Лейтенант с линейного крейсера «Измаил»
Шрифт:
— Это как это, Деда Мороза и тепленьким? — не понял Абу-Хасан.
— Тебя как убить, сразу или дать помучиться? — вкрадчиво спросила Баба-Яга. — Когда царь Федота-стрельца извести хотел — Федот, кстати, тоже у Деда Мороза в свите, — то говорил своему генералу: «Ты у нас такой дурак по субботам али как?» Дед Мороз не холодный! Это его зовут так! А вообще он обычный чародей. А, ладно, что тебе здесь объяснять, иди к своим разбойникам, шатры устанавливай. Я на них заклятие наложила, так что внутри будет тепло, как в ваших пустынях. Установите шатры, спать ложитесь, утро вечера мудренее…
На следующее утро Баба-Яга
— Эй, архаровцы! — завопила колдунья. — А умываться?!
— Какой умываться, холод собачий на дворе! Ты из нас мороженых сусликов сделаешь! — в один голос взвыли разбойники.
— Ничего, ничего, — ухмыльнулась Баба-Яга, загоняя разбойников в еще один шатер, где пыхтела паром бочка с водой. — Я тут для вас кипяточек соорудила…
Через полчаса, кое-как умытые, разбойники опять ввалились в избушку Бабы-Яги, где их уже ждало угощение. Правда, разнообразием блюд колдунья не баловала: пареная репа да каша на постном масле.
— А плов с барашком где?! — заорали разбойники.
— Не заработали еще! Праздничный обед — когда Оленя и Большую Медведицу с Умкой сцапаете.
— Так что же ты резину тянешь?! — взвились разбойники. — Где эта Медведица с Оленем?
— Ишь какие прыткие, — ухмыльнулась Баба-Яга. — Посмотрим, как вы запоете, когда под удары ее лап попадете. Вот как мы сделаем. Подкараулим ее и первым делом схватим Умку. Медведица взъярится, на вас попрет, да сразу-то не сможет всех одолеть, а тут мы с сетью подоспеем. Я тут Лихо Одноглазое и Соловья-разбойника свистнула. Попадет Медведица в сеть и никуда не денется… и что это мы так, интересно, смотрим на меня?
— Бабуся-Ягуся, а что это ты там про лапы Медведицы говорила? — вкрадчиво спросил один из разбойников.
— Ничего! — отрезала Баба-Яга. — Много будете знать, хуже будете спать! О! Лихо с Соловьем пожаловали!
Баба-Яга выскочила на крыльцо навстречу дорогим гостям. Лихо Одноглазое было высокой высохшей теткой с повязкой на одном глазу, одетой в потертые джинсы, поношенную куртку с меховым воротником, на голове у него был потертый шерстяной платок, а на ногах — кирзовые сапоги. Соловей-разбойник, наоборот, был франтом. Низенький, округлый, толстощекий, весь какой-то напоминающий сдобную булку, он был одет в лисий треух, меховую бекешу с собольим воротником, из-под которой выглядывали алые сапоги на меху, руки грелись в меховых рукавицах.
— Сколько лет, сколько зим! — раскрыла объятия Баба-Яга. — Помощнички вы мои дорогие! Без вас — как без рук! Спасибо, что на зов мой откликнулись!
— А то! — самодовольно отозвалось Лихо.
— Ну, гости дорогие, как насчет завтрака?
— Не стоит беспокоиться, — рассыпался в любезностях Соловей, — мы тут в системе забегаловок «Три корочки хлеба» размялись.
— Ну, раз помощнички завтракать не желают, пора и к делу приступать! — потерла руки Баба-Яга. — Помело! Ступа! К ноге! Разбойнички, по седлам! Пора на охоту!
Ворча и ругаясь, разбойники поплелись к мотоциклам и принялись их заводить. Мотоциклы
кашляли, чихали, плевались дымом и копотью, взбрыкивали задними колесами, то один, то другой вставали на дыбы. Но в конце концов разбойники все же добились своего и завели свои мотоциклы, оседлали их. Баба-Яга произвела смотр своего нового «войска». И только покачала головой. Оружие у разбойников было всех времен и народов: изогнутый меч и пулемет, автомат и кремневый пистолет за поясом, револьверы и винчестер времен Дикого Запада, а рядом — новейшая автоматическая винтовка, кривая сабля и лук со стрелами дополнялись гранатометом. «Хаммер» Абу-Хасана был увенчан крупнокалиберным пулеметом.Баба-Яга вздохнула и махнула рукой, забралась в ступу, стукнула по ней, и с боков выскочили два сиденья с подлокотниками и спинками. На сиденьях этих Лихо и Соловей устроились.
— Ну, разбойнички, держитесь за мной! — крикнула баба-Яга и взмахнула помелом. — Не отставать!
Ступа затряслась, зарычала, несколько раз подпрыгнула на месте, а затем с громким скрежетом, как у несмазанных шестеренок, взвилась в воздух. Лихо и Соловей судорожно вцепились в края ступы, чтобы их не выбросило из сидений.
Мотоциклы сорока разбойников помчались следом. А впереди них подпрыгивал на выбоинах и неровностях «хаммер» Абу-Хасана так, что Бармалея швыряло в разные стороны на заднем сиденье, он только головой о дуги прикладывался.
На поляну, где Баба-Яга намеревалась засаду устроить, они попали уже после полудня. И сначала полчаса отогревали Лихо Одноглазое и Соловья-разбойника. Эти двое на сиденьях по бокам ступы Бабы-Яги так заледенели, что ни рукой, ни ногой двинуть не могли. Отогрели Лихо и Соловья, принялись поляну осматривать. А пока суд да дело, разбойники тоже согревались как могли. И такие половецкие пляски устроили, что лес начал ходуном ходить. Баба-Яга свирепо воззрилась на них и пронзительно свистнула.
— А ну, тихо! — гаркнула она. — Тоже мне, балет Большого театра!
На поляне воцарилась тишина, и вдруг все услышали мягкий напев:
Ложкой снег мешая, Ночь идет большая, Что же ты, малышка, не спишь? Спят твои соседи, Белые медведи, Спи скорей и ты, малыш…Баба-Яга, Бармалей, Лихо, Соловей и сорок разбойников с Абу-Хасаном застыли в немой сцене. И увидели, как на поляну неторопливо вступили Большая Медведица и медвежонок Умка. Они остановились в недоумении, увидев столько людей. Баба-Яга расплылась в слащавой улыбке, но Абу-Хасан побежал впереди паровоза.
— A-а! Попались! — завопил он. — Хватай их, ребята!
Разбойники с гиканьем, визгом и свистом бросились на Медведицу и Умку, в их руках замелькали арканы и веревки.
— Беги, Умка! — воскликнула Большая Медведица. — Беги!
А сама она поднялась на задние лапы и зарычала. Вот тут-то разбойники и поняли, что говорила Баба-Яга о лапах Медведицы. От ее оплеух разбойники взвивались в воздух как пушинки, не хуже чем римляне от Астерикса и Обеликса. Не прошло и минуты, как два десятка разбойников уже висели без всяких чувств на ветвях окружающих елей и сосен и только покачивались из стороны в сторону.