Лич добра и поддержки

Где-то через двенадцать часов, когда мутное Солнце вновь вышло из-за горизонта, мы забрали всё — Кумбасар оприходовал и доложил о завершении размещения грузов на складе.

— Идём дальше в город, — решил я. — Нужно пройти всего пять километров до полицейского участка.

Оборачиваюсь на опустошённую электростанцию, которая больше ничем, кроме ведущей в город линии электропередач, не напоминает о своей былой функции. Сработали на «отлично» — один хороший снегопад и ничего не будет намекать на то, что мы тут помародёрили на все деньги.

Выходим на главную городскую улицу, поворачивающей на север нитью пронизывающую город. Куча брошенных машин на улице, едва выглядывающих из-под снега, поваленные столбы, сгоревшие здания — что-то я совсем не учёл, что пожары в ходе тотальной разрухи более чем вероятны. Как бы не оказалось, что остальная часть города сгорела дотла…

Пересекаем промёрзшую реку и попадаем в зону кузовщиков и СТОшников. Тут прямо много вывесок с изображением автомобилей, гаечных ключей и шин. Перспективно.

Моё пристальное внимание привлекает двухэтажная мастерская, во дворе которой стоит двадцать с лишним машин. Не выдерживаю и сбиваюсь с пути.

Вегмы эту мастерскую не трогали, человеческому мародёрству она не подвергалась, поэтому есть внушительные шансы найти прямо очень ценные станки…

Врываемся внутрь и видим полуразобранный Мерс, движок которого висит на цепном подъёмнике.

Обхожу пространство мастерской и сразу же натыкаюсь на фрезерный станок с ЧПУ.

— Ох, сейчас сознание потеряю… — произнёс я и кинулся к станку.

Эта штука решит подавляющую часть наших производственных проблем, позволит изготавливать капсюльные замки с высочайшей точностью, а также вытачивать настолько сложные изделия, что аж дух захватывает!

Погладив пыльный станок, иду дальше и натыкаюсь на пару токарных станков, один ленточнопильный и один шлифовальный станок — зачем бывшему владельцу этой автомастерской нужно было столько станков? Наверное, шабашил изделиями из металла или даже изготавливал некоторые безответственные детали самостоятельно. Считать, что это только наши отечественные Левши находчивы и предприимчивы — это большое заблуждение. Люди — это один вид, поэтому всем им, в некоторой степени, свойственно находить необычные решения и мутить какую-то не совсем профильную фигню. Впрочем, не исключено, что это просто мастерская занималась ещё и выполнением разных задач по металлообработке, помимо автосервисной деятельности. Но полностью вариант с японским шабашем не отбрасываю, могло иметь место.

— Мётлы к бою, джентльмены!

/23 ноября 2027 года, сатрапия Сузиана, г. Душанбе, личный дворец/

— Ох-хо-хо, да, детка!!! — воскликнул я, когда фрезерный станок начал обработку первой детали.

Прежде чем ставить аппарат, я тщательно обследовал его, очистил от пыли, смазал всё, что имело следы старой смазки, проверил контакты, после чего провёл пробный запуск — всё работало, как часы. Затем я его установил на бетонное основание, чтобы не дрожал, зараза, а затем приступил к проектированию деталей. Ну, как приступил…

Пришлось отвлекать айтишника Шестопалова от его основной работы и вместе с ним осваивать АвтоКАД. Сам-то я застопорился на этапе смены языка с японского на русский, поэтому без квалифицированного специалиста проектирование пробной детали могло занять у меня несколько дней.

Сам Дмитрий с АвтоКАДом работал только на заре своей деятельности, в студенчестве, потому что кушать хотелось и он искал способы подработки. В те времена, почти двадцать лет назад, спецов, разбирающихся в АвтоКАДах, всё ещё было мало, поэтому он счёл неплохой идеей освоить программу и зарабатывать на разовых проектах, как фрилансер. Но оказалось, что большая часть средних и крупных предприятий уже имело своих спецов, а ещё они не желали работать с человеком без образования. Шестопалов признался, что это он сам нашёл для себя отмазку, а так-то на этом можно было неплохо зарабатывать. При условии, что шаришь в АвтоКАДе от и до, естественно.

