Личный аптекарь императора. Том 5

— Слева мужские палаты. Справа женские, — пояснил Кривошеин.

— А дети?

— Дети лежат в другом крыле. К счастью, они гораздо быстрее восстанавливаются. Максимум, что было — однократная рвота и небольшое повышение температуры.

— Ясно, — я подошёл к ближайшей мужской палате и открыл дверь.

Все четыре койки были заняты. Мужчины были бледны, через капельницу каждому поступала жидкость. У каждого на груди лежал артефакт.

— Их организм не принимает воду. Только так мы можем поддерживать им жизнь.

— Мне нужна иголка от шприца.

— Минутку, — лекарь вышел из палаты и вскоре явился со шприцом.

Я подошёл к ближайшему мужчине, взял его свободную руку и поднёс иголку. Он даже не спросил, что я делаю, а безучастно наблюдал за моими действиями. Одного вдоха его эфира мне хватило, чтобы понять, что именно с ними происходит.

— Это манарос, — сказал я, повернувшись к Кривошеину. — Я явственно чувствую его эфир.

— Манарос? — удивился он. — Но… откуда?

— Этого я не знаю. Надо выяснять, каким образом он попадает в тела заразившихся. Но я могу помочь больным выздороветь.

— Я буду вам очень благодарен, если всё получится, — Федор Михайлович молитвенно сложил руки. — Признаться, я уже две ночи не сплю из-за всего этого.

— Понимаю, — кивнул я. — Мне нужно вернуться в Москву, чтобы изготовить средство. Боюсь, здесь я не найду нужных ингредиентов.

— А что вам нужно? В нашей клинической лаборатории есть много различных средств. К тому же мы работаем с Иванишвили и Зощенко. Они ежемесячно поставляют нам лекарства.

— Покажите, что у вас есть.

Лаборатория размещалась на подземном этаже. По приказу главного врача мне принесли все средства, что были в этой лечебнице.

— Ну что? — пока я исследовал эфиры средств, Кривошеин в нетерпении слонялся вокруг меня. — Если чего-то не хватает, то в нашем городе есть две аптеки. Мы можем там поискать…

— Больше ничего не нужно, — прервал я его.

Я составил в голове комбинацию из имеющихся эфиров и прикинул зелье, отлично справляющееся с этим манаросом.

Разложив перед собой всё необходимое, попросил главного лекаря разогнать лаборантов и медсестер, сославшись на то, что в случае неудачи они могут пострадать. Соврал, конечно. Просто не хотел, чтобы они следили за моей работой.

Кривошеин выставил всех из лаборатории и сам остался стоять у дверей, чтобы больше никто не посмел засунуть свой любопытный нос.

Мне потребовалось больше часа, чтобы из готовых лекарственных средств сделать зелье от манароса. За это время я заглушил сотни ненужных свойств и активировал те, что требовались. Иногда приходилось возвращаться и кое-что добавлять, а что-то уменьшать. Короче, умаялся. К тому же снова начало болеть горло и появилась тяжесть в голове.

— Готово, — сказал я Кривошеину, открыв дверь лаборатории, и указал на стеклянный сосуд, над которым до сих пор лопались пузырьки.

Вдвоем мы перелили зелье в три бутылька из темно-коричневого стекла.

— По чайной ложке каждому. Однократно, — пояснил я, когда мы поднялись в Инфекционное отделение. Однако Кривошеин не торопился. Он явно сомневался в моём зелье.

— Предлагаю испытать сначала на мне, а потом на одном из пациентов, — предложил я. — Если ему станет лучше, тогда напоить остальных.

— Так и сделаем, — кивнул он.

Медсестра принесла пластиковую ложку для сиропов. Я налил себе тягучего терпкого зелья и выпил. Что ж, профилактика не помешает.

Кстати, манарос, что попал в организм людей, не является паразитом. Просто его эфир как-то попал в их тела и путешествует по ним, вызывая отравление. Похоже, внутренние органы просто не могут вывести его из организма.

Всё-таки манаросы — совсем не естественные природные растения, а скорее как пришельцы, неведомо как развившиеся в областях с аномальной энергией. Да и сами аномалии не имеют отношения к глубинной энергии земли, которая копится в магических источниках магов и называется маной.

Я бы назвал аномальную область разломом между мирами. Именно поэтому у Димы разрушился источник — он просто не мог совладать с чужеродной энергией.

— Ну что, как вы себя чувствуете? — осторожно уточнил Кривошеин.

— Хорошо. Даже аппетит появился, — я провёл рукой по урчащему животу.

— Тогда опробуем ваше средство на Ярославе, которому вы палец укололи. Он попал к нам в первый день эпидемии, поэтому на нём будет нагляднее эффект.

Мы зашли в палату. Двое мужчин уже спали, а Ярослав и его сосед склонились над тазами, безуспешно пытаясь освободить уже пустой желудок.

— Что это за гадость? — прохрипел мужчина, когда медсестра поднесла к нему ложку с зельем.

— Это лекарство.

— Не помогают ваши лекарства, — отмахнулся он. — Только хуже от них становится. Оставьте меня в покое. Если помру — значит, судьба такая.

— Вам не ради кого жить? — уточнил я.

— Как это «не ради кого»? — возмутился он. — У меня семеро по лавкам. Мал мала меньше. Самому младшего года нет. Коленькой зовут.

— Если вы не хотите, чтобы ваш Коленька и остальные дети остались без отца, то лучше выпить зелье, — с нажимом произнёс я. — К тому же вы всё равно собрались помирать. Значит, и боятся вам нечего.

Ярослав глубоко вздохнул, еле заметно кивнул и открыл рот. Медсестра осторожно влила средство.

— Ну и гадость. Сахарку бы хоть добавили, а то горчит, — недовольно сморщился он.

Мы с Кривошеиным выжидательно уставились на него.

— Ой, что-то живот закрутило, — пожаловался он, громко отрыгнул и смутился. — Простите, пожалуйста.

— Ну! Что вы чувствуете? — воззрился на него лекарь.

— Хорошо… вроде. Не тошнит… Кушать хочется.

Фёдор Михайлович повернулся к медсестре.

— Принесите чай и кашу. Быстро!

Девушка кивнула и исчезла за дверью. Пока она ходила, Кривошеин задал ещё несколько вопросов Ярославу, и тот каждый раз уверенно отвечал, что ему стало лучше, нигде не болит, голова не кружится, и рвотных позывов нет.

Вскоре медсестра явилась с подносом, на котором стояла большая тарелка горячей каши и кружка со сладким чаем. Мужчина быстро всё съел и попросил добавку.

— И мяса, мяса положите. Или яиц. Одной кашей сыт не будешь, — сказал Ярослав, когда медсестра забрала у него поднос.