Личные мотивы

Нина с удивлением вскинула на нее глаза и снова вернулась к мытью посуды.

– Только то, что ты живешь у меня. А в чем дело?

– Я имею в виду: вы говорили, откуда и зачем я приехала?

– Разумеется, нет. Это никому не интересно. Зачем грузить людей сведениями, которые им не нужны? Я не пойму, почему ты спрашиваешь.

Пришлось рассказать о знакомстве со Славомиром Ильичом и о своей спонтанной лжи. Нина Сергеевна закончила мыть посуду и сделала Валентине знак пройти вместе с ней на террасу. Они уселись в стоящие рядом кресла-качалки.

– Я не поклонница вранья, но должна признать, что ты поступила почти правильно. Насчет Питера ты зря сказала, в том, что ты приехала из Южноморска, нет ничего зазорного, а попасться можешь очень легко. Но теперь уж ничего не поделаешь, слово вылетело. А что касается причин твоего пребывания здесь, то ты инстинктивно сделала так, как лучше. В Москве, деточка, не любят людей с горестными проблемами. Когда у человека горе, никогда не знаешь, как с ним разговаривать, то ли расспрашивать о подробностях, то ли сочувствовать и утешать, то ли, наоборот, говорить на отвлеченные темы. И потом, когда у человека горе, полагается предложить помощь, а помогать в столице не любят, каждый сам барахтается и выбирается как может. Всегда лучше делать вид, что ты благополучна и успешна, и люди к тебе потянутся. Но вообще-то ты отчаянная, – добавила Нина Сергеевна с улыбкой. – И как ты не боишься запутаться в своей лжи?

– Насчет диссертации я не запутаюсь, я же ее и писала, и защищала, даже до старшего научного сотрудника доросла. А что касается Питера, то я там часто бывала, иногда подолгу, я город хорошо знаю.

– Все равно это опасно. Смотри, ты – физик, он – химик, отрасли родственные, он может много кого знать в питерских научных кругах, спросит – а тебе и ответить нечего.

– Ничего, как-нибудь… Вообще-то он про свою работу не говорит совсем, мы с ним больше об архитектуре разговаривали.

– Это понятно, – кивнула Нина Сергеевна, – у Славомира Ильича работа секретная, он даже живет не в доме с хозяевами, а отдельно, в домике для гостей, чтобы никто не мешал ему работать. И посторонних к нему не допускают. Приезжают иногда люди, Максим Витальевич ведет их прямо к Славомиру Ильичу, и в этих случаях даже горничной не доверяют подавать им чай и закуски. Катя сама приносит.

– Катя? Это кто? – спросила Валентина с интересом.

– Жена Максима Витальевича.

– А почему так? Почему горничной нельзя подавать? – не понимала Валентина.

– Потому что, деточка, горничные и прочая домашняя обслуга имеют обыкновение быть страшно любопытными. Стоят под дверью и подслушивают, глазами так и шныряют, ищут, где бы чего подсмотреть.

Это для Валентины было новостью. Неужели весь домашний персонал поголовно такой? У себя в Южноморске она сталкивалась иногда с семьями, у которых были домработницы, повара и горничные, даже у брата Евгения была помощница по хозяйству, но она никогда не слышала ни от кого жалоб на излишнее любопытство тех, кто работает в доме.

– Да нет, конечно, – рассмеялась Нина Сергеевна, – они не все такие, но всегда надо иметь в виду, что это может быть. И когда речь идет о промышленных секретах, то лучше перестраховаться. Ты даже не представляешь, какие финансовые потери может понести Максим Витальевич, если разработку уведут прямо из-под носа. А что, Славомир тебе понравился?

– Очень, – призналась Валентина. – Я таких красивых мужчин никогда в жизни не встречала, даже не думала, что такие бывают. И он очень обаятельный, ироничный такой, у него хорошее чувство юмора.

– Да, Славомир Ильич женщинам нравится, – усмехнулась Нина Сергеевна. – Между прочим, у него не то роман, не то флирт с нашей Олей, учительницей дочки Крамарева.

