Лич

Дело дошло до официально организованных соревнований. Живые против живых, мертвые против мертвых, живые против мертвых. Играют из спортивного интереса, ради денег, рабов, иных поставленных на кон ценностей.

— Тем лучше, — бросила сидевшая рядом Теякапан. — Мне надоело смотреть на это бесцельное пинание мяча.

— Народ с тобой не согласится.

— Им лишь забавы подавай.

— Ладно, я пошел, — Кирилл спустился по ступенькам пирамиды на площадь, к ожидавшему его дракону. — Давно не виделись.

— Всего-то полтора сезона прошло. Залезай.

— Ты нам всю игру испоганил.

— Так это катание шара какая-то игра?

— Называется «передай-мяч».

— Вы люди постоянно занимаетесь глупостями.

Хеонак с архиличем отлетел за город, на то же место у Чаулока, где они разговаривали в первый раз. Спрыгнув со спины дракона, Кирилл заговорил:

— Так с какими вестями прилетел? Император того… преставился?

— Еще нет, — с некоторым разочарованием ответил ящер. — Он принимает какое-то зелье, привезенное с Адрии, из-за чего стал чувствовать себя лучше.

— Так это, наверное, отчасти хорошо? Больше времени на подготовку.

— Я облетал южные провинции по важным делам и решил заглянуть в Ацтлан. Надо испытать тебя.

— Не понял.

— Покажи, чему научился за прошедшее время, — приказным тоном изрек Хеонак. — Выплесни всю свою магическую мощь на меня.

Кирилл проигнорировал высокомерное обращение к своей персоне, хотя желание бросить в ответ крепкое словцо было огромным.

«Нет, еще не время ссориться с ними. Позже».

— Прям всю?

— Магией дракону практически невозможно навредить. Я выдержу удар.

— Уверен?

Кириллу показалось или в глазах ящерицы мелькнуло сомнение? Тем не менее, Хеонак утвердительно кивнул.

— Ну, ты сам попросил. Если подпалю крылышки, не серчай.

Руки архилича окутали ядовито-зеленые языки магического огня. С каждой секундой они становились сильнее, пока сфокусированным потоком не ударили в морду дракона. Вложенная сила способна испарить живую плоть, спалить дерево, оплавить камень. Пятисекундного выброса должно хватить для демонстрации.

Когда пламя рассеялось, показался Хеонак со слегка подкоптившейся чешуей на голове.

— По сравнению с прочими фокусниками неплохо, но явно недостаточно для нанесения хотя бы минимального вреда. Я лишь почувствовал слабое тепло. Дракона огнем не проймешь.

— Попробую «гибельную длань».

Хеонак после непродолжительного раздумья согласился:

— Это даже интересно. Бей.

Через дракона прошла сине-зеленая волна магии, отчего листва на деревьях позади пожелтела или пожухла. Словно сама смерть коснулась их. Хеонак пошатнулся.

— Как?

— Уже… — крылатую ящерицу вырвало на песок остатками недавнего обеда. В метре от архилича лежали полупереваренные куски мяса, среди которых узнавалась лошадиная голова и нога с копытом. — Лучше…

— А говоришь, дракону невозможно навредить магией.

— Между невозможно и практически невозможно имеется огромная разница. Нам выгодно поддерживать репутацию неуязвимых божественных созданий, однако мы такие же смертные.

— Когда вы сражались с атцланскими богами, скольких сородичей потеряли? — отважился на опасный вопрос Кирилл. — Что-то мне не верится в официальную версию с единственным погибшим драконом.

— Ты прав, мы позаботились о сокрытии правды, уничтожив большинство непосредственных свидетелей и участников той битвы, — Хеонак отвел взгляд от архилича. — Эекатль сразил семерых драконов, Койольшауки — пятерых.

— Неслабо они вас потрепали.

— Это была величайшая трагедия… считай, мы потеряли десятую часть нашего рода. Ацтланских богов задавили числом, затем разорвали на части и съели.

— И сколько всего драконов на сегодняшний день в Отрии?

— Сто два.

— Получается, вы вымираете?

— В той битве пали самые молодые, кому было предначертано продолжить род. Димувир недооценил пришлых богов, послал молодежь разобраться с ними, сказал: «пусть наберутся опыту, утолят жажду крови». За это я его ненавижу… Нынешними темпами через пять тысяч лет нас не станет. С каждым разом количество драконов, способных продолжить род, уменьшается.

— И что, проблему никак нельзя решить?

— Мы — магические существа, это наше благословение и проклятье, — пояснил Хеонак. — За огромную по вашим меркам продолжительность жизни, силу приходится платить трудностями с размножением. Самка может забеременеть самое большее три раза за жизнь, в строго определенном возрасте от двухсот до двухсот шестидесяти лет. Причем нельзя просто так взять и оплодотворить ее, нужно дождаться момента, когда она почувствует, что готова к этому. Если упустить нужный день и час, все потеряно. По себе знаю.

— В смысле?

— Я самка, хотя для людей выгоднее представляться самцом.

— Никогда бы не подумал.

— Никто из людей, включая высших жрецов и императора, не знает о нашем истинном положении.

— Все равно не понимаю, драконий род обречен на вымирание, но ты готов устроить братоубийственную войну со своими.

— Оставшийся молодняк мы будем беречь всеми силами, от гибели старших сородичей вроде меня или Димувира ничего принципиально не поменяется. Мы и так уже неспособны к продолжению рода.

— Постой, ваш главный тоже самка?

— Нет, самец. На пятой сотне они тоже становятся бесплодными. Улучшенный ритуал личификации позволит нам стать не иссохшими мумиями, а частично живыми, кровь будет бежать по венам, сердце биться. Но само старение остановится. Это позволит нам выиграть время на поиск решения проблемы с размножением.

Архилич понятливо кивнул.

— Теперь понимаю суть твоего плана. Древних такой вариант не устраивает и ты хочешь убрать их из-за разногласий.

— Они ничего не делают, просто почивают на лаврах, мня себя богами, и надеются, что проблема решится сама собой. Лень, наплевательство, старческое слабоумие… Не дождусь момента, когда вырву им крылья и перегрызу глотки.

— Может лучше убрать их по-тихому? Подсунуть отравленную еду, например.

— Нет такого яда, который способен погубить дракона. Самый сильный из известных в худшем случае заставит жидко обделаться.

— Сбросить каменную плиту на голову, — предложил Кирилл. — И череп всмятку.