Личная неприятность Темного Владыки
Шрифт:
– Те, кому тебя твоя мать отдала за долг, – последовал спокойный ответ, почти сбивший с ног, – но я уже понял, что тебе она ничего не рассказала, хоть и странно это. С темными фэйри не шутят, они всегда берут свое. Но это сейчас неважно, собирайся живее, что копошишься! Тебе тряпки дороже или жизнь?!
Прикусила губу, отчаянно пытаясь запихнуть в сумку те книги, что остались от матери – толстые, тяжелые, но как их тут бросишь? А тряпки – кому они нужны?
Еж убежал на улицу – смотреть дорогу, а она увлеклась, стараясь захватить все самое ценное. Поэтому и не услышала, как в проеме двери появилось двое высоких плечистых мужиков. Загорелые,
Мужики не стали разговаривать – один бросился поднимать лежавшую без сознания – с огромной-то шишкой на голове – тетку Саю, а другой в два шага пересек избу, оказавшись около Айаны и резко вздернул её за шкирку, как нашкодившего щенка.
– А, ведьма, мало мы тебя уму разуму научили? Видать, мягковато было, да?
– Такой штучке нужна крепкая мужская рука, – хохотнул второй, приподнимая, ворочающуюся уже тетку Сайнару, – ну-тка, мать, давай, подымайся! Эк эта дрянь тебя…
Большая жесткая рука легко задрала юбку, вызывая приступ гадливого удушья. Когда вторая разорвала верх платья, заставляя его сползти куда ниже положенного, внутри что-то дрогнуло – и занемело. Стало все равно, что здесь происходит, плевать на то, что эти двое сделают с ней все то, что уже много раз обещали, зажимая у сараюшки и на окраине. Она слишком слаба, чтобы дать отпор – мать была права. Может лучше бы тот Рыцарь не ловил её и не спасал.
Мысли текли медленно, вяло. Она понимала, что её споро связали веревкой из простыни, волоча, как сверток, в направлении огромной избы Шайских – братья жили вместе с матерью и немало этого не стеснялись. Несли быстро – да и место назначения она скоро узнала.
Кажется, её швырнули небрежно куда-то в погреб – было тихо, холодно и темно. Простынь стряхнули, оставляя в драном платье, зато руки и ноги хорошенько перетянули веревками, а потом – кинули на пол, уходя. Почти облегчение. Она одна… И никого больше…
Можно закрыть глаза и раствориться в этой тишине, представив, что ничего больше нет. Что она по-прежнему стоит в лесу на берегу реки, а напротив сияют ядовито-зеленые глаза, а её поддерживают сильные руки, делясь прохладой. Вот колыхнулись, как живые, иссине-черные волосы в косище, чуть склонилась голова, а по губам поползла тонкая усмешка.
И вдруг её морок распахнул широко раскосые глаза, подаваясь вперед.
– Девчонка? Айанэ?
Вот уже видения приходят. Может, помрет быстрее, чем за ней придут братья.
– Человечка?
Она сжала губы, резко распахнув глаза и пытаясь прийти в себя. Только разговаривать с мороком не хватало.
– Вызвала – к слову, интересно – как? И молчишь. Любопытный ход… – впились уже наяву в душу ядовитые глаза. – Так что ты…
Он не успел договорить. В задней части коморки раздался дикий грохот – и словно схлопнулась невидимая завеса. Она снова была в небольшом помещении, где по бокам тянулись полки с продуктовыми запасами, а, оба угла были и вовсе захламлены чем-то непонятным.
И вот одна из этих куч хлама вдруг зашевелилась, издав слабый стон и заставляя вздрогнуть от неожиданности.
– Чтоб вы сдохли, tae sharre, безмозглые людишки! – пожелали от всей души. – Воины ал-шаэ от вашего притона камня на камне не оставят!
Ал-шаэ? Это же… наследник императора?
