Лицензия на убийство

В тот вечер Натан заперся у себя в комнате и ни с кем не разговаривал — сослался на болезнь. Его родители, по обыкновению, сидели перед плазмой. Шло какое-то семейное телешоу, но казалось они не следили за программой.

— Что с Натаном, дорогой? Может его девушка бросила? Никогда его в таком подавленном состоянии не видела.

— Оставь его, Гермиона. Он сам разберётся со своими проблемами.

— Я просто переживаю за него.

— И я тоже.

Глава 6

Размышления и девушка

Всё это время Фауст Фенрир наблюдал за Натаниэлем Гримом. Он успел раздобыть много информации о нём и тщательно её проанализировать. В том, что именно у Натана находиться его лицензия, он даже не сомневался. Но просто подкараулить его где-то на улице или в колледже и попросить вернуть его лицензию, сославшись на косвенные улики, было бы просто глупо. А Фауст не привык поступать глупо, не обдумав всех возможностей такого разговора. Натан просто непонимающе уставится на него и скажет, что в глаза не видел никакой лицензии и вообще не понимает, о чём тут собственно идёт речь. Лицензия может быть где угодно: у него дома, в кармане его одежды или в каком-то, только ему ведомом, месте. Да и закон работает явно не на стороне Фауста. Потеря или даже кража лицензии не рассматривалось, как какое-либо правонарушение. Власти было плевать, кто и кого захочет устранить по ней. У власти были дела и поважнее.

Фауст понимал, что в случае чего, убить его по лицензии Натан не сможет. Фауст стоял выше в иерархии населения. Надо сказать, что весьма глупой иерархии. Даже Фауст это признавал. Только образованные, владеющие языками и несколькими специальностями люди, посвящающие всё свободное время чтению книг, научным изысканиям или какой-либо творческой работе, в глазах Фауста, заслуживали называться сливками общества. Только они, а не разряженные, лицемерные обезьяны, думающие только о том, как произвести впечатление на себе подобных и набить до отказа свои карманы кредитами. Его просто тошнило, когда эти животные хвастались перед другими последней моделью андроида, приобретённого на заказ или моделью гологрофона, ничем не отличающуюся от предыдущей, разве что дизайном. Но ещё больше его бесило то, что куча безмозглых идиотов с завистью смотрела на богачей и мечтала оказаться на их месте. Разве человек станет более счастлив, если сменит тесную комнату на свой дом? Разве в гологрофоне не главное возможность связи с людьми, а не её внешний вид и модный дизайн? Разве звёзды не прекраснее отражения в зеркале?

Фауст сидел в своей комнате, за столом, и аккуратно пролистывал старую книгу по истории. Ничего не изменилось. Люди всё также больны предрассудками и навязчивыми стереотипами — рассуждал про себя Фауст. Ещё сто лет назад можно было только мечтать о собственном андроиде. А сейчас их не заводит только ленивый. Каких-то двести лет назад стали повсеместно появляться компьютеры, а сейчас всюду кругом голограммы. Раньше путешествие по миру из одной точки в другую могло занимать несколько суток, а сейчас, с помощью телепортации, эта процедура занимает считанные секунды. Можно в любое для вас удобное время отправиться туда, куда захотите. На работе людей стали подменять роботы. Теперь есть необходимость только в управленческих должностях, а мелкие должности почти полностью замещаются. У людей появилась куча свободного времени, но они просто не знают куда его девать. И разве они стали более счастливы? Нет. Им нужно что-то ещё, того, чего у них нет. Им кажется, что обладание этим сделает их более счастливыми. Сто лет назад человек мечтал об андроиде, двести лет назад — о компьютере, триста — об автомобиле. Если бы в прошлом у человека оказался персональный робот, телепорт, доступ ко всем знаниям и наукам — он бы в то время прослыл бы сказочно богатым и уж точно бы считал себя счастливцем. Хотя бы только потому, что так бы считали все остальные. А что сейчас? Даже у худших из нас (Фауст имел ввиду людей низших каст) есть роботы, голографоны, компьютеры. Они также, разумеется за некоторое количество кредитов, могут воспользоваться телепортом. И разве они довольны своей жизнью? Разве они счастливы? Нет. Они с завистью смотрят на богатых и мечтают только об одном — оказаться на их месте, пусть даже на несколько коротких мгновений. Ну не идиоты?!

Фауст взял чашку чая с лимоном и подошёл к окну.

