Лич

— Убить вот этим?

В руки Кирилла с земли перелетел кинжал. Обсидиановое лезвие длиной около тридцати сантиметров, костяная рукоять с вырезанными иероглифами и замысловатыми символами. На оружие наложены чары разрыва души, архилич сразу узнал их. Такая работа под силу далеко не каждому магу, даже не всякий лич справится, а значит круг подозреваемых резко сужается.

— Они сказали, кинжал способен упокоить кого угодно.

— В чем заключался ваш план?

— Основной отряд должен был напасть в лоб, отвлечь тебя и твоих стражей, а я бы в это время подобрался сзади.

— Кто организовал покушение? Назови имена.

— Я… я не знаю, приказ передал один из младших жрецов… кажется, его звали Куохтемок.

— И вы вместо того, чтобы схватить заговорщиков, присоединились к ним. Почему?

— Они сказали, что ты не Кеоцикаль, а самозванец. Еще пообещали сделать нас бессмертными в награду за твою голову.

— Много народу вовлечено в заговор?

— Нет, мы опасались разоблачения и не посвящали в дело, кому не доверяли.

— Все ясно.

Кирилл вогнал кинжал между ребер, проткнув сердце. Из глаз и рта приговоренного вырвалось красное свечение, после чего тело обмякло.

Допрашивать рядового исполнителя дальше не имело смысла, а вот названный им жрец познает на себе весь гнев архилича.

Следующим делом были сняты цепи с демона. Один из стражей протянул ему копье, в нынешней ситуации любая помощь пригодится.

— Ты мог просто сбежать, а не помогать мне.

— И что я делать потом? Прятаться в лес, голодать, лишаться ум от одиночество? Путь в Миктлан закрыт, мне жить здесь приходиться. Лучше служить тебе, владыка мертвых.

— Как заметил этого невидимку?

— Третий глаз, — указал демон на глаз во лбу. — Он может видеть сокрытое… Следы колдовства, ловушка, духи, твари с маскировка.

— Что ж раньше не сказал?

— Ты не спрашивать.

— Твоя способность весьма полезна.

— Вы, мертвые, не уметь видеть сокрытое? — удивился Сэдзо.

— Не умеем, да и живые маги тоже не обладают подобным твоему зрением.

Затея довериться демону, конечно, так себе, но какой остается выбор? Заговор созрел на самом верху правящего класса, в нем наверняка замешан сам первый советник. Напрямую немертвые навредить архиличу не в состоянии, зато для косвенного вредительства остается широчайший простор. Магическими клятвами невозможно оградиться от угрозы полностью.

— Значит, поступим так, — объявил Кирилл оставшимся пяти воинам после длительного раздумья. — Вернетесь в столицу, расскажете обо всем Ксочипепу, больше никому. Пусть переводит город на осадное положение, все входы и выходы перекрыть, жрецов, сановников, включая первого советника, их семьи взять под стражу. Воинов из числа живых разоружить. Кто будет противиться — уничтожать на месте, никому никаких объяснений не давать. И найдите проклятого Куохтемока! Я буду следовать за вами.

— Да, владыка.

Пятеро немертвых рванули с места со скоростью олимпийских бегунов, в таких делах промедление подобно смерти.

— Тебя пытаться убить. Заговор? — догадался демон.

— Он самый.

— И что мы делать?

— А чтобы ты сделал?

— Найти предатели, задушить собственный кишками.

— Так и сделаем. Пошли.

Кирилл с демоном неспешно двинул в сторону Ачтилана, но попадут они в город не по оживленным дорогам, а окольными путями через джунгли. Так меньше вероятности быть обнаруженным раньше времени.

— Почему ты отправить своих воинов вперед?

— В компании со мной они станут заметными мишенями, а так за обычный патруль примут.

— Не бояться оставаться один?

— В Ацтлане нет никого сильнее меня, — в этих словах не было гордыни, простая констатация факта. Кеоцикаля превосходил остальных личей настолько, насколько они простых людей. — В открытом бою я разделаю почти кого угодно.

— Перед атака в спина ты уязвим, — заметил демон. — Этот кинжал тебя убить полностью?

— Не знаю, — честно ответил архилич. — Возможно да, возможно нет, в любом случае последствия были б серьезные.

— В Миктлан такое оружие — табу.

— Мы не в Миктлане, мы на Отрии. Здесь другие правила.

— Нам прийтись сражаться с другой немертвые?

— Нет, открыто они ни за что не выступят против меня, клятвы не позволят. А вот живых, боюсь, придется убивать пачками.

— Это я уметь.

— Простолюдинов старайся не задевать.

К вечеру джунгли закончились, уступив место полям с маисом, хлопком, фруктовым садам и виноградникам. Бредущий лич в компании с демоном ловил на себе удивленные взгляды, крестьяне и рабы не проявили ни единого намека на панику. Немертвые постоянно занимаются своими, непонятными для простого люда делами.

Очевидцы полагали, что перед ними какой-то знатныйжрец, но никак не царь. Царю обычно полагается многочисленная свита и ему полагается поклониться.

Вскоре показались окраины Ачтилана, застроенные убогими глинобитными и тростниковыми лачугами. Тут в основном ютились сезонные рабочие, занятые в полевых работах, рыбаки, мелкие ремесленники. Кварталы бедноты вплотную примыкали к городской стене высотой в шестнадцать метров, сложенной из массивных каменных блоков.

У запертых ворот скопилась огромная возмущенная толпа, народ требовал пустить их внутрь, стража из числа немертвых хранила молчание.

Кирилл, одной рукой держа свой лом-посох, а второй обхватив демона за шею, перелетел через стену.

— Мой царь, — поклонился командир отряда полуличей. — Тлакеталь приказал согнать всю высшую знать и жрецов в Святилище.

— Как обстановка в городе?

— Неспокойная. Многие орлиные воины отказалась подчиниться, мы разоружили их силой. Мятеж подавлен.

— Еще нет.

Улицы внутреннего города пустовали, горожане сидели по домам, опасаясь патрулей ягуаров и царской стражи. Восьми тысяч немертвых солдат, расквартированных в Ачтилане, с лихвой хватило, чтобы удержать ситуацию под контролем. Воины-орлы, составляющие живую часть армии, при всем желании не способны сражаться на равных с полуличами.

На площади, окружавшей Святилище, было выставлено серьезное оцепление. Никого не впускали, не выпускали. К делу даже привлекли расчленителей, гротескных порождений ацтланской некромантии. От одного их вида может стать не по себе. Сгорбленные трехметровые фигуры на тонких, словно ходули ногах с четырьмя-пятью длинными руками. При ближайшем рассмотрении окажется, что эти твари такие же Франкенштейны, слепленные из кусков разных людей. Даже голов три — первая возвышается над горбом, вторая пришита к брюху, третья крепится на спине между лопатками. При желании оно способно сражаться одновременно с несколькими противниками, к счастью или нет, расчленитель не обладает полноценным разумом, ибо существовать в таком качестве сущая пытка.