Из-под горы тряпья ярко блеснули яростные золотые глаза с вертикальным зрачком. Тряпье зашевелилось, зашуршало – и оказалось накрытым чем-то длиннющим змеиным хвостом, который сейчас был довольно
искусно свернут и прикован к стене, вместе с …– Ты ещё кто такая?!
Золотые глаза иршассы смотрели прямо на неё.
– Айнэ. Айанэ Асайя я. А вы? – спросила тихо – горло снова обожгло огнем, да и лицо, по которому заехали кулаком, болело – говорить было тяжело.
– Шайрин шэ Дайранаш-шшшш, – прошипели в ответ недовольно, – и эти негодяи поплатятся! Тебя они тоже хотят продать в соседние земли рабыней для утех?
– Ч-чч… – Айна закашлялась, чувствуя, как скручивается внутри узел паники, затягиваясь все туже.
– А, не знаешь, значит. С-странно… – золотые глаза внимательно её осмотрели, – вроде в тебе ничего особенного, чего эти амбалы так вцепились? Ещё и из-ззбили! – иршасса перешла на возмущенный посвист, настоящая змеюка!
Только страшно не было – было безумно интересно встретить истинную полноценную иршассу – да так далеко от центра империи! В ней и самой была толика их крови – от матери, но единственное, в чем это выражалось – полоски чешуи у висков и иногда на руках, когда она была в особо расстроенных чувствах. Странно, почти дико – рию назад она прощалась с жизнью – а теперь любопытство грызет изнутри, заставляя выяснить, что же нежданная подруга по несчастью здесь забыла? Она словно переключалась мгновенно с одного на другое, отметая все неприятное.
– Тебя то как поймали? – обойдется и без уважительного обращения, право слово. Чего расшаркиваться в шаге от смерти?
– Портал сбился из-за грозы, да выкинуло не там. Потеряла сознание, ударившись об землю – меня в нескольких метрах вышвырнуло над ней, а как очнулась – уже скованная была. Думаешь, простые цепи? – мелькнули ядовитые клыки, – это магические ограничители. Откуда они правда в такой глуши – ума не приложу. Что-то тут у вас неладно… Ох и недовольна командир будет!
Иршасса была подозрительно разговорчива, даже, пожалуй, слишком – голова от её пламенной речи резко разболелась. Айна прикрыла глаза снова, пытаясь связанной улиткой подползти к стене, и не видела, как беспечное выражение тут же слетело с лица собеседницы, и золотые глаза полыхнули, вглядываясь в неё так внимательно, словно пытались обнаружить нечто тщетно скрываемое.
– Ты ведь с-сселянка? Отсссюда? – вкрадчивое.
Айна устало промолчала. Хотелось свернуться в клубок – и провалиться в уютную темноту. Избитое, измученное тело болело, но куда сильнее болела душа. Всю жизнь она старалась помогать соседям, как могла. И в села ходила, собирала им редкие травы, варила отвары, нянчилась с детьми. А в ответ получала лишь новые задания, пинки да тычки. Она старалась быть доброй и понимающей, она хотела, чтобы люди вокруг жили лучше. Но ничего не вышло. Им было на это плевать. Её труды, её слезы, её бессонные ночи над новыми зельями – все это ничего не стоило!
Вот их благодарность! Сальные шуточки. Намеки. Зажимания по углам. Почти приказ явиться ночью в дом братьев. А теперь – похищение. Может, хватит быть добренькой и терпеливой? Хватит жертвовать собой? Люди не понимают чужих жертв.
И в этот момент, когда в ней забурлил гнев, смешиваясь с опаляющей яростью, тело вдруг налилось знакомой силой. Айнэ чуть потянула руки в стороны – и веревка порвалась, словно гнилая пенька. Она, не вслушиваясь, как что-то восхищенно свистит иршасса, порвала веревку и на ногах. Подползла, потянувшись к чужим кандалам – и в этот момент сила схлынула, оставляя её лежать, скорчившись от очередного приступа слабости, на полу.