Личный аптекарь императора. Том 5

Лена поёжилась и сильнее прижалась ко мне.

— Кроме того, что вы видите, у нас есть также закрытые секции. Они находятся за стеллажами первого этажа. Там у нас хранятся древние книги, написанные на исчезающих языках вымирающих народов, заколдованные манускрипты, пророчества, история древних цивилизаций, а также артефакты и книги с опасными заклинаниями и ритуалами…

— Экскурсия нам не нужна, — прервал его Боярышников. — Нам нужны самые подробные справочники и энциклопедии по манаросам. Ясно? — он пробуравил хранителя взглядом.

— Конечно, — кивнул тот. — Мне всегда всё ясно. Не нуждаюсь в уточнениях. Просто я подумал, что молодым людям будет полезно узнать…

— В следующий раз, — нетерпеливо проговорил препод. — Нам сейчас не до праздной болтовни. От нас зависит жизнь и здоровье жителей целого городка. Неужели не понятно? Пошевеливайтесь! А то мне придётся пожаловаться на вас ректору.

Хранитель испуганно воззрился на него, затем энергично закивал и почти бегом ринулся к стеллажам, выкрикнув:

— Располагайтесь за столами! Я сейчас всё принесу!

Мы заняли два стола, устроившись на мягких стульях. Хранитель принес два толстенных тома под названием «Справочник флоры аномалий».

Увидев, сколько придётся перелопатить информации, Боярышников взглянул на часы и поцокал языком.

— О-хо-хо, мне же пора ехать. У меня назначена важная встреча. Филатов, вы справитесь, или оставим на завтра?

— Справлюсь, — ответил я, не поднимая головы от первого тома справочника.

— Вот и хорошо. Завтра утром доложите о результатах. Возможно, вы ошиблись, и дело совсем не в манаросе и тогда…

— Я никогда не ошибаюсь, — сухо ответил я.

Боярышников немного помялся, видимо договаривался сам с собой, затем, попрощавшись, довольно резво покинул библиотеку. Тем же лучше, я всё боялся, что он что-то упустит, не хотелось бы повторно пролистывать справочник после него. Лене я доверял больше.

Объяснил девушке, что именно нужно найти, и мы погрузились в справочники. Хранитель слонялся неподалеку, смахивая метёлкой несуществующую пыль с полок и столов. Вообще здесь царила идеальная чистота, что было довольно необычно. В тех библиотеках, в которых я бывал раньше, пахло пылью, старой бумагой и мышиным помётом.

Через час я выпрямился и помял затёкшую шею.

— Я не нашла того растения, которое ты описывал, — сказала Лена, перевернув последнюю страницу. — У троих растений встречались мясистые листья. Был куст с розовыми цветками. Даже находила манарос с белым налётом на листьях, но по другим параметрам он не подходил… Ты уверен, что не ошибся? — еле слышно спросила она.

— Нет, не ошибся. Все эти особенности определяются в эфире. Если постараться, даже можно определить срок созревания семян и однолетнее или многолетнее. Но это нам не поможет в поисках.

— Что же тогда делать? Время уже десять часов, — сказал она, взглянув на настенные старинные часы с медными цифрами.

Я махнул рукой хранителю, имя которого так и не узнал.

— Извините, уважаемый, а нет ли ещё книг с перечнем манаросов? Здесь не все растения, растущие в аномалии.

— Вообще-то есть, но нужен доступ в закрытую секцию. Мы не выносим книги оттуда. В помещении закрытой секции созданы специальные условия, поэтому любой перепад температуры или влажности может губительно сказаться на ценных экземплярах, — строго сказал хранитель, поправив галстук.

— У нас есть доступ. Ректор же звонил вам, — с нажимом проговорил я.

— Да, звонил. Но он сказал, что разрешает пройти в закрытую секцию преподавателю Боярышкину и его студенту. Преподавателя здесь нет, поэтому…

— Зато есть его студент, — вмешалась Лена. — Даже два студента. Мы оба учимся в ММА и не навредим бесценной коллекции. Вы должны понять: это дело жизни и смерти. Мы пытаемся найти манарос, от которого пострадали люди, и возможно пострадают ещё больше, если мы не поймём, что это за растение, — с жаром проговорила она. Даже щёки раскраснелись. Настоящий маг огня.

— Ладно-ладно, уговорили. Только предупреждаю сразу: в закрытой секции нельзя бегать, курить, есть, пить, брать книги без спросу… — он махнул рукой и двинулся вглубь библиотеки, перечисляя правила.

За рядами стеллажей в стене находилась тяжёлая металлическая дверь с руническими символами по центру. Символы располагались по кругу и были еле различимы. Хранитель подошёл к двери и провёл рукой по символами. В то же мгновение они вспыхнули золотистым огнём.

Мужчина дотронулся до символов в определённой последовательности, и дверь открылась с еле различимым щелчком.

— Помните о правилах, — бросил он через плечо и первым зашёл в закрытую секцию.

В помещении царила полутьма, только несколько красных светильников позволяли не споткнуться и не удариться о стеллажи. Вот здесь пахло старой бумагой, а также выделанной кожей, древесиной, высушенными травами и чем-то еле уловимым металлическим.

— Как здесь душно, — вполголоса проговорила Лена, закрыв за собой дверь.

— Только при таком климате можно сохранить древние книги. Присядьте во-он туда, — указал он на стол в углу.

Когда мы с Леной опустились на стулья, хранитель зажёг лампу с тусклым голубым кристаллом внутри.

— Сидите здесь и ничего не трогайте, — он строго посмотрел на нас и быстро удалился.

В отличие от большого зала библиотеки здесь царила гнетущая тишина. А красный свет делал всё вокруг зловещим. Лена снова взяла меня за руку и вглядывалась в темноту между стеллажей, будто высматривала кого-то.

Теперь, когда глаза привыкли к полутьме, я осмотрелся повнимательнее. Потолок был так низко, что я с легкостью мог дотронуться до него. Мне захотелось поближе взглянуть на книги, поэтому я встал, но Лена не желала отпускать меня.

— Ты куда? — шёпотом спросил она.

— Хочу осмотреться.

— Нам сказали сидеть здесь и ничего не трогать, — напомнила она, испуганно вглядываясь вглубь помещения.

— Я не собираюсь ничего трогать. Если хочешь — пошли со мной.

— Хочу. Мне здесь не по себе… Страшно, будто я пришла ночью на кладбище.

— А что страшного на кладбище? — не понял я.

— Ну как же… мертвецы, призраки, — она поёжилась.

— Пф-ф, нашла чего боятся. Вот на острове Кровавых слёз я видел такое, что потом две недели спал с сотней зажженных свечей.