Левый берег Стикса

— Куда уж понятнее…

— Сила, затевающая такую игру, должна быть очень заинтересована в перспективе, а не сиюминутном выигрыше. Теперь давай разберемся, что это за сила и чего она добивается. Это не исповедь, Костя, но настоятельно рекомендую тебе отнестись к разговору серьёзно. У них твоя семья и от наших с тобой выводов зависят дальнейшие действия. А от наших дальнейших действий зависит жизнь твоей семьи. И, как ты видел, жизни других людей. Если бы сегодня днем мы понимали, с чем столкнемся, многие из тех, кто сейчас лежит в городском морге, были бы живы.

— Дитер, можешь мне верить или не верить, дело твое, но, и днем, и сейчас, я не имел и не имею намерений скрывать от тебя хоть что-нибудь.

— Хотелось бы верить, Костя. Но, пока — не могу. Давай начнем сначала.

— Давай, — согласился Краснов.

Вопросы, которые задавал Дитер, практически повторяли те, которые прозвучали в утренней беседе. Но только в начале. Штайнц не преувеличивал. Его профессией было знать все. Ну, или почти все. Он был прекрасно знаком с бизнес-интересами учредителей «СВ Банка», знал на память названия украинских фирм и оффшорных компаний, связанных со структурами банка и его хозяев. В общих чертах, но не очень подробно, представлял себе схемы, по которым направлялись денежные потоки от торговых операций с металлом и ферросплавами, рудами, химией и углями, нефтью и бензином. Более того, он правильно расставлял акценты интересов внутри самой группы «СВ Банка», что, само по себе, было делом сложным, так как требовало знания внутренних раскладов, которые, естественно, не афишировались. За двадцать с небольшим минут беседы, они подошли к вопросу, который Дитер явно полагал основным. Остальное было преамбулой. В какой-то степени — демонстрацией силы и осведомленности. А вот после поигрывания «мышцами», началась, собственно, амбула.

Последний год для «СВ Банка» был богат на события. Очередная «рокировка» в правительстве ознаменовала наступление новой эры бизнеса. Работавшие на Украине компании давно знали, что появление новой команды наверху государственной пирамиды, не сулит никому, кроме лиц «приближенных», ничего хорошего. Приход «новой метлы» неизменно означал новый передел рынков. Всегда непрогнозируемый, часто кровавый, и, никогда, безболезненный. Но еще никогда передел не был настолько циничным.

Конечно, глупо было бы отрицать, что в своих «промышленных» завоеваниях «СВ Банк» не использовал административный ресурс. Использовал и еще как! Без помощи влиятельных лиц и властных структур можно было бы только выпекать пончики на углу бульвара. И то, сомнительно. Просто «козыри» в игре были бы помельче.

Все договора на управление предприятиями, находящимися, частично, в государственной собственности, выкуп крупных пакетов акций, дополнительные эмиссии — все требовало предварительного согласования с теми, в чьих руках располагались управляющие рычаги. Декларируемое движение к рыночной экономике, на деле было жестко регламентированным «ручным» управлением. При этом было бы ошибкой полагать, что руль находится в руках государства, если, по наивности, не считать чиновников и государство одним целым.

Все мало-мальски привлекательные в коммерческом смысле предприятия, были закреплены за чиновничьей братией, как земля за колхозами. Эти вотчины, приносившие умопомрачительные доходы своим временным хозяевам, были расписаны и охранялись тщательнее, чем Форт Нокс. Вторжение на чужую территорию вызывало бурные, непредсказуемые реакции, вплоть до использования стрелкового оружия и гранатометов, в купе с самодельными взрывными устройствами. В таких «локальных» конфликтах участвовали на равных правах, как и разнообразные силовые структуры со сложными аббревиатурными названиями, так и коротко стриженые бандиты. А так же случайно нанятые «в качестве мстителей» амбициозные любители с военным прошлым, просто бомжи и крутые профессионалы из преступного мира, и прочие заинтересованные лица.

В ход шли «стихийные» демонстрации, на которые, с вполне определенными целями, заинтересованные лица поднимали полуголодных рабочих и шахтеров, несанкционированные и санкционированные митинги протеста, публичные голодовки, на которые настоящие их инициаторы смотрели по телевидению, во время сытного ужина дома. Великого умения для того, чтобы толкнуть на улицы людей годами не получающих зарплату, не требовалось. А вот последствия…