– Учительницей? И чему она учит?

– Преподает арабский язык.

Валентина вмиг погрустнела. Да, с учительницей арабского языка ей не тягаться. Кто она такая? Всего лишь старший научный сотрудник, кандидат технических наук, а для ее нового знакомого – так и не кандидат вовсе, а пока еще только соискатель ученой степени. Он сам технарь, доктор наук, и для него Валентина не представляет никакого интереса. То ли дело арабский язык! Эта Ольга, наверное, много знает, много ездила по миру, много видела, конечно, Славомиру с ней куда интереснее, чем с такой обыкновенной Валентиной.

И почему у нее так нелепо складывается личная жизнь? Наверное, мама была права, она, Валентина, ничего интересного собой не представляет, нет в ней той изюминки, которая привлекала бы умных красивых мужчин. Ее первая большая любовь – юноша из другой школы, с которым она познакомилась на одной из олимпиад, талантливый физик, который после окончания школы поехал поступать в Краснодар, в Кубанский государственный технологический университет. Валя отправилась следом за ним получать специальность «Холодильная, криогенная техника и кондиционирование», хотя никакого предпочтения в плане выбора профессии у нее тогда не было, просто она была влюблена сильно и глубоко и хотела быть рядом с объектом своей любви, видеть его каждый день, разговаривать с ним. Дышать с ним одним воздухом. Вступительные экзамены Валя сдала успешно, поскольку была способной девочкой, и даже учебу одолела, так как была усидчивой. Роман закончился, когда она была на третьем курсе: ее возлюбленный женился, а Валю бросил, но она дотянула учебу до конца, потому что не привыкла бросать дело на полпути. Да и втянулась как-то – физика низких температур стала ей неожиданно интересной.

После института Валентина вернулась в Южноморск и стала работать в НИИ холодильных установок. Через два года сдавала экзамены в аспирантуру и обратила на себя внимание директора, который спустя очень короткое время стал ее любовником. Этот второй роман длился много лет, директор института был женат и ничего Валентине не обещал. Сколько времени еще это продолжалось бы, неизвестно, наверное, долго, директор к ней привык, она была красивой, неглупой и очень удобной: всегда под боком и ничего не требует. Но тут окончательно слег отец, и Валентина уже не могла после работы задерживаться или под предлогом срочного задания приходить в институт в выходные дни, ей нужно было отпускать сиделку и самой быть дома, рядом с Дмитрием Васильевичем. Директор отнесся с пониманием к тому, что Валентина больше не может встречаться с ним по вечерам на своей квартире – она переехала к отцу, а других мест для встреч у них не было. Оставался его служебный директорский кабинет, но в рабочее время пользоваться им было опасно, а в нерабочее время Валя уже не могла. Как-то так все и закончилось.

Валентина даже сама не замечала, как тянулась к мужчинам заметным и ярким, сначала к талантливому физику, которому все прочили блестящее будущее, потом к директору, доктору наук, ученому с именем и ее научному руководителю. Если бы ее спросили, она бы искренне ответила, что любила их. Наверное, так оно и было. Но беда в том, что никого другого она любить и не смогла бы, потому что стремилась сиять отраженным светом, уверенная, что только так она что-то собой представляет. Ей было комфортно только рядом с тем, кто заметен и ярок, это словно повышало ее самооценку. Ей нужно прилепиться к кому-нибудь сильному и быть рядом, только тогда она сможет быть счастлива.

А ее новый знакомый Славомир Ильич – несомненно, яркая личность, ученый, занимающийся секретными разработками. И такой образованный, так много знает…

Глава 6

Аэропорт города Южноморска оказался просторным и современным, явно недавно построенным. Настя и Чистяков вышли в зал прилета и осмотрелись.

– Ну что, ищем такси? – спросил Алексей.

Настя углядела спрятавшийся за колонной вход в кафетерий.

– Леш, пойдем кофе выпьем, а? – жалобно попросила она. – Встали сегодня в такую рань, я до сих пор проснуться не могу, а в самолете кофе поганый, я его даже брать не стала.