Лев (в сокращении)
Шрифт:
— Федеральный агент! Эй, я вхожу!
Я шагнул внутрь. В первом помещении — кабинетике с двумя столами, радио и картами на стенах — никого не было. В кухоньке была включена электрическая кофеварка, а телевизор выключен.
— Эй, есть кто дома? — крикнул я, но ответа не получил.
Зажужжал мобильный. Сообщение от Пареси: «Мы внизу, в яме. Где ты?»
Я ответил: «В трейлере у входа. Минутку».
Я вышел из трейлера и стал спускаться по пологому широкому земляному склону, ведущему в глубокий котлован.
Котлован был огромный, площадью шестнадцать акров, и совершенно
Примерно в середине спуска я остановился. Посмотрел в яму, но никого не увидел и написал Пареси: «Где?»
«В центре, большой трейлер», — ответил он.
Я всмотрелся в большой трейлер-тягач ярдах в двухстах, различил, как кто-то переходит из тьмы на свет в редких лучах прожекторов, и продолжил спускаться по земляной насыпи.
Хорошо, но почему все-таки Пареси назначил встречу здесь? Что там такое с этим трейлером-тягачом? И где полицейские с поста? Тоже, что ли, в яме?
Дождь перестал моросить, но мягкая земля превратилась в грязь, и я пожалел, что не переобул мокасины. Я заметил свежие глубокие следы шин, принадлежавшие, вероятно, какому-то восемнадцатиколеснику. Заключив, что это и есть тот большой трейлер в центре площадки, я двинулся вперед по колее.
Я переходил от темноты к свету, и лучи прожекторов слепили мне глаза.
Трейлер «Карлино: все для кирпичной кладки» был от меня уже ярдах в пятидесяти, но ни Пареси, ни кого-либо другого я не видел. И, сделав еще пару шагов, остановился. У меня появилось странное, зловещее чувство… эти прожекторы… эти тени…
Я вытащил «глок» из кобуры, сунул за пояс и двинулся к трейлеру уже гораздо медленнее. Опять зажужжал мобильный. Новое сообщение от Пареси: «Я слева».
Я остановился, посмотрел налево. Ярдах в десяти в полумраке я различил какое-то движение. Напрягая зрение, я смотрел на то, что висело на тросе одного из кранов, и лишь через несколько секунд понял, что это человек… А потом понял, что смотрю в лицо Винса Пареси.
Я выхватил пистолет из-за пояса, и, падая на колено, услышал за спиной крик. Что-то ударило меня в спину с такой силой, что я упал на сырую землю и проехался по ней носом, от неожиданности выпустив из рук пистолет. Он лежал в грязи, в нескольких футах впереди. Я потянулся было за ним, но получил сокрушительный удар по затылку, а чья-то нога отбросила пистолет.
Я вскочил. Меня пошатывало. Пытаясь выровнять дыхание и собраться с мыслями, я увидел в десяти футах от себя человека в темной одежде. Уставившись на Льва, я глубоко вздохнул.
В руке у Халила был пистолет, но он не целился в меня.
В конце концов он сказал:
— Вот мы и встретились.
Конечно же, ему хотелось поговорить, поэтому я ответил:
— Пошел ты…
— Сегодня вечером мне говорят это уже во второй раз, — сообщил он. — Только в первый раз — по-русски.
Что ж, я понял, кто первый сказал ему это сегодня, и, поскольку Халил стоял передо мной, понял, что Борис уже не встанет. И Пареси… Боже мой… Я чувствовал,
как во мне поднимается ярость, но понимал, что чувства нужно держать под контролем.— Хочу, чтобы ты знал: я здесь один, — сказал он. — Только ты и я. Я оставил тебя напоследок, мистер Кори.
— Я оставил тебя для себя, — ответил я.
Он нехорошо улыбнулся.
— Я не почувствовал пуленепробиваемого жилета, когда свалил тебя на землю.
Я не ответил.
— Не важно. Я не собираюсь выстрелить тебе в сердце. — Он показал мне пистолет. — Это пистолет твоей покойной жены. Я мечтаю отстрелить тебе яйца именно этим пистолетом.
Не поворачивая головы, я шарил глазами вокруг. Пистолет был слишком далеко, а близко не было ничего такого, чем можно было бы воспользоваться. Я бросил быстрый взгляд на далекие стенки фундамента. Обзорная площадка была закрыта, а по улице если кто и пройдет, то не увидит, что делается в темном котловане.
— Здесь тебе никто не поможет, — сказал Халил. — Все мертвы. Двое полицейских из трейлера мертвы. Как ты сам видел, твой начальник уже не сможет помочь. — Он вытащил мобильный. — Его последнее сообщение для тебя: «Асад Халил победил».
Я вновь почувствовал, как во мне растет хладнокровный гнев и желание убить его…
— Тебе не пришло в голову, мистер Кори, что сообщения вовсе не от него?
Я задумался об этом. Может, в отдаленные уголки сознания и пришло, но я там это и оставил, потому что по большому счету мне не важно было, Пареси мне писал или Халил.
Он посмотрел на меня и сказал:
— Наша встреча была предопределена. — Он обвел взглядом котлован. — И вот мы здесь, в этом месте, где погибли три тысячи твоих сограждан.
— В Башнях погибли сотни мусульман.
Словно не услышав этого, он сказал:
— Я думаю, это не самое плохое место, чтобы умереть, и для тебя тоже. Я отстрелю тебе мошонку, а потом срежу твое лицо с черепа, как и обещал.
Откуда-то из-за спины он вытащил длинный нож.
— Заживо, — продолжал он. — Ты будешь чувствовать и понимать, что твое лицо снимают с черепа.
Он дразнился — это важная часть ритуала для наиболее рьяных убийц. Потом спросил:
— У тебя есть второй пистолет?
Был, да я отдал его Кейт. Я опять не ответил.
Он посмотрел на меня.
— Кажется, нет… но… — Он сунул нож за пояс и пистолет тоже. — Давай, кто выстрелит быстрее. Давай. Доставай пистолет.
Ах ты сволочь! Да если б он у меня был, первое и последнее, что ты увидел бы, это его дуло!
— Или у тебя нет пистолета, или ты трус, — сказал он.
Что ж, пистолета у меня не было, но был нож, о чем ему знать не надо.
Он снова вытащил нож и двинулся ко мне, широко улыбаясь. Когда он приблизился, я увидел, что лицо у него совершенно как на фотографии для объявления «Разыскивается»: темные, глубоко посаженные глаза, разделенные крючковатым носом, придавали ему куда большее сходство с хищной птицей, чем со львом.
— Если ты вздумаешь убежать, я прострелю тебе ноги, а потом разделаю тебя на куски. — Ему все это явно очень нравилось.
— Я не убегаю.
— Но ты отступил. Подойди ко мне. Дерись, как подобает мужчине.