Личная жизнь королевы демонов

Действительно, если всмотреться в даль, то можно заметить темный массив.

— Там, — повторил Халид — зеленые обширные луга, ручьи, реки с водопадами, лес… Возле гор пасутся наши табуны, и стада других животных. Травы хватает. Но, когда здесь — теперь принц показал вокруг себя — находились луга, сады и селения, то стада и табуны моих предков были бессчетны, а наш род был очень богат. Теперь ничего не осталось. Во времена Первой войны тиран Хуфра разрушил все, и главное, уничтожил систему орошения. И пришла пустыня.

— Хуфра? — переспросила девушка.

— Да! — кивнул Халид.

Алиса не хотела говорить о демоне, которого она освободила для новых злодеяний, и перевела разговор на другое.

— Как вы здесь живете? — спросила она — В пустыне, где нет вообще ничего! Только песок! Почему ты не переберешься к горам? Или в Монию?

— Неплохо живем! — пожал плечами принц — Мы привыкли! А я — страж этих мест. Не могу уйти!

Путь до границы был неблизким, но более легким, чем давешнее первое путешествие Алисы по пустыне. Также, ей впервые понравилось ехать на лошади. Золотинка была молодая и горячая, и часто выбивалась из кавалькады, опережая других лошадей. Алиса кобылку не сдерживала, ей хотелось чувствовать ветер, бьющий в лицо, и развевающий волосы.

Но каждый раз Халид велел возвращаться, потому что отдаляться от каравана опасно.

К границе пустыни они прибыли в самое прекрасное на планете время, на рассвете, когда на короткое время восходит Утренняя Звезда, что бы вскоре исчезнуть в сиянии дневных светил; когда и небо, и воздух окрашиваются блистающими разноцветными всполохами. На закате смотреть на заходящие светила нельзя — сожжешь глаза, на рассвете же любоваться их ослепительной красотой можно.

Граница пустыни — это не четкая линия, а появляющиеся все чаще кусты и карликовые деревья, окруженные пятнами желтоватой выгоревшей травы. Эти островки становятся все зеленее, и сливаются в обширные острова, которые, в свою очередь, постепенно образуют сплошной бескрайний ярко-зеленый массив, с нормальными высокими деревьями и сплошными зарослями кустов. Это уже не пустыня.

Здесь Халид и Алиса попрощались. Принц сказал, что девушке всегда рады в его дворце, и она может вернуться, когда пожелает. И что ее примут, даже если его не будет дома.

Обратный путь показался Алисе короче, и прошел быстрее, чем первое путешествие. Возможно, это было связано с Золотинкой, с которой девушка подружилась, поражаясь, что человек и лошадь могут быть так близки. Разумеется, кобылку не запрягали в карету — нанятые Алисой новые слуги, сопровождающие ее на лошадях, вели Золотинку на поводу. Про танцовщицу Эсмеральду девушка забыла.

Вернувшись домой, Алиса решила не спешить во дворец Тамуза. Она отправила лорду послание, в котором просила разрешение повременить с визитом, ссылаясь на плохое самочувствие. Ответа не последовало, что девушка сочла согласием. Написанное ею в письме было, отчасти, правдой — Алиса пришла в ужас, обнаружив, что пустыня оставила на ней свой зловещий след. Девушка загорела, а ее кожа стала сухой и некрасивой. Да и волосы немного выгорели… Все последующие дни она приводила себя в порядок, и каталась на Золотинке. В полях и лесах Алиса пускала лошадь во весь опор, наслаждаясь ощущением полета, свободой и ветром.

— Ты не устала? — спрашивала герцогиня у кобылки, на что та возмущенно фыркала.

Еще, Алиса не спеша прогуливалась верхом на Золотинке по улицам Монии, под восхищенные взгляды прохожих и проезжих. А при дворе стали завистливо обсуждать, какую прекрасную лошадь привезла герцогиня Ритбуржская из своего путешествия…

По утрам девушка бежала на конюшню, желала Золотинке доброго дня, кормила кобылку сахаром, и болтала с ней, как с подружкой. Впервые, со времени, когда Алису забрал отец, у нее появился кто-то, кого она любила, и о ком заботилась. Заботится, оказывается, приятно…

К Тамузу королева отправилась в хорошем настроении — ругать ему ее не за что. Перед поездкой девушка попрощалась с Золотинкой, попросив не скучать, и пообещав, что скоро вернется.

… Когда Алиса вошла в трапезную, ее там ждал Тамуз, и он был в ярости. Девушка попятилась, и попыталась убежать, но Тамуз схватил королеву за шею, и с силой ударил об стену.

— Зачем снимала жемчужину? — злобно прошипел он, сжимая пальцы на ее горле — Чем занималась с песочным принцем? Ты моя жена! Фиктивная, но жена! Я объявил об этом всему темному миру! И позорить себя не позволю!

И лорд опять ударил девушку о каменную кладку.

Впервые он говорил жене "ты", что означало, что она стала для него на один уровень со всеми прочими ничтожными существами.

В глазах Алисы потемнело, ноги стали слабеть… Девушка нашла в себе силы, и надеясь, что лучшая защита — это нападение, откинула лапищу Тамуза, откашлялась и крикнула, хриплым после удушения голосом, и тоже на "ты":

— Как смеешь меня упрекать в недостойном поведении? Я благородная дама и королева! И все еще скорблю по мужу! Думаешь, могу путаться с первым встречным?

Для убедительности возмущенная Алиса топнула ногой, и быстро пошла к выходу. Удивительно, но Тамуз ее не остановил.

— "Сработало, что ли? — подумала королева — Поверил?"

Алиса беспрепятственно покинула дворец, и вышла на широкую каменную площадь, где всегда останавливалась карета, привозившая королеву в Бездну, и откуда начиналась неширокая горная дорога.

Тамуз уже ждал ее там, злобно усмехаясь. Справа от него лежал на камнях юноша, чье лицо показалось девушке знакомым, спящий, или без сознания. А слева металась в невидимых путах Золотинка, не в силах двинутся с места…

— Выбирай! — произнес Тамуз — Или сама получишь наказание за свои ошибки, или твой брат, или эта лошадь!

Брат?

Алиса вгляделась в юношу, и вспомнила, что видела его у домика мамы. Брат по матери… Такой беззащитный, такой… родной, что ли? Если он погибнет, мама будет страдать… А по Золотинке плакать станет только королева…

— Ну! — рявкнул лорд.

— Лошадь! — произнесла Алиса.

Тамуз взмахнул рукой, и Золотинка вспыхнула, как факел… Она продолжала биться и рваться, кричала, и глазами полными ужаса и боли, смотрела на Алису. А та ничем не могла помочь.

Королева стояла у дворцовых ступенек, холодно и равнодушно смотря на происходящее. Равнодушно… Ее душу охватил ледяной ужас, тяжелый и темный; нестерпимая жалость, отчаяние, гнев, ненависть… Но, ничего в лице ее не дрогнула, она даже не побледнела, и не сжала кулаки…

Когда Золотинка перестала подавать признаки жизни, лорд взмахнул рукой, и велел подбежавшим миньонам, показывая на лежащего юношу:

— Верните, где взяли!

А затем спросил у Алисы, вглядываюсь в ее лицо тем самым проникающим, изучающим, удушающим взглядом: