Личный аптекарь императора. Том 5

Он сначала замер, не спуская с лошади настороженного взгляда, а потом подпрыгнул и со всей силы ударил статуэтку хвостом. Она отлетела, разбив по пути два бокала, и ударилась о стену, оставив на ней заметную вмятину.

— Ты чего, хулиганишь? — возмутилась Настя. — Разве я тебя этому учила? А ну марш в мою комнату и не показывайся!

Однако Шустрик никак не среагировал на её слова, а спрыгнул на пол и крадучись, пополз к лошади.

— Чего это он? Что ему не понравилось? — напрягся Дима.

Мы с дедом переглянулись. Шустрик умный зверёк и явно что-то почувствовал. Но что?

— А ты вообще мыл эту лошадь? — Настя подбежала к Шустрику и взяла его на руки. — На ней тысячелетняя грязь, а ты на стол поставил. Правильно сделал Шустрик. Уж я-то его приучила к чистоте. После каждой прогулки лапы ему с мылом мою.

Она унесла зверька, а я не стал больше класть лошадь на стол. Уж не знаю, что с ней не так, но лучше убрать куда-нибудь, чтобы Шустрик больше не бушевал.

Втроем с дедом и Димой мы расселись в гостиной с бутылкой хереса, которую купил дед в честь открытия новой лавки.

— Мы же это дело ещё не отметили, — пояснил он, разливая напиток по стаканам.

— Как дела в лавке? Продажи идут? — спросил я и пригубил крепленное вино.

Неплохо. Совсем неплохо. Но я бы кое-что добавил, чтобы сделать вкус мягче и насыщеннее.

— Идут понемногу. Сегодня рекламу по радио начали крутить. Завтра по телевизору будут показывать. Надеюсь сработает, а то столько денег стоит эта реклама, — сокрушенно покачал головой Дима. — Пять лет назад я платил куда меньше.

— Да-а, за пять лет много поменялось. Одно радует — люди остаются прежние. Кто был гнидой — гнидой и остался, а хороший человек никогда не окрысится, — сказал дед.

— О чём это ты?

— Да я про Щавелева. Сбежал и до сих пор его не нашли.

— Он никогда гнидой не был, — категорично заявил Дима. — С ним что-то случилось. Что-то плохое.

— Да ничто с ним не случилось, — отмахнулся дед. — Отсиживается где-то.

— Не понимаю, почему ты так негативно настроен? Ты же говорил, что вы с ним не знакомы.

— Слухами земля полнится. Вчера статья в газете вышла. Многое про него написано, — он вытащил из кипы газет на журнальном столике нужную газету и бросил Диме.

Тот быстро прочитал и протянул мне. Статья явно заказная и сильно порочащая Щавелева. Однако вряд ли даже часть написанного является правдой. Кто-то намеренно очерняет его.

— Кто-то ведёт грязную игру, — сказал Дима и отпил херес. — Не следует верить всему, что написано в газетах. Вспомни, что писали про меня.

— Это другое дело, — мотнул головой дед.

— Ничего не другое. Продажные редакторы всегда были и будут.

Они ещё немного поспорили и, допив вино, разошлись по комнатам. Я тоже поднялся к себе, раздумывая над словами Димы. Я с ним согласен — профессор в беде.

Укрывшись одеялом, я позвал к себе Шустрика. Зверек явился и как ни в чем не бывало, лег рядом и свернулся клубком. Интересно, что ему не понравилось в статуэтке? Может, блеск камней в глазах лошади его раздражал?

Погладив его по шерстке, я выключил свет и заснул.

Приснилась мне гробница. От скрежета камней сводило зубы. Ледяной ветер продувал насквозь. Я медленно подошёл к краю ямы и посмотрел вниз. Крышка саркофага была немного сдвинута и в лунном свете блестела статуэтка лошади. Она смотрела на меня блестящими глазами и била хвостом.

«Ты нарушил покой хана Алтан-Хасара. Подчинись, нечестивец», — раздался повелительный женский голос в моей голове.

Проснулся я от того, что весь дрожал от холода.

Глава 8

Было так холодно, что даже зубы стучали. Накинув на плечи одеяло, в полутьме двинулся к окну. Мне показалось, что я его забыл закрыть, а ночи уже холодные. Однако окно было закрыт. Неужели снова вернулась неизвестная болезнь?

Я включил светильник, чтобы найти нужное зелье, но тут же выключил. Глаза воспалились, и было больно смотреть на свет. Пришлось ориентироваться на свой «нюх».

Обшарив выдвижной ящик тумбочки, я полез за патронташем, но зелья «Исцеления» не оказалось. Надо изготовить. Благо, в лаборатории есть все нужные ингредиенты.

Натянув поверх пижамы шерстяной свитер, надел три пары носков, мягкие домашние тапочки и, накинув на плечи махровый халат, вышел из комнаты. Время было около часа ночи, и все уже спали. Кроме охранников, которые круглосуточно дежурили у нашего дома.

Я вышел из дома и, хлюпая носом, двинулся по дорожке в сторону лаборатории. По пути встретился один из охранников, который сначала удивленно осмотрел меня с ног до головы, затем осторожно поинтересовался:

— Александр Дмитриевич, что-то случилось?

— Нет, ничего, — мотнул я головой, которая казалась такой тяжелой, будто была сделана из чугуна. — Просто замёрз.

— Сегодня на удивление тепло. Сейчас около восемнадцати градусов.

— Восемнадцать градусов? — задумчиво переспросил я. Даже думалось с трудом, никак не мог собраться с мыслями. Неужели все себя так чувствуют, когда болеют? — Действительно тепло. Просто я немного приболел.

— Бывает. Могу чем-нибудь помочь?

— Нет. Я сам, — кивнул я и шаркая тапочками, которые едва налезли на три пары носков, продолжил путь.

Только когда из колбы с зельем начал подниматься пар, я с облегчением выдохнул. Мне почему-то стало казаться, что болезнь может повлиять на мои способности. Однако зря боялся, «Исцеление» получилось таким, каким и должно быть. Мне сразу стало лучше. Даже сон вспомнился.

Гробница, саркофаг и статуэтка лошади. Ещё был голос. Незнакомый властный голос. Видимо, я слишком впечатлился во время рассказа за ужином, поэтому и приснилось такое.

Сбросив халат, я вышел на улицу и полной грудью вдохнул по-летнему теплый воздух, хотя деревья уже начали желтеть. Резкие перепады температуры были обычным делом в такое время года, и я знал, что многие болели в межсезонье, но сам я никогда не болел. Вообще не знал, что такое простуда или температура. Может всё дело в том, что вместе с телом паренька мне достался неокрепший иммунитет?

Или… Не-е-ет, не может быть. Не мог я заразиться от мумии. Ерунда полная. К тому же я бы «унюхал» вредоносного микроба, но из саркофага не поднимался ни один эфир. Это понятно, ведь человек давно умер, а больше там нечему было источать его.

Вернувшись домой, я скинул с себя носки, свитер и лёг спать. Даже одеялом не накрылся, теперь было тепло и без него.

На этот раз мне ничего не снилосьа. Зато проснувшись, я обнаружил, что нос не дышит, а горло болело так, будто кто-то наждачкой натёр. Горгоново безумие! Даже зелье не справилось с этой напастью.