Лиан

– Искра?
– спросил кто-то шёпотом. Кто-то подтвердил. Потом что-то зашептала женщина.

– Я Искра, и меня зовут Лиан, - представился я, чтобы они там не переговаривались.
– Мы вообще-то по делу пришли, хорошо, что в Зале кто-то был.

– Вы очень рисковали, - заметила женщина. Она сидела рядом с Сакпором, и обращалась не ко мне, а к Гуарекану.
– Могли бы дождаться понедельника.

– Мы думали, вы беспокоитесь, - ответил Гуарекан.

– Конечно, мы беспокоились!
– женщина всплеснула руками.
– Но Энебарр сказал нам, что в Чойне творится что-то неладное, и, возможно, вы не появитесь. Мы были готовы.

Мой взгляд заметался по присутствующим. Невозмутимый Акар, полирующий меч, прислушивающийся с интересом Мелизар, парочка пятидесятилетних ольто... и парень, тот самый, что говорил со мной в Чойне. А ведь мне ещё тогда показалось, что он слишком проницателен! Но я списал это на то, что он туранэ.

– Здравствуй, Лиан, - сказал светловолосый парень.
– Вот мы и встретились снова.

– Привет, Энебарр. Вот уж не думал...
– я покачал головой.
– Так что, ты видел, как мы с Братьями рассекали по пляжу?

– Или, может, слышал, как Акар пел богатырскую песню, когда мы плыли на лодке...
– проворчал Калтар.

– Нет, мне брат передал, который всё бегал и разнюхивал, - объяснил парень.
– И Калтара разозлил.

– Расстроил, - кивнул Калтар.

– Ну да, бывают и у туранэ...
– начал Энебарр.

– В семье не без урода!
– отрезал прямолинейный Акар. Я усмехнулся. Это он точь-в-точь обо мне говорит.

Вероятно, мы провели в Горном Зале много времени, потому что я подробно рассказывал, как именно я вызволил богов из векового заточения, что они мне рассказали и что мне теперь известно о строении мира. Всё время Рена молчала, и я не спешил говорить о её ситуации. Боги были почти безмолвны, разве что старший Брат изредка подправлял меня, или Акар вставлял меткое словечко, что-нибудь комментируя. Обстановка в Зале была отличная - все вели себя как дома. Акар, разумеется, вогнал свой меч в пол, Мелизар что-то творил, кажется, резной холодильник, а Энебарр разлёгся на своём диване, положив на один подлокотник ноги, а на другой - голову. А мы всё: ольто, ольто...

По ходу беседы, правда, и у меня появлялись вопросы, которые я не преминул задать позднее.

– Я всё-таки не могу понять: почему у вас, ольто, нет особой фамилии? Вон, у Сакпора и Меиты фамилия, как у кауру. И профессия. А Энебарр...

– Всё очень просто, - улыбнулся Энебарр.
– Мы ведь на самом деле относимся к разным кастам. Восемь ольто - по два из каждой касты. Мы живём по всем правилам Иерархии, работаем, и отличия наши точно такие же, как между другими. Просто мы имеем право попадать в Горный Зал, корректировать законы и устанавливать их.

– Но... как вы устанавливаете законы?
– я всё ещё не понимал.

– Возможно, ты не видел, но в центре Ка-Ольры есть Дом Ольто, - включилась в разговор Меита, жена Сакпора.
– Там сидит уйма чиновников, и каждый занимается своим делом. Управляют ими всеми ольтвизоры: обычные туранэ, которые знают ольто в лицо.

– А остальные не знают?

– Остальные могут видеть нас где угодно, но не догадаться, что это мы. Для всех мы просто люди. Но между своими обычными делами мы назначаем ольтвизорам встречи в укромных местах, разъясняем, что они должны делать, и они распоряжаются от нашего имени. А в самом Доме мы почти не бываем.

– А если ольтвизор обманет?
– заинтересовался я.

– Ни разу не было, - твёрдо сказал Сакпор.
– Но у богов на этот случай есть свои соображения.

– Расскажите им про Поцелуй Гуарекана, - бросил Акар, старательно распиливая диван на две половинки.

– Гуарекан?
– Калтар приподнял бровь.

– Я расскажу, - кивнул старший бог.
– Лиан, ты знаешь, как становятся ольто?

Я помотал головой.

– Сейчас их восемь, по двое из каждой касты. Когда у кого-нибудь из них появится ребёнок, он - будущий ольто. И он единственный ребёнок в семье, больше быть не может. Всё время он ничего не знает, и о том, что его родители - ольто, тем более. Но когда этот ребёнок найдёт себе пару, вторую половнику, с которой захочет прожить всю жизнь - тогда наступает час. Родители приглашают их куда-нибудь, и оттуда переносятся в Горный Зал уже вчетвером. И там...

– И там они получают Поцелуй Гуарекана, - перебил Калтар.
– Они становятся новыми ольто, а старые уходят.

– Уходят? Умирают, то есть?
– удивился я.

– Нет. Они забывают всё, что было с ними до этого, и ложатся в клинику с диагнозом "амнезия".

– Не кажется ли вам, что это как-то слишком жестоко?
– я недоуменно откинулся на спинку дивана. Рена рядом со мной согласно кивнула.

– А я говорил, он будет против, - вполголоса заметил Калтар, передавая беседу в руки Гуарекана.

– Знать об ольто могут только сами ольто и ольтвизоры, - ответил бог.

– По-вашему, старые ольто обо всём растреплют?
– мои брови поменяли положение.
– Я бы не согласился на такую участь! А если мой ребёнок кого-то полюбит лет в семнадцать? Что, мне сразу на покой?

– Мы знали об этом с самого начала, - заметил Энебарр.

– То есть у вас был выбор, хочешь сказать?
– я невесело усмехнулся.
– Вот скажите, вы у детей спрашиваете? Хотите ли вы быть ольто? А они вдруг: нет, я отказываюсь. И вот, заработают амнезию раньше сроку. Потому что если им всё рассказать, они получаются как посторонние, которым знать всё нельзя. Я - против!

Калтар опять кивнул, имея в виду, что он же говорил.

– Ни разу система не дала осечек...
– задумался Гуарекан.

– Да дело ваше, - я махнул рукой.
– Но я - против. Как семнадцатилетние дети могут править страной? Пусть у них хоть советчики будут, опытные.

– У них есть опытные советчики, - заметил старший бог, указав на ольто-кауру.

– А если все ольто молодые? Может быть так? Может! Ладно, с Поцелуем я всё понял. Хм... а что делать, если ребёнок решит всю жизнь прожить один и никого не полюбит?