Личный аптекарь императора. Том 2

Решил начать с того, что Распутин, Мичурин и Боткин велели Сорокину убить меня и тот подослал наёмника. Дед испуганно прижал руку к груди и качал головой. Затем, скрепя сердце, рассказал о том, что узнал о Диме Филатове.

— Заманили и убили, — горестно выдохнул старик, закрыл лицо руками и беззвучно заплакал.

Я ободряюще положил руку ему на плечо. Трудно найти слова, чтобы утешить человека, узнавшего о смерти сына, поэтому я предпочёл просто молчать. Пусть выплачет своё горе. Станет легче.

— Лиде с Настей об этом ни слова, — высморкавшись в носовой платок, предупредил он. — Ни к чему им это знать. Пусть и дальше надеются на его возвращение. Так как-то легче…

— Хорошо. Как скажешь, — кивнул я. — Поехали на вокзал.

Мы встали и двинулись к оживленной дороге, чтобы поймать таксиста.

— Слушай, Шурик, надо достать его оттуда, — еле слышно проговорил дед.

— Кого?

— Диму… Вернее его останки. Надо похоронить по-человечески, — на его глазах снова навернулись слёзы.

— Вряд ли от него что-то осталось за это время, — покачал я головой.

— Ботинок, пряжку от ремня, часы… кость. Хоть что-то, что можно похоронить и приходить оплакивать, — упавшим голосом сказал он, шмыгая носом.

Тяжело ему. Очень. Я даже подумал приготовить для него веселящее зелье, но отказался от этой идеи. Сердце всё равно будет плакать.

— Юсупов… знал я его, — продолжал он. — Гнилой человек. На всех торжествах с Распутиным постоянно крутился. Видимо, лекари давно затеяли это дело, раз так сблизились с каким-то телохранителем.

— А, может, это всё Распутин один и затеял? — уточнил я.

— Не-е-е, эта троица всё время рядом. Думаю, вместе они все затеяли. Ненавидят друг друга, но аптекарей ненавидят больше. Да и Сорокин же сказал, что решение принимали вместе.

В это время возле нас остановился автомобиль, и мы направились на вокзал. Перекусив в привокзальном кафе, сели на наш поезд и поехали в Торжок. На этот раз у нас было двухместное купе. Могли себе позволить. Дед все никак не мог успокоиться и раз за разом просил пересказать то, что говорил Сорокин.

— Следят они за нами. Всё знают. Вот ведь твари! — старик Филатов ударил кулаком по столу. — Если вознамерились избавиться от тебя — не остановятся. Шурик, надо что-то делать. Может, тебе уехать на время?

— Зачем? — не понял я.

— Димы нет. Тебя не хочу терять, — еле слышно сказал он.

— Не переживай. Ты меня не потеряешь. Пусть это они боятся и прячутся. Смерть Сорокина будет им предупреждением, — сухо проговорил я.

К обеду мы прибыли в Торжок. Лида заменяла деда в лавке и работала вместе с Валерой, который оказался очень хорошим и ответственным работником: приходил раньше всех, аккуратно и быстро расфасовывал чаи и сборы, был вежлив и внимателен к покупателям. Короче, сразу видно, что человек старается. Я даже порекомендовал деду поднять ему зарплату.

— Что делали в Москве? Подходили к нашему особняку? Как он там? Зарос, наверное, весь? — засыпала она нас вопросами.

— Нет, Лида, не подходили. Да и зачем бередить рану. Там, думаю, уже другие владельцы, — дед устало опустился на диван.

— А зачем вы в Москву ездили? — она заварила нам бодрящий чай с апельсиновыми корками.

— Кое-какие дела решить, — махнул он рукой. — Ничего интересного.

— Ясно. Тогда я вернусь домой. Настя там одна, — она разлила для нас чай по чашкам и вышла из лавки.

— Валера, на сегодня ты тоже свободен, — сказал дед.

— Почему? Я что-то сделал не так? — забеспокоился он.

— Нет, ты большой молодец и заслуживаешь выходной. Иди домой. Ну или погуляй с друзьями, — сказал я, вытащил из кассы несколько купюр и протянул ему.

— Вот спасибо! — расплылся он в улыбке и с серьёзным видом заверил. — Завтра буду как штык!

В лавке, кроме нас, никого не осталось. Дед подошёл к двери и запер её на засов, повесив табличку об обеденном перерыве.

— Зачем ты всех разогнал? — спросил я.

— Хочу позвонить кое-кому. Лишние уши ни к чему, — ответил он, вытащил телефон и набрал номер. — Алло, здравствуй Сергей… Да, я тоже рад тебя слышать… Не волнуйся, всё хорошо… Слушай, ты к родителям не собираешься приехать?.. Хочу с тобой поговорить с глазу на глаз… Хорошо, до завтра.

Он сбросил звонок и начал набирать следующий номер. Я терпеливо ждал пояснений, не прерывая его.

— Владислав Андреевич, это Филатов беспокоит. Можете говорить?.. Нет, со мной всё хорошо. Домашние тоже в норме… Мне нужно с вами встретиться… Завтра утром в нашем особняке. До встречи.

Он положил телефон на столик и уставился перед собой невидящим взглядом.

— Кому ты звонил? — подал я голос.

— Графу Орлову и князю Савельеву. Больше мне не к кому обратиться, — горестно вздохнул он.

— Ты всё-таки хочешь найти останки отца?

— Да. Хоть что-то должно остаться. А если ничего не найдут, то… Пусть хоть землю с той анобласти принесут.

Я понимал его горе и не стал отговаривать. К тому же мне самому хотелось там побывать и заодно увидеть этого Юсупова. И не только увидеть… Он должен ответить за то, что сделал.

Старик выглядел опустошенным и потерянным, поэтому я отправил его домой, и сам доработал до конца рабочего дня.

За ужином Лида заметила, что старик чем-то удручён, но он ответил, что просто устал с дороги и хочет лечь пораньше. Даже не доев картофельное пюре с рыбными зразами, которые он так любил, дед встал из-за стола и, пожелав всем спокойной ночи, двинулся к лестнице.

— Саша, что с Григорием Афанасьевичем? — вполголоса спросила Лида, проводив его встревоженным взглядом.

— Он же сказал, что устал, — пожал я плечами.

— Вы что-то от меня скрываете, — подозрительно прищурившись, она уставилась на меня. — Говори, что произошло в Москве?

— Ничего особенного. Вот, думаю, в столицу перебраться жить, — выкрутился я.

— Ты? В Москву? Один? — изумлённо выдохнула она.

— А что такого? «Туманные пряности» приносят хороший доход, поэтому могу снять себе квартиру и открыть такую же лавку.

— Ну, не знаю, — протянула она. — Я буду волноваться за тебя… Нет, я понимаю, что ты повзрослел и хочешь жить самостоятельно, но я больше не хочу никого терять, — призналась она.