Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Взять хоть Улиту Козак. Девчонка со здоровенной косой. Волосы у нее красивые, сильные, яркие, а больше ничего и нельзя было запомнить – худая, как спичка, какая-то проваленная в себя, острый нос, серые глаза, уродливые здоровенные очки – кто носит сейчас очки? Иди в лечебницу, встань на очередь, сделай родовую пробу, подберут тебе капли, прокапаешь курс родового исправления, и все – как рукой снимет близорукость. Не хочешь изменять собственный телесный род, можно же поставить линзы. Но очки, да еще такие страшные? И кто она, если не дольщица?

Впрочем, Улита – особый случай,

у нее папа священник, благочинный Суджукского благоначалия, а церковь наша не одобряет изменение телесного рода, даже самое малое. В НоРС и все родоизмененные продукты запрещены, ибо не человеческого ума это дело – природу перекраивать. Но разницу в разрядах ловишь сразу, как заходишь в класс, пусть для взрослых в этом платье они на одно лицо, все, как на подбор, как из сказки Пушкина, под одеждой все разные. Через пять минут все ясно, и с ним тоже ясно – как он зашел, как он посмотрел на них, как он сел.

Для недогадливых есть подсказки – например, гибкая полоска яблочного голосника на запястье. Отцу с Заката привезли, вещь подлинная, а не китайский втородел. У отца связи были, как-никак помощник главного смотрителя Талдомской ядерной станции, которая отвечала за питание Срединных губерний Российской земли.

Или вот рыжая Катя Локотькова. Тоже ведь из «защищаемых слоев населения». Стиранное-перестиранное учебное платье, сумка с какими-то дикими самодельными самоцветами размером с кулак, сережки-пуговки – максимум, что позволяли из украшений школьные правила, – из дешевого серебра. А вот у Маши Шевелевой в соседнем ряду явно платина с бриллиантами в ушах сверкает.

Длинноволосая брюнетка, невысокая, точеная как шахматный ферзь, повернула голову, одарила его загадочным взглядом темных глаз из-под длинных ресниц.

Глаза манили и обещали.

Ага, бегу и падаю, сказал сам себе Денис. Марья – царевна, Марье нужны поклонники и обожатели. Вон как за ней Тема Вересьев увивается преданным хвостиком. А Маша то согреет его разговором или улыбкой, то оттолкнет, будто не замечая. И все, кроме Темы, эту игру понимают. Нет, Денис не хотел быть в свите Шевелевой.

Спасибо, неинтересно.

В класс заглянула Пелагея Валерьевна.

– Ярцев, в учительскую, живо.

– А зачем? – удивился Денис.

– Живо, Ярцев, живо. Тут по твою душу явились.

– С вещами?

– Ярцев, что за скоморошество? – возмутилась завбез. – Вещи можешь оставить!

Денис поднялся, чувствуя, как где-то в животе тоскливо заныло.

Ничего хорошего не будет – это он понял, как только увидел рядом с завучем Натальей Юрьевной скучного толстого дядьку лет сорока в темно-сером казенном платье ПОРБ. А когда разглядел у него на рукаве три буквы СОД, стало совсем плохо.

Отдел службы охраны детства.

– Пожалуйста, вот он, – кивнула Пелагея Валерьевна. – Не ожидала я от тебя такого, Ярцев, честно.

– А в чем дело? – продолжал недоумевать Денис, хотя все уже понял.

Содовец повел впавшими печальными, как у спаниеля, глазами и повернул светоплат к Денису. Вид из окна машины. На записи была четко видна его физиономия, затем стремительный рывок и прыжок в темноту парка. А неплохо прыгнул, заметил Денис,

потом спохватился – о чем он сейчас думает? Ведь это желтая метка в личное дело, да еще и отчисление!

– Что скажешь, Ярцев? – поинтересовалась Пелагея Валерьевна.

Денис вздохнул. И постарался быть как можно более искренним, от всего сердца:

– В Москве у нас запретный час в другое время начинается, вот я и загулялся, а я еще и школьный пропуск забыл, а как без пропуска, без пропуска сразу взыскание, и я больше не буду честно!

– Это ни в коем разе не оправдывает ваше поведение, молодой человек, – сказал содовец. – Мало того что вы нарушили запретный час, вы не подчинились представителю власти. Это желтая метка.

– Аркадий Васильевич, может быть, на первый раз не стоит… – начала Наталья Юрьевна, но содовец возмущенно затряс толстыми щеками.

– У господина Ярцева это уже далеко не первое нарушение, связанное с его нездоровым увлечением самоходными коньками. По мне, так подобные телесные приспособы вообще следует продавать только по достижении полного совершеннолетия.

– Да, однако в нашем городе он нарушил только в первый раз…

Аркадий Васильевич даже поперхнулся:

– Наталья Юрьевна, вы рассуждаете, как… у вас совершенно нет государственного мышления.

– Чего нет, того нет, – согласилась завуч.

– Я вообще мог бы не приезжать к вам, а провести все через наш Приказ. Однако приехал, ввиду особого характера вашего гимнасия, – оскорбленно сказал содовец. – А вы шутите. По-вашему, это смешно? Сначала он от казачьего разъезда удирает, потом начнет на стенах позорные картинки чертить с призывами к свержению, а потом и вовсе начнет нападать на представителей власти. Я обязан пресечь!

– Господь с вами, Аркадий Васильевич, – тут уже не выдержала Пелагея Валерьевна. – Мы Дениса всего три месяца знаем, но могу заверить, что ни на кого нападать он точно не будет.

– И что вы предлагаете? Одной записи о проведенной воспитательной беседе будет явно недостаточно, это серьезное нарушение, мы обязаны провести расследование и назначить соответствующее мере проступка наказание.

– А знаете что? – сказала Наталья Юрьевна, метнув быстрый взгляд на Дениса. – Я думаю, что Денис напишет подробную повинную и в письменном виде обязуется соблюдать закон. А мы ее приложим к делу. Напишешь, Денис?

Денис внимательно изучал состав карандашей и ручек в ближайшем стакане на учительском столе и делал вид, что разговор его вообще не касается. Но тут проснулся.

– Конечно напишу, – радостно сказал он. Да он им «Войну и мир» напишет. Лишь бы отвязались.

Содовец пожевал нижнюю губу.

– Да, – сказала Пелагея, чтобы закрепить успех. – А еще он принесет и сдаст на хранение в школьное хранилище свои коньки. Скажем, до весны. Верно, Денис?

Аркадий Васильевич кивнул.

– Наталья Юрьевна, Пелагея Валерьевна. Вот… исключительно из расположения к вам.

– Как это – сдать коньки? – не понял Денис. – Вы что, с ума сошли?

Наталья Юрьевна, мягко улыбаясь, обошла содовца, взяла Дениса за плечо и поволокла в сторону. Пальцы у нее были как железные.

Поделиться с друзьями: