Лев Толстой. «Пророк без чести»: хроника катастрофы

Именно поэтому для значительной части образованного общества, для дворянской интеллигенции вера и религия во второй половине XIX века уже не ассоциируются с Церковью и священнослужителями, а христианство получает своеобразную социально-политическую окраску.

Здесь виден опыт «исправления» церковного образа Христа, начало которому в XIX в. положил В. Г. Белинский (1811–1848). В одном из разговоров с Ф. М. Достоевским В. Г. Белинский признает, что если бы «в наше время» появился Христос, он непременно бы «примкнул к социалистам и пошел за ними» (ДПСС. 21, 11). А в известном письме Н. В. Гоголю (1847 г.) Белинский утверждал, что Христос провозгласил людям учение свободы, равенства и братства, т. е. был первым социал-демократом, но при этом не имеет ничего общего с Православной Церковью. Именно в 1840-е годы идея «человек Христос» получает ярко выраженную «социальную составляющую», точнее, только и исключительно социальную. С. Г. Бочаров указывает, что здесь речь должна идти о «новом христианстве» 1830–1840-х гг., «политическая религия» которого «стала бродилом метаморфоз Христова образа в XIX в., в том числе в России» [13] .

13

См.: Бочаров С. Г. Пустынный сеятель и Великий инквизитор // Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: Современное состояние изучения / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2007. С. 95. Примеч. 11.

Популярность этого «нового христианства» в Европе и России объясняется несколькими факторами.

Во-первых, это безальтернативное доверие науке, какая-то трагическая растерянность перед ее достижениями, которая, например, так ярко проявилась при выходе в 1859 г. первого издания книги Чарльза Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь». Это сочинение Дарвина для развития науки и философии имело такое же значение, как в свое время открытия Коперника, Галилея и Ньютона.

Во-вторых, это значительное влияние, которое оказали на европейскую культуру концепции немецкой философии второй половины XVIII – первой половины XIX в. и ее детища – либерального протестантизма. Причем речь идет не просто об увлечении философией, а о том, что философия теперь призвана выполнить совершенно особую задачу – освободить человека от религиозных пут, возвести его на подобающее ему место в системе мироздания.

Центральное значение при решении этой задачи имели две идеи. Первая – «Бог умер», лозунг, главным апологетом которого после смерти Гегеля в 1831 г. стал лидер так называемых левых гегельянцев Л. Фейербах. Это не просто смерть, забвение, игнорирование. Бог умирает для того, чтобы единственным «богом» для человека стал сам человек: Homo homini Deus est! [14] Итак, если божественность есть основание всех религий, то теперь главной целью является обожествление человека – все старые атрибуты божественного теперь должны перейти именно на него.

14

Человек человеку Бог (лат.).

«Достанет ли у нашего времени неизрасходованного достоинства, чтобы отвоевать и вернуть в собственность человеку, хотя бы в теории, те сокровища, что были промотаны ради небес, и хватит ли у эпохи силы, чтобы настоять на этом своем праве и защитить это достояние?»Из ранних произведений Г. В. Ф. Гегеля. Цит. по: Анри де Любак. Драма атеистического гуманизма. Милан – Москва. 1997. С. 22.

Вторая идея вызвана необходимостью ответить на вопрос, какое же место в этом уже безбожном (то есть а-теистическом в буквальном смысле) мире занимает Иисус Христос и есть ли Ему еще здесь место. Так возникают попытки изобразить жизнь Иисуса Христа очищенной от всякого мистического и мифологического налета. Другими словами, абсолютный а-теизм, принимавший уже в XX веке дерзкие, агрессивные, часто воинствующие формы анти-теизма, в XIX в. прошел через очередную «смягчающую» стадию, потому что не мог сразу освободиться от притягательного влияния личности Спасителя.

Если бы мы хотели в приблизительном хронологическом порядке указать на тех авторов, которые после Гегеля способствовали разработке рассматриваемой доктрины в Европе, у нас получилось бы нечто подобное: Л. Фейербах – Д.-Ф. Штраус – К. Маркс – А. Шопенгауэр – О. Конт – Ф. Ницше, З. Фрейд. Конечно, это далеко не полный список имен, это просто попытка обозначить основные вехи атеистического гуманизма, который в лице последних представителей этого ряда – Ницше и Фрейда – перерастает в гуманизм антитеистический; безбожие становится войной Богу, противлением и противобожием: «Бог умер, да здравствует Сверхчеловек!»

