Лейтесь слезы... (Пролейтесь слезы) (др. перевод)

— Нет? — переспросил пол, и выражение его лица мигом переменилось. — Оставайтесь на месте, — приказал он. — Не смейте подходить к шустрецу. — Резко развернувшись, он бросился в дом.

Ясон тут же пустился бежать по газону — к квадратику асфальта и припаркованному там шустрецу. Ключи — в зажигании они или нет? Нет. Ее сумочка. Ясон схватил сумочку и вытряхнул все ее содержимое на пустое сиденье. Куча всякой всячины, но никаких ключей. Тут сзади послышался хриплый вопль.

У передних ворот дома появился частный пол. Лицо его было перекошено. Машинально отступив вбок, он поднял пистолет, держа его обеими руками, и выстрелил в Ясона. Однако пистолет ходил ходуном — пола слишком сильно трясло.

Выбравшись с другой стороны шустреца, Ясон нетвердой походкой направился по густому влажному газону к близлежащей дубраве.

Пол снова выстрелил. И снова промазал. До Ясона донеслось яростное ругательство. Пол пустился было бежать за Ясоном, но затем почему-то передумал, — резко развернувшись, он понесся обратно в дом.

Ясон добрался до дубовой рощи и стал продираться сквозь сухой подлесок. Вокруг оглушительно трещали сучья. Так, высокая саманная стена… и что еще тогда сказала Алайс? Вцементированные поверху битые бутылки? Ясон пополз вдоль основания стены, отчаянно борясь с густым подлеском, и вдруг очутился перед сломанной Деревянной дверью. Болтаясь на одной петле, дверь была полуоткрыта. За ней виднелись другие дома на улице.

Мескалин тут ни при чем, понял Ясон. Ведь пол тоже это увидел. Как она там лежит. Древний скелет. Как будто она уже много лет была мертва.

По ту сторону улицы девушка со свертками в руках отпирала дверцу своего хлоппера.

Ясон перешел через улицу, отчаянно напрягаясь, прогоняя из мозга остатки мескалина.

— Мисс, — с трудом выдохнул он.

Изумленная, девушка подняла голову. Молодая, излишне крупная, зато с красивыми золотистыми волосами.

— Что? — нервно произнесла она, разглядывая Ясона.

— Мне дали токсическую дозу какого-то наркотика, — сказал Ясон, изо всех сил стараясь не запинаться. — Не смогли бы вы отвезти меня в больницу?

Молчание. Девушка продолжала разглядывать его широко распахнутыми глазами; Ясон тоже молчал, восстанавливая дыхание. Да или нет — должно быть или одно, или другое.

Наконец крупная девушка с золотистыми волосами сказала:

— Я… я не очень хорошо вожу. Только на прошлой неделе лицензию получила.

— Я сам поведу, — сказал Ясон.

— Но я не полечу с вами. — Девушка попятилась, крепче прижимая к себе коричневые бумажные свертки. Наверное, она собиралась лететь на почту.

— Можно мне взять ключи? — спросил Ясон. Затем протянул руку и стал ждать.

— Но вы можете потерять сознание, и тогда мой хлоппер…

— Тогда летите со мной, — сказал Ясон.

Девушка отдала ему ключи и устроилась на заднем сиденье хлоппера. Ясон, с колотящимся от облегчения сердцем, вставил ключ в зажигание, завел мотор и сразу же на максимальной скорости в сорок узлов направил хлоппер в небо. Машина, как он почему-то отметил, была очень недорогой модели — «форд-грейхаунд». Весьма экономичный хлоппер. И дешевый.

— Очень болит? — нервно спросила девушка. На ее лице в зеркале заднего вида также выражалась нервозность, даже паника. Ситуация была для нее слишком пиковой.

— Нет, — ответил Ясон.

— А какой был наркотик?

— Мне не сказали. — Мескалин к тому времени почти уже выветрился. Слава богу, что физиология секста давала ему силы противостоять действию наркотика. Ясону вовсе не улыбалась перспектива пилотировать медленный хлоппер в дневном движении Лос-Анджелеса, пока у него кайф от мескалина. И, зло подумал он, сильный кайф. Несмотря на то, что она сказала про одну капсулу.

Она. Алайс. Почему же пластинки оказались пустыми, спросил себя Ясон. А где они, между прочим? Охваченный тревогой, Ясон огляделся. Ага, вот они. Рядом с ним, на пустом переднем сиденье. Наверное, он машинально бросил их туда, когда влезал в хлоппер. Так что с ними все в порядке. Можно будет снова попробовать проиграть их на другом фонографе.

— Ближе всего, — заметила крупная девушка, — лететь до больницы Святого Мартина на углу Тридцать пятой и Вебстера. Правда, она небольшая. Но я летала туда, чтобы удалить с руки бородавку, и мне там показалось очень мило. И персонал очень добросовестный.

— Туда мы и отправимся, — сказал Ясон.

— Вам сейчас лучше или хуже?

— Лучше, — ответил он.

— Вы вышли из дома Бакманов?

— Да. — Ясон кивнул.

— А правда, что мистер и миссис Бакман — брат и сестра? То есть…

— Близнецы, — сказал он.

— Это я понимаю, — сказала девушка. — Но знаете, очень странно становится, когда видишь их вместе. Кажется, что они муж и жена. Они целуются и обнимаются, и он держится очень почтительно по отношению к ней. А иногда у них бывают страшные перепалки. — Девушка немного помолчала, а затем, подавшись вперед сказала: — Меня зовут Мари-Анн Доминик. А вас как зовут?

— Ясон Тавернер, — сообщил ей Ясон. В конце концов, вряд ли это хоть что-либо значило. После всего, что пролетело как одно мгновение… Но тут голос девушки ворвался в его мысли.

— Я горшечница, — стыдливо сказала она. — В этих свертках горшки. Я отвожу их на почту, а оттуда их посылают в Северную Калифорнию. Чаще всего Гампу в Сан-Франциско и Фрезеру в Беркли.

— И как, хорошие у вас горшки? — машинально спросил Ясон.

Почти весь его разум, все его чувства остались зафиксированы на том самом моменте, когда он открыл дверь ванной и увидел Алайс — вернее, то, что от нее осталось, — на полу. Голос мисс Доминик едва до него доходил.

— Я стараюсь. Но самой мне трудно судить. По крайней мере, их покупают.

— У вас сильные руки, — сказал Ясон, не найдя ничего лучшего. Он по-прежнему говорил почти машинально, словно работала лишь какая-то часть его разума.

— Спасибо, — сказала Мари-Анн Доминик.

Молчание.

— Вы уже миновали больницу, — сказала Мари-Анн Доминик. — Она немного сзади и слева. — В ее голосе снова послышалось беспокойство. — Вы действительно туда направляетесь, или здесь какое-то…

— Не бойтесь, — сказал Ясон, на сей раз полностью отдавая себе отчет в сказанном. Он использовал все свои способности, чтобы сделать голос располагающим к себе и убедительным. — Я не беглый студент. И не беглец из исправительно-трудового лагеря. — Он повернул голову и посмотрел ей прямо в лицо. — Но я в большой беде.

— Так вы не принимали токсического наркотика? — Голос девушки дрожал. Выглядело все так, будто то, чего она всю жизнь боялась, наконец произошло.

— Сейчас я сяду, — сказал Ясон. — Чтобы вы чувствовали себя в безопасности. Я уже достаточно далеко оттуда улетел. Пожалуйста, не пугайтесь. Я не причиню вам вреда.

Однако девушка сидела скованная и встревоженная, ожидая… впрочем, никто из них не знал, чего именно.

На оживленном перекрестке Ясон приземлился на мостовую и открыл дверцу. Но затем, импульсивно, ненадолго задержался в хлоппере, повернувшись к девушке.