Закатное солнце розовым великолепием растекалось по улице. И никто, не один прохожий не поднял взгляд на него. Не один не остановился, чтобы запечатлеть в памяти столько прекрасное зрелище. Их всех заботит суета. Может в нашем существовании вообще нет никакого смысла, ибо мы сами придаём смысл только тому, что заведомо не имеет значения в глазах вечности?

Фауст допил чай и принялся жевать ломтик лимона. Его кислый вкус приятно щекотал язык.

Я так и не решил, что делать с Натаном? Как мне вернуть обратно бессрочную лицензию? А может просто наладить с ним контакт и подружиться?

Фауст презирал дружбу. Он считал, что во взаимовыгодном использовании друг друга нет ничего, чем бы стоило восторгаться, а тем более беречь. Любовь и дружба — что может быть важнее и прекраснее? Эти люди даже понятия не имеют, как заблуждаются. Зачастую дружба приносит вкус разочарования, а любовь — боль. Что из этого можно назвать прекрасным?

Фауст отвернулся от окна, прошёл в комнату и поставил чашку на стол. Видимо с Натаном придётся подружиться. Я притворюсь его другом и попробую выяснить, где он держит лицензию. А потом, как только я верну её обратно себе, я первым делом уберу его по ней. Нужно быть осторожным, чтобы не спугнуть его. Скорее всего, он сейчас опьянён той свободой, что дала ему эта лицензия. Я не знаю, скольких он уже отправил на тот свет, но думаю, что не ошибусь, если предположу, что он ей непременно воспользовался. Власть портит людей, лишая их человеческого лица. Во всякой власти есть что-то чужеродное нам.

Фауст вернулся к начатой книге. Даже его текущие мысли показались ему несусветной глупостью, не стоящие того, чтобы акцентировать на них внимание. Он полностью ушёл в историю древних цивилизаций.

***

Фауст был не один, кого так живо интересовал Натаниэль Грим. Рагна Адамант, сестра того самого Романа Адаманта, после смерти брата, принялась собирать информацию о Натане. То, что именно с его подачи её брата убрали по лицензии, — она даже не сомневалась. Всё это время, с последнего инцидента в поезде, она жила в постоянном страхе за него. Роман согласился посетить клинику и даже стал принимать препараты, которые ему выписал психиатр. Его самочувствие с каждым днём всё улучшалось. Он перестал раздражаться и проявлять гнев в местах большого скопления людей. Он стал более спокоен, уравновешен, и даже вместо привычного просмотра спортивных трансляций по вечерам, посвящал время изучению эсперанто.

Взаимоотношения брата и сестры стали налаживаться. Рагна, впервые за несколько лет, искренне смеялась.

Кроме друг друга у них никого не было. Их родители погибли при обрушении старого моста, который не выдержал огромного напора людей. Личной жизни у них не было. Роман был слишком вспыльчив и нагл, чем отпугивал потенциальных невест, а Рагна, напротив, была чересчур скромна и застенчива. Они были словно инь и янь. Родные брат и сестра, но такие непохожие.

И вот, кажется, их жизнь стала налаживаться. Они много проводили времени вместе, стали больше интересоваться жизнью друг друга и помогать во всём.

Неожиданно вечером, где-то около восьми, в дверь их квартирки постучали. Роман пошёл открывать. На пороге стояло трое незнакомых в белых халатах, которые представились медицинскими работниками клиники психологической помощи. Роману нужно было срочно сделать МРТ головного мозга по квоте, иначе тогда придётся проходить его платно. А без этого обследования его медицинскую карту могут аннулировать и тогда он может полностью лишится медицинской помощи.

— Я скоро, Рагна.

— Конечно иди, если надо.

Он, не ведая того, видел свою сестру в последний раз. Впрочем, как и она его.

Рагна начала беспокоиться, только когда перевалило за полночь. Но она тут же успокоила себя тем, что Роман видимо остался ночевать в клинике и ждать заключения врача. В её голову стали закрадываться мысли о том, что возможно за Романом приходили вовсе не медики, а лицензиаторы. Именно так называли тех, кто устранял людей по лицензии. Это было очень в их духе: под благовидным предлогом забрать человека с собой, чтобы после убить.

Наступило утро и Рагна поспешила в клинику. Там она узнала, что ни о каком Романе Адаманте не слыхивали, распоряжения по поводу процедуры МРТ не поступало и вообще они с трудом понимают, что происходит и о чём толкует бедная девушка.

Рагна покинула стены клиники в слезах. Ей хотелось одного — умереть. Без брата она не видела дальнейшего смысла жить. Она прекрасно знала, кто заказал его. Тот самый паренёк в поезде, который заверял её, что у него нет лицензии и он не собирается мстить.