Лиан

Рорс помолчал, прежде чем ответить. Вероятно, я залез куда-то в дебри. И хорошо, подумал я, ответы, перед которыми стоит подумать - самые нужные.

Странно, но я почему-то не испытывал ревности к Мелизару. Именно той, которая должна быть. То есть было неприятное чувство, как будто Исита, вместо того, чтобы играть в песочнице со мной, сидит с мамой и читает книгу, но не прямая ревность. И потом: Мелизар мне нравился, он был моим богом и в каком-то смысле создателем, и в его присутствии, как бы я себя ни вёл, мне было хорошо. Злиться или обижаться на бога просто невозможно.

– Поэтому боги и отгораживаются от людей, - наконец ответил Рорс.
– Наши создания стремятся к нам всегда, подсознательно идут в наш мир с каждым шагом. И когда мы рядом, они перестают действовать: им незачем действовать. Поэтому мы показываемся только на некоторое время и только по надобности. Конечно, так было раньше, сейчас мы даже показаться не можем...

– я вспомнил наш разговор с Калтаром, когда он пытался объяснить мне причину, почему боги отгораживаются. Теперь ясно: будь они всегда рядом, мы перестали бы тяготеть к развитию, а Братьям ведь страсть как хочется новенького!
– Вот, например, сниться людям. В первый день, когда мы сбежали с острова, я вообще плохо контролировал и себя, и мир. Через пару суток всё почти восстановилось. Но я до сих пор не могу войти в чей-нибудь сон. Поэтому нам нужно ехать в Ка-Ольру.

– Да, Калтар что-то говорил об этом, - я приподнял голову и покосился на лежащего на соседнем матрасе бога.
– Что куда-то нужно ехать. Слово дать хотел...

– Почему же ты не взял его слово?
– удивился Рорс.
– Боги держат его всегда.

– Да ладно, зачем... я и так с вами поеду...

– Ты очень благороден, Лиан, - похвалил меня Рорс. Я смущённо поворочался под одеялом, для виду, потом спросил:

– Калтар, а всё-таки: что за слово ты хотел мне дать? Интересно же...

Никто мне не ответил.

– Калтар?
– я опять приподнял голову. Бог лежал на животе, отвернув голову в другую сторону. Он был накрыт одеялом мышиного серого цвета, из-под которого выглядывали могучие оголённые плечи.

– Калтар спит, - сказал Рорс и, кажется, улыбнулся.

– Ка... как это?
– изумился я.

– Мы пока не говорили тебе об этом, - тихо сказал Рорс. Теперь я явственно расслышал улыбку.
– Но рядом с тобой мы можем спать. В самую первую ночь Акар заснул, он потом рассказывал нам о своём сне. Теперь постоянно вспоминает мелочи и не может вспомнить всё. Как обычный человек, представляешь?
– в голосе бога слышалось неподдельное восхищение.
– А потом, в прошлую ночь, когда ты заснул, спали мы все. И все проснулись вместе с тобой

– И сегодня будете спать?
– поинтересовался я.

– Конечно! Сон - я не могу передать, как это прекрасно! Собственный сон!..

– Но... Рорс, а как быть? Матрасов-то всего три...
– я начал переживать. Я же не знал, что они на самом деле собираются спать!

– Не бойся, - успокоил меня Рорс.
– Гуарекан спит на кухне, он постелил себе там матрас не хуже. А Мелизар будет в прихожей.

– Но...

– Не переживай, Лиан, мы - боги, а не просто твои гости, которых надо устроить. Для нас нет неудобств.

Я кивнул и закрыл глаза. Потом подумал немного и тихо сказал:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Лиан, - умиротворённо отозвался Рорс. Вероятно, лежащий на дальнем матрасе Акар, как и бог туранэ, уже спал.

****

– А природу вы как создавали?
– допытывался я у Рорса, копаясь в шкафу и выискивая свои носки. Неужели все в стирке? Эх, холостяцкая жизнь...
– Ты - деревья, Акар - облака?..

