Level Up. Женский взгляд

— День добрый. Мы, вообще-то, по делу. Вам требуется работник посуду мыть? — стараюсь отключиться от мыслей о еде и говорить деловым тоном.

— А-а-а, это не ко мнэ, — отвечает парень и кричит в сторону кухни, — дядя Абдулла, тут к тэбе пришли.

Из подсобки выходит рослый, сухой дедок, снимая на ходу одноразовые перчатки. Выбеленные сединой голова и усы конкурируют по белизне с надетым на поваре фартуком. Такая чистая спецодежда на работнике общепита внушает уважение. Я думала, здесь о санитарных нормах и не слыхивали.

— Вай-вай-вай, какие красавыцы к нам пожаловали, птычки горные перелётные! Чем обязан, мылые? — становится понятно от кого перенял опыт общения с прекрасным полом племянничек.

— Вам работница требовалась — посуду мыть. Мы пришли узнать условия работы, — не поддаюсь дедовым чарам.

Абдулла Мухаммед оглы «Справедливый» Мамедов, 58 лет.

17 уровень социальной значимости.

Класс: повар 7 ранга.

Жена: Ясэмен Сулейман кызы Мамедова, 45 лет.

Дети: Илькин, 29 лет, Абульхайр, 26 лет, Заур, 24 года, Икрима, 20 лет, Саджид, 15 лет, Судаба, 9 лет, Исматулла, 4 года.

Ого-го! А дедок-то не промах! Мало того, что жена на пятнадцать лет младше, так ещё и семеро по лавкам! Однако, я впечатлилась.

У Маши отчётливо и раскатисто урчит живот, слышно на всё кафе.

Дед, посмеиваясь, берёт нас под локотки и отводит к барной стойке:

— Садытесь, голубушки. Никакие дела на пустой желудок нэ делаются. Сэйчас я вас накормлю, а после и поговорим. Ви мои гости, я угощаю!

Переглядываемся с Машей и, повернув голову к деду, синхронно начинаем кивать как китайские болванчики. Запах еды к тому времени уже полностью затуманил рассудок, отказаться бы мы вряд ли сумели.

Паренёк Тимур приносит нам чай и горячую самсу, только из печки, от которой ещё подымается парок. Не моргнув, смахиваю предупреждения Системы о потенциальной жирности и нездоровости питания, и вгрызаюсь в хрустящее тончайшее тесто с ароматной начинкой. Дед стоит и довольно ухмыляется в седые усы.

Не успеваем доесть и первого пирожка, как входная дверь распахивается, являя нам двух товарищей в форме, при исполнении. Помещение маленькое, поэтому мы переключаем своё внимание на них.

— Здорово, дед! О! Запах какой! Готовы, стало быть, наши пирожочки! Ох, и вкусные они у тебя. Лучшие в городе! Штук двадцать нам заверни быстренько!

Дед подходит к ним и начинает с почтением и заискиванием что-то тихо объяснять. Ведут полицейские себя вальяжно: дерзко лыбятся, матерятся и размахивают руками. Я не вникаю, сосредоточившись на еде. Краем уха слышу, что разговор принимает угрожающий оборот.

— Дед, какие деньги? Ты чё, гостям не рад? Не учили тебя защитников уважать? От пары пирожков штаны не потеряешь. А коли семерых настругал и теперь кормить их нечем — твои проблемы. Шевелись давай, сделай как обычно, и всё у тебя будет в ажуре! — рыкает сержант, который, видимо, за старшего.

— Оплатыте хотя бы половину, у меня нэт денег каждый дэнь вас кормить. Совесть-то имейте, сэгодня уже приходили ваши, я всё отдал, — оправдывается Абдулла.

— Ты меня за идиота держишь, макака сраная? В обезьянник захотел прокатиться? Или пинка под зад давно не получал? — мент орёт на деда, брызжа слюной.

Племянник, весь пунцовый, стоит за спиной Абдуллы, с силой сжимая кулаки. И после очередного оскорбления не выдерживает:

— Да ты сам на сэбя посмотри, гнида продажная!

— Что ты сказал? — мент хватает парня за грудки, начиная трясти.

Дед в панике пытается оттащить племянника. Второй полицейский, не видя в парне угрозы, со скучающим видом вызывает по рации подкрепление. Я не выдерживаю, начинаю призывать полицейских к совести, но тщетно. Помещение до того маленькое, да и дерущиеся люди заняли всё свободно пространство, создавая при этом немалый шум. На меня в такой суматохе просто никто не обращает внимания. Маша, не настолько дурная как я, забилась в уголок и таращится испуганными глазами на потасовку.

Подмога, судя по всему, дежурила неподалёку. Через пару минут, ещё пара полицейских вваливается в и без того переполненное помещение. Деда и парня выволакивают на улицу. Мы хотели потихоньку выйти следом и смыться. Но нас за руки хватает наглый сержант, заваривший всю эту кашу:

— А вы куда собрались, цыпочки? Мне с вами ещё нужно провести профбеседу. Ну-ка полезайте-ка в машину.

— Никуда мы не поедем. При чём тут мы вообще? Мы просто поесть зашли! — начинаю выворачиваться из цепких грязных лап местного «правосудия».

— Карета подана, миледи! — он сильно толкает меня в спину, а на ухо шепчет, — будешь выдрыгиваться — с проститутками на трое суток закрою до выяснения личности. Они тебе, такой правильной, всё по понятиям быстро распишут.

Пугаюсь угрозы и покорно залезаю в машину. Нас везут в отделение. Настроение отвратительное, надо же было так влипнуть на пустом месте! Ну что я за неудачница такая? Проверяю интерфейс, Система, слава Богу, пока никак мой арест к «противоправным действиям» не приписывает, хотя я же ничего и не нарушала, пострадала ни за что. Дед всю дорогу читает внуку лекцию о терпимости и воле Аллаха. Маша спокойно, как удав, рассказывает, что в обезьянник её уже в пятый раз забирают. А спокойствие своё объяснила тем, что приятного в ситуации мало, но ничего они нам не сделают, помурыжат и отпустят. Мне бы её уверенность! День безвозвратно испорчен.

Отделение полиции радушием нас, увы, не встречает. Недовольный дежурный долго препирается со злым ментом. До меня долетают фразы: «камера переполнена» и «делать нечего их туда совать». Затаив дыхание молюсь, чтобы нас отпустили.

Мент, зло сплюнув, приказывает нам сидеть на лавке и не дергаться, уходит. В томительном ожидании мы проводим минут сорок. Успеваю изучить парня за столом в мельчайших деталях. Тот ещё работничек! Его низкие Социальный уровень, Интеллект, и Класс профессии — всё говорит о том, что место дежурного он занимает по праву, и пробудет на нём, похоже, до пенсии. Рассматриваю потрескавшуюся штукатурку и облупившуюся краску на стенах — ну и скука. От сидения на жёсткой казённой лавке всё затекло, но вставать нам не разрешали.

В моей бедовой головушке задорно тренькает сообщением Система. Радуюсь неожиданным новостям — хоть почитаю от безделья. Только развернула текст, чтобы его изучить, как в отделение входит Лев. Я теряюсь. Что он здесь делает? И что он теперь обо мне подумает? При виде нас хмурится и обращается к дежурному:

— Добрый день. Васильевич у себя? — ему в ответ кивают. — Доложи, Бондаренко к нему.

Дежурный, переговорив с начальством по телефону, пропускает Льва. Некоторое время спустя, Лев выходит с каким-то старлеем, и они счастливо братаются: