорожник «ауди», который, не считаясь с дорожными знаками, поехал направо и втиснулся на свободное место.

Я нажала на клаксон, но безрезультатно. За мной в очереди было уже две машины, так что приходилось двигаться. Когда я нашла новое место на более низком уровне, водитель внедорожника уже испарился. Автомобиль проехал мимо так быстро, что шофера я не успела рассмотреть. На внедорожнике были финские номерные знаки, и ничто не указывало на пункт проката. Я с осторожностью пнула колесо: в помещении, конечно, были камеры наблюдения. В моем бумажнике нашлись ненужные чеки, на которых я могла оставить маленькое предостережение водителю, но у меня не было ничего пишущего, даже карандаша для бровей. Это раздражало. Я могла только надеяться, что камеры наблюдения зафиксировали нарушение правил. У полиции вряд ли было время рассматривать подобные дела.

Я забрала подшитые брюки и вернулась к фургону, как вдруг зазвонил телефон: Моника попросила еще привезти две пары колготок песочного цвета размера «М» своей любимой марки, которая продается только в «Стокманне». Я вернулась в торговый центр, раздумывая, кто же я теперь: телохранитель, ассистент или девочка на побегушках. Поглядела на колготки с изображением леопарда, но не купила. Именно сейчас я хотела одеваться так, чтобы не привлекать ничьего внимания. Возможно, потом, если еще услышу что-то о Давиде… Нет, такие мысли нужно выбросить из головы.

Когда я выводила фургон из паркинга на улицу, передо мной вновь оказался тот черный внедорожник. Захотелось прибавить газу и наподдать ему в бампер, но я не знала, хорошо ли у меня позади прикреплен неупакованный груз: в наведении порядка Моника была не слишком сильна. Перед внедорожником поднялся шлагбаум. Через затемненное заднее стекло я не видела даже, сколько человек сидело в машине. Я подъехала к шлагбауму и открыла окно. Водитель внедорожника оставил парковочный талон в автоматической стойке: трудно было второй раз протянуть руку, пусть другие за ним прибирают.

Это было уже слишком. Я схватила талон и бросила на переднее сиденье рядом с собой, заплатила кредиткой фирмы Моники и отправилась за внедорожником. Догнала его уже в туннеле, ведущем на улицу, и поехала рядом. Когда он остановился на красный свет, чтобы повернуть налево, я открыла переднее окно фургона со стороны внедорожника, посигналила и помахала парковочным талоном. Я была только на десять сантиметров ниже, чем сидящие в автомобиле; мне был виден водитель в кепке и мужчина рядом с ним. Он заметил мой сигнал и открыл окно.

— Прочь камеру! — рявкнул он. — Имеет ведь человек право спокойно посетить магазин.

— Вы оставили вот это. — Я протянула парковочный талон.

Я, конечно, узнала мужчину. Уско Сюрьянен, несомненно, считал, что общие правила на него не распространяются, и в изумлении уставился на клочок бумаги.

— Эта подпись… Пожалуй, не сейчас, не на светофоре!

Для машины Сюрьянена сменился сигнал, и я свернула за ним на Западную автостраду, не обращая внимания на гудки едущих сзади. Не один только бизнесмен Сюрьянен умеет нарушать правила. Я могла бы пригрозить, что расскажу о беспардонности его шофера бульварным газетам, тем, что охотно раздувают из мухи слона. Во всяком случае, его могли бы оштрафовать за игнорирование знака, запрещающего поворот.

После перекрестка машина Сюрьянена повернула на запад — должно быть, к Коппарняси. Сюрьянен собирается посмотреть свои будущие участки? При разрешенной скорости восемьдесят километров его водитель выжимал чуть меньше сотни, так что мне было несложно в несколько приемов перестроиться и подобраться к внедорожнику с левой стороны. Я хотела увидеть шофера.

Это желание едва не стоило мне жизни. Рассмотрев того, кто сидел за рулем, я чуть не потеряла управление фургоном и едва не выехала за разделительную полосу. На узком бледном лице больше не было эспаньолки, летные очки прикрывали глаза, но тем не менее обознаться было нельзя. Этот был тот человек, что однажды похитил мою работодательницу и охотился также за мной. Внедорожник городского типа вел Юрий Транков.