Лицей. Венценосный дуэт
Шрифт:
В дороге вдруг начинает ржать. Затем говорит нечто, что окончательно успокаивает меня. Между прочим, хороший психологический тест, я так и сделаю.
— Потребуй с него магарыч, ха-ха-ха, — Семёнов даже рулём чуть вильнул, — он ведь ещё одно дело параллельно слепил. О похищении твоих вещей. И вот ведь, гад везучий, опять сам пальцем о палец не ударил. Твои одноклассники и отец тех гопников с мобильником нашли. Ему осталось только принять их. Щас поют, как соловьи. Понимаешь?
Киваю. Что тут понимать?
— Ха-ха-ха! Два дела за два дня практически закончить и закрыть. Да тут всё управление премии отхватит,
— И что мне с него потребовать, — перевожу разговор в практическую плоскость, — мороженое и кофе в каком-нибудь приличном кафе пойдёт?
— Конечно! — Семёнов пылает энтузиазмом, — здорово, что ты девушка. Мужик бы коньяк потребовал хороший.
— Я мороженое потребую хорошее.
— Ха-ха-ха!
Вот на такой жизнерадостной ноте и приезжаем в РУВД.
25 июля, четверг, время 11:05
Сокольнический РУВД, кабинет следователя Карганова.
— Кажется, всё! — следователь Карганов удовлетворённо перечитывает протокол моих показаний. Он действительно выглядит, как обожравшийся свежей рыбы кот, нашедший удобное тёплое место и готовый продолжить блаженство уже в режиме сна.
— Скажите, Молчанова, не для протокола… Семёнов Андрей Степанович уверен, что Прохоров тот самый маньяк, но почему он вас не бил? На теле других жертв зафиксированы следы побоев.
— Это точно он, — развеиваю его сомнения, — я его спрашивала, как ему удавалось так долго полиции не попадаться? Он так польщённо усмехнулся. Другие оговорки были. Типа «такие, как ты мне ещё не попадались». И от одежды моей сразу избавились. Второй, который Махотин, забрал её, и позже я её не нашла. От улик отделывались. Хотя это глупости. Меня по цвету волос и глаз опознать пара пустяков.
— Ваш труп могли сжечь… извините.
— Ничего. Сжигание не очень удобный способ. Внимание привлекает. Закопать или утопить проще и быстрее. Почему не бил? Точно не могу сказать. Может он планировал позже это сделать. Они, знаете ли, не торопились особо. И я старалась его не раздражать. Не орала, не визжала, не истерила.
— Как вы додумались прокусить ему сонную артерию?
— А как я могла ему ещё фатальный вред нанести? Я же связана была. Анатомию хорошо знаю, сами знаете, где я работаю.
— Почему Махотина ударили именно в солнечное сплетение?
— В сердце попасть сложнее, можно в рёбро угодить. К тому же мне удобнее из-за разницы в росте. Замахиваться не надо, прямым тыком нож всадил и всё. Удобнее, быстрее, проще, надёжнее.
Карганов смотрит на меня долгим изучающим взглядом. Терплю какое-то время, потом делаю движение плечиком «ну, вот так получается, что такого».
— Не хотите к нам пойти работать?
Хихикаю, искренне веселюсь. Ещё от чувства облегчения, Семёнов прав на все сто, Карганов явно не желает копать под меня.
— Если вы не заметили, я и так на вас работаю, — и тут кое-что вспоминаю, — кстати, с вас причитается.
— Вы о чём?
— Ну, как о чём? Я помогла вам в сложном деле. Невольно, но всё-таки. Вы удачно и очень быстро его завершите. С вас мороженое, — и делаю очень неподкупное лицо. Карганов улыбается.
— С
радостью, — проходит тест, хотя и так всё было понятно.— И кофе.
— Без проблем, — энтузиазм не знает границ. Зато я знаю, поэтому останавливаюсь.
— Что, Николай Дмитрич, у вас всё?
— Да. Подписывайте. Здесь, здесь, здесь и на каждом листе, — следователь тычет пальцем в нужные места.
Кафе недалеко от РУВД
Время 12:25.
Карганов перевыполнил обещанное. Плюсом к мороженому и кофе накормил меня обедом. Платить самой не позволил, хотя я его не разорила.
— Мне котлеточку к винегретику добавьте, — тычу пальчиком раздатчице. Ещё взяла пирожок к соку. Мороженое я в другом зале буду откушивать, здесь обычная столовая.
— Ты меньше моего кота ешь, — замечает Карганов, уставивший свой разнос от края до края.
Время 12:45.
Добрались до моего гонорара. А это приятно, угощаться за счёт сопровождающего мужчины.
— Разумом всё понимаю, а сердце, глядя на вас, не принимает, — малость косноязычно выражается ещё больше подобревший после обеда Карганов, — такая хрупкая, красивая девушка хладнокровно режет двух сильных мужчин и после этого не бьётся в истерике, спокойно рассуждает, рассказывает…
— Ну-у-у, — тяну я слово и глотаю очередной приятно сладкий холодный комок, — истерика-то была, когда папа за мной приехал. Но не неделями же истерить. Я вырвалась, практически без потерь, не считая материальных и не слишком больших. Я жива и здорова, чего мне расстраиваться? Наоборот, радоваться надо.
Карганов зовёт официанта, расплачивается.
— Пойду я, Молчанова. Служба. Всего тебе хорошего и благодарность от всего управления.
Он как-то странно мнётся, догадываюсь, что надо сделать и принимаю высокомерно возвышенный вид. Аристократически изящно подаю ему руку. Слегка мешкает, но поцеловать не решился, просто пожимает и уходит. Хихикаю ему в спину. На выходе оборачивается, делаю ручкой.
Что у меня теперь? Ой, а мобильник-то! Пришлось возвращаться в управление и выслушивать восклицания в стиле «Как же я мог забыть!».
— Только не потеряй, — напутствует на прощание, — вдруг придётся какие-нибудь опознания повторно делать.
— Приятно иметь с вами дело, — делаю официально приветливый вид, — обращайтесь. Ради вашего управления могу ещё кого-нибудь изрезать.
— Молчанова, ради бога… ха-ха-ха! — заливается смехом.
— Я про криминальную экспертизу говорю, — делаю большие глаза, — вы что? Забыли, где я работаю? Учтите, Николай Дмитрич, вы, следователи, часто не задаёте нужных вопросов. Экспертиза может на многие из них ответить.
— Тебя точно надо к нам, — снова улыбается.
— В следующие каникулы? Нет, я тогда поступать буду. В студенческие каникулы запросто, — соглашаюсь я, — ладно, пойду я. Приятно было с вами пообщаться.
Сдержанная улыбка, выслушивание короткого уверения «и мне, Молчанова» и я за дверью.
На улице смотрю мобильник, который делает мне прощальное «п-и-и-и-к» и обиженно отключается. Давно не кормили бедненького, заряд кончился. Пойду врукопашную такси ловить. С маньяком покончено, рядом полицейское управление, авось не похитят, хи-хи-хи.