– Беспорядочно, - сознался бог.
– Мы хотели, чтобы это был прекрасный мир. Придумали горы, леса, животных... воду, - это слово Рорс сказал очень нежно, и я предположил, что он её и придумал.

– Акар придумал какие-то кубы... ну, представь: огромные кубы из материала, похожего на смолу, и мягкие. В них должны были жить Гуарекановы пушистые черви.

– И где же кубы?
– я заинтересовался и прекратил копаться в ящике.

– Передумали, - махнул рукой Рорс.
– Как раз Калтар предложил, что будет лёд, и мы за это всеми руками ухватились.

– Ясно...
– я наконец захлопнул дверцу шкафа и решил попросить о помощи Мелизара.
– А женщин кто придумал?

Рорс улыбнулся.

– Я думаю, ты и так знаешь.

Я понятливо кивнул.

– Мелизар, кто же ещё, - я повернул голову в сторону, бог юнэми как раз входил в комнату в зелёном халате и протягивал мне будто только что изготовленные носки.
– А почему ещё какой-нибудь пол не придумал, а, Мелизар?

– Получилось замечательно, - бог, улыбаясь, присел в кресло.
– Потом мы постарались и вложили в вас возможность двусторонней связи... между полами...

– Хм, - я почесал затылок.
– А как же... эти... нетрадиционные ребята?

– В этом-то и загвоздка!
– включился Акар, который теперь тренировался всаживать меч в потолок.
– Сами придумали! Мы им даём, допустим, квадрат, - я уже догадался, что Акар очень любит эту форму.
– А они берут - и тут же придумывают параллелепипед, ромб и шар! Сами! Люди - наше лучшее творение!

– А Рорс придумал женский голос, - сказал Мелизар. Рорс кивнул, задумчиво улыбаясь.
– Мы вчера слушали.

Я понял, что это они про Иситу.

– Так ведь Исита - юнэми, - возразил я.

– Но голос - это всего лишь изобретение, - возразил Рорс.
– Ты изобретаешь велосипед - и любой человек может менять его, добавлять третье колесо - модифицировать. Понимаешь?

– Ты придумал, а остальные раскидали по всем женщинам и дали индивидуальность, - кивнул я.

– Верно!
– загрохотал Акар.
– Лиан, ты опоздаешь, если будешь копошиться. Давай, свитер, джинсы - и вперёд! Чего в трусах стоишь?

Я одумался. Разумеется, беседы с богами - интереснее интересного, но в юнэмир всё же надо. Исита. И предчувствие чего-то интересненького.

Акар был облачён в иситскую форму, тёмно-бордовую, с золотыми полосками, в чёрных тяжеленных сапогах. Классический исит, вот только этот меч в его руке... я попытался объяснить Акару, что если уж он не согласен расставаться с мечом, то пусть запомнит основные правила: меч в пол не втыкать ни под каким предлогом и не разить. Акар вроде понял и вроде согласился, но я всё равно сомневался.

Наше появление в юнэмире произвело фурор. На нас все смотрели, нами восхищались, нас боялись. Пошли какие-то слухи. Разумеется, дело было не во мне, а в Акаре, вооружённом убийственным холодным оружием, но я всё равно чувствовал себя ответственным за ситуацию. Хотя бог вёл себя прилично, со скучающим видом шёл по моё правое плечо чуть поодаль и оружием почти не размахивал.

Мне удалось уговорить его не заходить в аудиторию, и он остался стоять возле открытой двери, прислонившись спиной к стене и чертя на полу какие-то знаки острием лезвия. Разумеется, оно не оставляло следов - я ведь велел не портить казённое имущество. Однако, несмотря на эту мирность, бога боялись. Я, уже сидя на последнем ряду, отметил, что теперь все входят только в переднюю дверь.