Последствия, на самом деле, заключались в том, что на заводы, шахты, рудники и фабрики, приходили новые, «более эффективные» команды, обещающие выплатить зарплату, наладить жизнь, погасить долги кредиторам и сделать трудящихся собственниками их предприятий, выплачивая достойные проценты по принадлежащим им акциям. Очень похожие обещания приблизительно с тем же результатом давали в свое время большевики. В задачу, пришедших по ротации, команд, вовсе не входило строительство счастливой жизни для миноритарных акционеров, рабочих и служащих. Их цели были просты и понятны. Большие деньги с минимальными вложениями. Право же, этот девиз можно было вышить золотыми нитками на корпоративных знаменах. Сам принцип распределения сверху, существующие поборы и налоговая система, делали пришедших временщиками. Ну, какой, скажите, смысл, вкладывать в перевооружение и реконструкцию предприятия многие миллионы долларов, когда завтра, в результате рокировки в высших эшелонах власти, ты вылетишь пробкой в неизвестном направлении? Хорошо, если без уголовного дела за спиной. Каждая команда декларировала свой приход надолго, если не навечно. Но все, даже самые оптимистично настроенные, понимали, что вечность может кончиться завтра.

Самые дальновидные из временщиков, оплачивали долги по зарплате, готовя себе народную поддержку на случай неожиданностей, разгоняли кредиторов, не очень-то стесняясь в средствах и методах, организовывали процедуры банкротств, вводили предприятия в режим санации или временного управления. В общем, всеми средствами пытались усложнить неизбежную процедуру отъема временной собственности. Иногда даже показывали прибыль по окончании финансового года, о чем во все голоса трубила заранее купленная пресса. Но, рано или поздно, приходила команда сверху, и, несмотря на пикеты возмущенных трудящихся вокруг проходных и компании хорошо оплаченного негодования в прессе, уходить все же приходилось.

Но так, как стало в последний год — не было никогда. С приходом в кресло премьера господина Ивана Павловича Кононенко, ситуация стала невероятно ясной. Можно было даже сказать, что никогда еще, за годы перестроечного разгула и опьяняющей, но голодной независимости, взаимоотношения между властью и бизнесом не приобретали такой пугающей прозрачности. Кто не с нами, тот против нас. Каждый бизнес, каждый крупный предприниматель, каждый взяточник во власти — все, чье безбедное существование находилось в зоне внимания или влияния господина Кононенко, платили свою долю. Эта доля была разной, но всегда немалой — гордость не позволяла крохоборничать. Сначала область, а потом и вся страна были брошены в объятия этого незаурядного сельского парня, едва перешагнувшего порог сорокалетия, с простой деревенской внешностью и далеко непростой биографией.

Бывший колхозный водитель, бывший чиновник от сельского хозяйства, бывший функционер, невероятно опытный интриган-аппаратчик, никогда не стеснявшийся менять убеждения, окрас и политические симпатии, был словно создан для работы в условиях первобытного государственного капитализма. Его можно было даже назвать бизнесменом новой формации и он, безусловно, таковым и был. Только новая, уродливая по форме и содержанию, формация могла породить такую помесь чиновника, политика и бизнесмена. Власть, политический вес и талант, да, да, именно талант и немалый, были поставлены на службу одной единственной цели — личному обогащению. Иван Павлович имел ясные цели, колоссальное упорство и полное отсутствие того, что называют нравственностью. В военное время его напор можно было бы сравнить с атакой танка, крушащего все на своем пути мощными гусеницами. В мирное — у него был один аналог — бульдозер. Та же мощь, те же гусеницы, только вместо грозной башни с длинным орудийным дулом, сгребающий все впереди себя, ковш.

У группы «СВ Банка» отношения с господином Кононенко не задались еще во время его царствования в области. Открытой вражды не было — у «СВ» были сильные покровители в Киеве, да и с Президентом контакт был налажен еще во время выборов и закреплен после не только землячеством, но и многими другими вещами, о которых непосвященным и знать не нужно. Речь шла не о подношениях. Были они — не были, кто мог сказать наверняка? А о невероятно тонкой паутине взаимных компромиссов, услуг и ненавязчивой товарищеской взаимопомощи, которые оказывали друг другу структуры «СВ Банка» и структуры, которых клеветники связывали с Президентом или с близкими ему людьми. Политика ласкового теленка, заявленная отцами-учредителями во время выборов, была тактически безупречным ходом. Это не спасало от крупных неприятностей, но превосходно прикрывало от мелких.

Крупные неприятности бывали гораздо реже и банк, обладающий значительными ресурсами и большим опыта взаимодействия с чиновниками, прекрасно знал, как их решать. Но господин Кононенко был не крупной, а очень крупной неприятностью. Почти глобальной, как пандемия или потепление. А «СВ Банк» и его группа владели очень заманчивыми предприятиями. Аппетитным куском, откусить от которого хотели все. И если в свою бытность губернатором он только пробовал на «СВ групп» крепость зубов, то взобравшись на вершину лестницы вгрызся в чужой бутерброд уже в серьёз.