В общем, я начал осваивать программу вместе с ним, его полузабытые познания оказались очень полезны и актуальны для такого профана, как я, поэтому мы тщательно спроектировали прототип стандартного штыка для новых мушкетов и пустили его в работу. Шестопалов, как и я, не шарил в станках с ЧПУ, но в электронном нутре его разобрался, поэтому я сумел избежать досадного недоразумения с почти сточенной фрезой. Оказалось, что в аппарате был предусмотрен контроль состояния расходников, но недостатком этого контроля было то, что это надо лезть в специальное меню и смотреть там. Ещё и русского языка нет, что неприятно. Английский язык — это, конечно, прикольно, но на русском было бы гораздо легче.

Фреза делает математически выверенные движения, срезая пласты стали с болванки, медленно, но верно ваяя первые очертания длинного четырёхгранного штыка. Потом мы его обточим, закалим, и можно будет смело сдавать его на склад.

— Я могу возвращаться к своей основной работе? — спросил айтишник Дмитрий. — У меня там прорыв намечается.

Бедолага даже не подозревает, какую судьбу я ему уготовил. Он обречён на окончательную смерть, потому что с такими знаниями нельзя не то что жить, даже нежить противопоказано. Я, можно сказать, доктор, у меня диплом врача общей практики где-то лежит, не знаю где и лежит ли, но, тем не менее, поэтому диагноз Шестопалову ставлю однозначный — окончание своей работы он не переживёт. Хотя допускаю, что он всё прекрасно понимает, но противиться прямому приказу своего повелителя не может.

Я бы мог оставить его нежить, но риски слишком велики. Программа, модулирующая работоспособные порталы — это такая штука, ради которой ко мне может нагрянуть Протекторат. Савол как-то говорил, что у них тысячи одарённых профи тратят десятилетия, чтобы выковырять что-то работоспособное, а моя программа позволит искать новые порталы за часы и с участием одного человека. Шестопалов, какой бы хороший кофе не варил, обречён.

— Да, конечно, — кивнул я ему. — Уайетт, Стрэйн, сопроводите нашего айтишника к его месту работы.

Шестопалов ушёл, а я продолжил наблюдать за работой станка с ЧПУ.

Пробная деталь имеет малые размеры, но скоро мы перейдём на ещё более мелкие детали — капсюльный замок, который я помню из чертежей, переданных Горенко, имеет пятнадцать деталей, которые мы будем производить массово. Это самый простой капсюльный замок из доступных, который вообще можно было теоретически воспроизвести в моих хуёвых условиях Адрианополя — я тогда из компетентных мастеров имел только себя… Сейчас же, с обретением фрезерного станка с ЧПУ, мастера вообще не нужны, достаточно специально обученной обезьянки, которая будет устанавливать заготовки и выбирать правильные проекты. Обучим обезьянку, достанем нужное количество заготовок и будем производить мелкосерийные мушкеты с капсюлями.

— Посмотрите на этого красавца! — воскликнул я, когда освободил от держателя почти штык.

Шероховато, конечно, но тут нет ничего, чего нельзя устранить шлифовальным станком.

Иду к ленточнопильному станку и срезаю два держателя, после чего иду к шлифовальному станку.

Новая лента с абразивом уже установлена, поэтому я быстро шлифую грани штыка и любуюсь результатом. Впервые в жизни и нежизни работаю с фрезерным станком, а уже получается такая красота!

Фиксирую штык в тиски и беру в руки метчик. Делаю резьбу, сдуваю стружку и начинаю накручивать штык на образец ствола мушкета. Чтобы резьба не стиралась, наварил на стальной ствол ограничитель, который и будет принимать на себя всю ударную нагрузку от штыка. Наверное, резьбовое соединение — это так себе решение, но зато без склонных к разбалтыванию и ослаблению пружинных защёлок и требующих отвёртки хомутиков, также не очень надёжных.