Личный аптекарь императора. Том 6

Мы прошли по дому, в котором пахло сыростью, приторно-сладкой старостью тушеной капустой, поднялись на второй этаж и подошли к двери спальни.

— Тимофей Никифорович никого не принимает, — слуга вновь попытался остановить Завьялову. — Он просто не может…

— Уйди прочь! — прикрикнула она, грубо оттолкнула его в сторону и пнула дверь, которая резко распахнулась и с грохотом ударилась о стену.

В полутьме комнаты, из которой пахнуло эфиром тяжело больного человека, я разглядел кровать, на которой кто-то лежал.

Баронесса замешкалась, будто не могла решить, зайти или уйти, но, набрав в легкие побольше воздуха, перешагнула через порог и двинулась к кровати.

— Вот и свиделись, — без капли злорадства проговорила она. — Помнишь меня?

Я подошёл поближе и понял, о чём пытался сказать нам слуга. На кровати неподвижно лежал худой старец. Лысый череп был обтянут темной кожей с пигментными пятнами, глаза ввалились, сухие посиневшие губы что-то пытались произнести, но не могли. Только глаза оставались живыми и ясными. Он явно узнал баронессу и буквально пожирал её взглядом.

— Он парализован? — спросил я у слуги.

— Да. Уже давно. Лет пятнадцать.

Баронесса, которая с брезгливостью смотрела на старика, повернулась к слуге и спросила:

— Что с ним произошло?

— Напали на него. Всё подчистую вынесли из дома. Хотели убить, но Тимофей Никифорович выжил, — пояснил он.

— Вряд ли можно назвать жизнью такое существование, — выдохнула Завьялова и обратилась ко мне. — Саша, пойдёмте отсюда. Судьба его наказала раньше меня.

Потом повернулась к нему и, склонившись, прошептала:

— Это тебе за то, что ты сделал со мной. Живи долго-долго и мучайся.

Затем развернулась и резво покинула комнату. Мы все вышли вслед за ней. Слуга торопливо засеменил за нами.

— Господа, а зачем вы приходили? Может, вы хотите помочь? Ведь денег уже давно нет, и мы живем на пособие от государства.

— Тимофей был богаче всех нас, продавая имущество и богатства империи. Теперь пусть ест тушеную капусту, а не заморские деликатесы, и пьет воду, а не дорогие вина. Он всё это заслужил, — грубо ответила баронесса и выбежала на улицу.

Мы сели в машину. Только когда отъехали от дома, Завьялова с облегчением выдохнула.

— Я рада, что он жив, — сказала она.

— Серьёзно? Вы же хотели его убить? — улыбнулся я.

— Смерть — слишком лёгкое наказание. Теперь я хочу, чтобы он прожил как можно дольше в таком состоянии, — она с довольным видом откинулась на спинку сиденья.

* * *

Ректор Московской магической академии сидел в зале совещаний и ждал прихода деканов. Каждую неделю они встречались в этот кабинете, где обсуждали произошедшее за последние дни и планы на будущее.

Первым пришёл декан факультета менталистов. Он пожал руку Мирону Андреевичу и опустился на место, которое уже давно считал своим — по правую руку от ректора.

Следом явились все, кто был вызван на сегодняшний совет.

— Приветствую, — устало проговорил ректор, окинув взглядом деканов. — Сегодня я вас собрал в честь радостного события, — он выдержал паузу и продолжил. — Мы успешно прошли все проверки и можем спокойно продолжать работу.

Раздался дружный вздох облегчения. Проверки различных служб сильно выматывали и держали в постоянно напряжении. Каждый боялся, что именно на его факультете обнаружится что-то не соответствующее нормам или какие-то недоработки.

— Более того, нам из казны выделили средства на проведение Ежегодного академического турнира! — торжественно объявил он.

Довольные деканы зааплодировали, ведь проводить турнир на своей территории всегда почётно и прибыльно.

— Можете объявить студентам о турнире и приступить к их подготовке. Мы должны занять призовые места. А лучше, если все золотые кубки займут места на нашем стенде почёта.

Деканы обещали постараться и вложить все знания и умения в своих студентов, и разошлись. Только декана факультета аптекарей Мирон Андреевич попросил остаться.

— Клавдий Тихомирович, у меня есть к вам разговор, — сказал ректор, поднялся со своего места и плотно закрыл дверь зала совещаний.

— Слушаю вас, Мирон Андреевич, — обратился вслух декан.

— Помните тот случай на посвящении в студенты?

— Когда на студентов напали? Конечно, помню.

— Нет-нет, я не про студенческое веселье, а про официальное торжество в большом зале академии, — пояснил он.

— Да, я хорошо помню тот вечер. А о чём конкретно вы говорите?

— Не о чём, а о ком. Я говорю про почерневший кристалл, к которому прикоснулся Александр Филатов. Вернее про него самого.

— Я вас внимательно слушаю, — подался вперёд Клавдий Тихомирович.

— Я посоветовался кое с кем, — уклончиво ответил ректор. — И мне посоветовали проверить, не причастен ли Александр Филатов к ведьминской магии.

— Полная ерунда! — не сдержался декан. — Простите, Мирон Андреевич, но я так думаю. Филатовы — древнейший уважаемый аптекарский род. Откуда там взяться ведьминской магии?

— Я сам не хочу в это верить, но черный камень…

— Причём здесь камень? Вы не хуже меня знаете, что чтобы не показал камень, всегда всё зависит от конкретного человека. От его усердия и выбора.

— Я вас понимаю. Вы хотите защитить своего студента, но мы не можем никак не отреагировать на такой явный сигнал, — примирительно проговорил ректор.

— И что же вы намерены делать? — сухо поинтересовался Клавдий Тихомирович.

— Пока не знаю. Хотел с вами посоветоваться.

— Я считаю, что любые разбирательства по этому вопросу могут наложить тень на род Филатовых, имя которых совсем недавно отмыли от всей той грязи, что подкинули им лекари. Пусть Филатов учится как раньше. Никакие проверки не нужны.

— Мы можем сделать это скрытно. Никто не будет знать, кроме нас троих.

— Тогда зачем вообще эта проверка? — развёл руками декан. — Я уверен, что Саша Филатов просто сильный аптекарь.

— Посмотрим. Как бы то ни было, но я намерен выяснить, что значит черный цвет кристалла в его случае, — заявил ректор. — Можете идти. Как только всё будет готово, я вас оповещу.

— Как вам будет угодно, — кивнул Клавдий Тихомирович и вышел из зала совещаний.

Он знал точно, что бы не показала очередная проверка, он не предаст своего студента и будет бороться за него до конца.