Самыми известными представителями либерального протестантизма, можно сказать, его популяризаторами, являлись Д.-Ф. Штраус, автор первой «биографии Христа-человека» (впервые вышла в свет в Тюбингене в 1835 г.), и Э. Ренан, издавший в Париже в 1863 г. знаменитую «Жизнь Иисуса» – самую известную книгу, написанную во Франции в XIX веке.

Штраус Д.-Ф. (1808–1874) – немецкий историк, философ, богослов, публицист, ученик Гегеля и Шлейермахера, один из основоположников использования историко-критического метода при изучении книг Ветхого и Нового Завета.

Ренан Э (1823–1892) – французский философ, историк религии, семитолог. Член Французской академии (1878). Учился в парижских семинариях Св. Николая и Св. Сульпиция, где увлекся изучением еврейского языка. Семинарию не закончил, так как к моменту завершения образования по стандартной схеме уже пришел к идее критического переосмысления текста Нового Завета. Автор «Истории семитских языков» (1855). Книга «Жизнь Иисуса» (1863), доставившая Ренану всемирную известность, является первой частью цикла, состоящего их семи книг (другие части – «Апостолы» (1866), «Святой Павел» (1869), «Антихрист» (1873), «Евангелие» (1877), «Христианская Церковь» (1879), «Марк Аврелий» (1882)). Другое известное произведение Ренана – пятитомная «История израильского народа» (1893).

Произведения Штрауса и Ренана можно рассматривать как первую популярную и массово тиражируемую попытку демифологизации Евангелия, то есть стремления представить Христа человеком, историческим персонажем, который обладал, впрочем, некоторыми выдающимися достоинствами и качествами.

Нужно понимать, на какую целевую аудиторию были рассчитаны книги Штрауса и Ренана. 1860-е годы – время, когда многие образованные люди хотели «получить» Христа, которого они могли бы понять, принять и по-своему любить, не принимая сверхъестественной стороны Его жизни. Ренан и дал европейцам такого Христа. Читателям Ренана были нужны не чудеса, в которые они уже были неспособны верить, но «чистый дух религии», мощная моральная и интеллектуальная доминанта, во главе которой стоит имя основателя христианства.

Наконец, еще одним серьезным вызовом для Церкви и христианской традиции стали новые социальные движения, фундаментом которых являлась идея общественного прогресса и преобразования общества на новых, экономических началах. Ключевой фигурой здесь был К. Маркс, который в 1840-е годы выпустил в свет свои первые значительные произведения, в том числе знакомый представителям старшего поколения со студенческой скамьи «Манифест коммунистической партии», а в 1867 г. издал первый том самой, может быть, читаемой немецкой книги XIX века (даже с учетом творений В. Гете и Ф. Ницше) – «Капитала».

В этой ситуации христианство имело опасную тенденцию превратиться в риторику, абстрактную доктрину, «догматику», которую никто серьезно не принимает. К тому моменту, когда Л. Н. Толстой обратился к своим восторженным почитателям с моральной проповедью, Молох цивилизации стал тем идолом, которому «молились все и к которому стремились “приспособить” и христианство» [15] .

Приспособить или отвергнуть полностью. В материалах следствия по делу об убийстве студента Сельскохозяйственной академии Иванова один из участников террористической организации «Народная расправа», П. М. Кокошкин, очень конкретно указывал, какие именно обстоятельства превратили его в нигилиста.

15

Ильин В. Н. Миросозерцание графа Льва Николаевича Толстого. СПб., 2000. С. 320–321.

«Изучение естественных наук показало мне, что человек – тоже животное, с более только совершенным физическим строением, что ничто не дает нам права считать царство человека особым царством природы, что все эти высокие мысли о назначении человека, о его нравственных обязанностях к самому себе, к обществу, что все это – ни что иное, как простое отправление нервной системы мозга так же, как пищеварение, мускульный труд и пр.».Цит. по: Минаков А. Ю. У истоков левого терроризма: С. Г. Нечаев и нечаевское дело // В сб.: Власть и общественное движение в России имперского периода. Воронеж. 2005. С. 313.

Заявления подобного рода необходимо рассматривать как проявление своеобразного кризиса, который, как правило, имеет ярко выраженную религиозную составляющую. Характерно, что кризис личной религиозности характерен для всех идейных вождей эпохи – Д. И. Писарева, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского. У каждого из них и у их современников он мог проявляться по-разному – возбужденными моралистическими переживаниями, разрушением детской веры, смятенной подавленностью от немецкой философии, возмущением от несправедливости окружающей жизни. Но, несмотря на эти различия, важно, что религиозная проблема по-прежнему является одним из центральных водоразделов русской жизни.