Лицедеи Гора

В этот момент, что я услышал тихий шум позади, и резко обернулся.

— Нет, — сказал Фламиниус. — Не обнажайте меч.

— Почему нет? — поинтересовался я. — Ты, правда, рассчитываешь покинуть это место живым?

— Конечно, — кивнул он, так и не сделав даже намёка на попытку выхватить свой клинок из ножен.

— И сейчас, Ты, конечно, скажешь мне, что я окружен, — предположил я.

— А здесь везде мои люди, — пожал он плечами. — Кто-то дежурит около ложи Убара, кто-то у других выходов их потайного хода из этой башни, известных мне. Даже не рассчитывай, что удастся уйти этим путём. Остальные, стоят снаружи башни, на мостах, и у ворот сада.

— Хм, размещение людей на таком расстоянии от места действия, кажется мне недостатком в твоём плане, — заметил я, положив руке на эфес меча.

— На самом деле, я так не думаю, — усмехнулся Фламиниус. — Мы же не хотим, чтобы они присутствовали при наших приватных переговорах, которые мы могли бы захотеть провести, не так ли?

— Я полагаю, меня это не заинтересует, — ответил я. — Советую придумать ещё какой-нибудь вариант, как Тебе спасти свою жизнь, прежде чем я пройду те несколько шагов, что нас разделяют.

— Конечно, уже придумал, — ухмыльнулся Фламиниус.

— Ну и? — заинтересовался я.

— А пойдём со мной к выходу в сад, — предложил он, и повернулся ко мне спиной, показывая, что готов идти первым.

Признаться он меня заинтриговал.

— Ты тоже можешь идти с нами, Янина, — небрежно бросил Фламиниус своей рабыне.

— Да, Господин, — отозвалась она, вставая на ноги.

— Иди впереди меня, девка, — приказал я.

— Да, Господин, — сказала она.

Вслед за Фламиниусом и Яниной я прошёл через все апартаменты Убара. Ни одного из них мне не хотелось бы выпускать из поля зрения. Двери и арки, я также проходил с величайшей осторожностью. При этом я не мог не отметить, насколько прекрасна была Янина.

Она хорошо двигалась, как и положено рабыне идущей перед свободным мужчиной. В какой-то момент, я даже переполнился чувством благодарности к тем, кто соткал и сшил этот лоскут рабского шёлка, одетый сейчас на её теле. Он просто поразительно подчёркивал все прелести женского тела, и был совсем крохотным. Кроме него на Янине был только стальной плотно прилегавший ошейник. Она была босой. Будет ли у неё обувь, или нет, отныне решать не ей, а её владельцу.

— Видишь? — поинтересовался Фламиниус, распахнув дверь, ведущую в сад разбитый на балконе.

— Что? — не понял я.

Тогда он поднял руку, и помахал каким-то мужчинам, стоявшим по другую сторону ворот сада, на узком мосту.

— О, нет, — простонал я.

Его люди держали под руки, высокого, долговязого мужчину, окровавленного и безвольно повисшего на них, демонстрируя его нам.

— Кажется, это твой товарищ, Петруччо, если не ошибаюсь, — заметил Фламиниус. — Я столкнулся с ним на мосту. Подозреваю, что ожидая твой интерес к апартаментам Убара, он пришёл сюда, чтобы защищать мост. Правда, из оружия он захватил только свой огромный дурацкий меч. Я перерубил его мгновенно.

— Он же должен был уже далеко от города, — пробормотал я.

— Очевидно, он вернулся, надеясь быть Тебе полезным, или даже спасти Тебя, — ухмыльнулся Фламиниус.

Я застонал, представив себе Петруччо, бедного благородного храброго Петруччо, «Капитана» из труппы Бутса Бит-тарска, на мосту. Каким, наверное, абсурдным, хилым, жалким, и в тоже время блестящим зрелищем казалась его фигура с нелепым мечом в руках и торчащими жёсткими усами.

— Какой смехотворный дурак, — усмехнулся Фламиниус. — Нет, Ты можешь себе это представить? Простой лицедей, из заштатной труппы, посмел скрестить со мной мечи?

— Ну, что ж, Ты преуспел против человека незнакомого с оружием, — прошипел я, — того, кто посмел выйти против Тебя только с храбростью и деревянным мечом. Посмотрим, как у Тебя получится опробовать навыки другого члена труппы Бутса Бит-тарска, но того, у которого меч стальной.

— У меня нет никакого желания знакомиться с твоей сталью, — заявил Фламиниус. — Ты думаешь, что я не знаю о репутации Боска из Порт-Кара? Ты что, правда, думаешь, что я безумен?

— Тогда вставай на колени, — предложил я, — и обнажи шею.

— У меня твой друг, Петруччо, — напомнил Фламиниус.

— А у меня — Ты, — заметил я.

— Убьёшь меня — убьёшь Петруччо, — предупредил Фламиниус.

— Умрёт Петруччо — умрёшь Ты, — ответил я.

— Пожалуй, пора начать разговаривать, — заметил он.

— Ну, так говори, — кивнул я.

— Может, отойдём внутрь, подальше от двери? — предложил Фламиниус.

— Прекрасно, — согласился я, и отошёл в комнату.

— Ты можешь встать на колени, Янина, — сказал он рабыне, закрыв дверь. — Голову в пол.

— Да, Господин.

— Говори, — приказал я.

— Белнар, и другие члены высшего совета, — начал он, — вели переговоры с людьми из разных городов, в том числе с Коса и из Ара. Признаться, по тем крохам информации, что до меня дошли, я не полностью понимаю всю картину, но кое-какие идеи у меня есть. Эти переговоры, велись посредствам зашифрованной переписки. Я хотел бы гарантировать безопасность этих шифров. По крайней мере, один набор ключей к шифрам, несомненно, был где-то здесь. Если Ты нашёл их, передай мне. А также, сдайся лично мне, и будь моим пленником.

— Что, если я соглашусь? — полюбопытствовал я.

— А Ты должен согласиться, — улыбнулся Фламиниус. — У Тебя просто нет никакого другого выбора, по крайней мере, никакой благородной альтернативы.

— Значит, Ты заманиваешь мужчин в ловушку, используя в качестве наживки их честь? — спросил я.

— Почему, только честь? Может быть — жадность, амбиции, или желание доказать самому себе свою полезность, — усмехнулся он.

— Понятно, — кивнул я.

— Выполняешь мои условия, — сказал Фламиниус, — и Петруччо свободен.

— И что по поводу меня? — уточнил я.

— Относительно Тебя решение будут принимать другие, — пожал плечами Фламиниус. — Как знать? Возможно, Тебе даже разрешать жить, но только в качестве слепого и безязыкого раба прикованного к скамье косианской галеры.

— Косианской? — перепросил я.

— Возможно, — улыбнулся Фламиниус.

Я задумался.

— Петруччо истекает кровью, — предупредил он. — Я дал приказ не перевязывать его раны. Он не кажется чрезмерно выносливым. Даже боюсь предположить, сколько он протянет без ухода.