Личный аптекарь императора. Том 6

— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил я.

— Не знаю, — несмело ответила она и потрогала лоб. — Я будто очнулась, а до этого всё было как тумане.

— Думаю, я должен объясниться, — я присел на край кровати. — Дело в том, что в нашей аномалии живёт довольно необычное существо, которому я дал имя Зоркий. Он умеет насылать иллюзии. Именно поэтому вы видели тех страшных существ.

— Так это были иллюзии, — с облегчением выдохнул она. — Сколько же я страху натерпелась. И ведь всё выглядело так натурально, что я была убеждена, что в вашей анобласти завелись такие ужасные монстры.

В это время послышался стук о косяк двери, и голос старика Филатова из коридора.

— Мне-то можно зайти, или снова сферой запустите?

— Ой, а я что в вас стреляла? — баронесса сползла с кровати, подошла к двери и, помедлив немного, выглянула. — Григорий Афанасьевич, голубчик, простите меня.

Она приобняла его и поцеловала в щеку. Дед тут же обмяк и расплылся в улыбке.

— Вот и хорошо. Оставайтесь пока здесь, а я обратно в аномалию. Надо Зоркого подлечить.

Завьялова побежала за мной следом, стуча босыми пятками.

— Я его сильно ранила? — обеспокоенно спросила она.

— Да. Если бы я не смог оставить кровь, то он бы уже умер.

Я не стал уточнять, каким именно образом остановил кровь. Да это и не важно.

— Простите меня. Я…я не знала. Я бы ни за что не навредила вашему питомцу. Просто эти глаза и черная кожа. Я подумала, что…

— Вы ни в чём не виноваты. Это я забыл вас предупредить. Пойдёмте на кухню. Экономка напоит вас чаем.

Мы спустились вниз. Я прихватил бутылки со средствами для Зоркого, кочан капусты и несколько апельсинов, и направился к анобласти, а дед с баронессой сели за стол с чашками горячего чая.

Зоркий уже успел отползти в сторону от того места, где лежал, поэтому я не сразу нашёл его. Пришлось даже использовать обоняние. Друг с готовностью открывал рот, когда я поил его зельями. Доверяет мне.

Вскоре ему стало лучше. Я набрал в бутылки воду из пруда, положил рядом капусту с апельсинами и оставил возле желтоглазого. Перед отъездом еще раз загляну, чтобы проверить, как он восстанавливается.

— Ну как он там? — спросил дед, когда я вернулся в дом.

— Живой, — ответил я и приступил к созданию сыворотки «Пробуждения разума».

Все с любопытством следили за моими действиями, а когда из графина начали вылетать сиреневые пузыри, баронесса не сдержалась и захлопала в ладоши.

— В первый раз вижу, как работают аптекари.

— Поверьте мне, аптекари так не работают, — вполголоса пояснил дед. — Это только Шурик так умеет.

— Невероятно. Волшебство какое-то, — она восхищенно смотрела на меня во все глаза.

Когда жидкость «успокоилась», я налил в пустую чашку Завьяловой сыворотку и велел:

— Пейте.

Она без сомнения выпила всё до последней капли. Сначала ничего не происходило, и она даже пожаловалась, что можно было бы добавить сахарку для более приятного вкуса, но вдруг замерла и уставилась перед собой невидящим взглядом.

— Маргарита Павловна, вам плохо? — поинтересовался дед и взял её за руку.

— Я вспомнила, — еле слышно выдохнул она. — Я всё вспомнила…

Глава 4

Баронесса вскочила на ноги и заметалась по комнате

— Я всё вспомнила. Я знаю, кто это. Но как… Как он посмел? За что? Я не понимаю. Ничего не понимаю.

— Маргарита Павловна, кто напал на вас? — осторожно спросил дед.

Но она будто его слышала. Она продолжала ходить по комнате, уставившись под ноги и бормоча себе под нос.

— Не может быть… Как же он посмел? Мы же дружили!

Наконец она плюхнулась на стул и посмотрела на нас.

— На меня напал мой командир. Я успела заметить его, прежде чем он ударил меня. Это была не железная труба, а воздушный молот. Он просто превращал меня в фарш. За что? Мы же были друзьями…

Завьялова поникла и погрузилась в свои мысли.

— Расскажите поподробнее, что тогда произошло, — я облокотился о стол и внимательно посмотрел на неё. — Вместе попробуем разобраться.

Она глубоко вздохнула и кивнула.

— Хорошо… Мой командир, Тимофей Голицын, велел проверить территорию за болотом. Там редко кто ходит, ведь болото опасное, с трясинами и глубоким омутом, но он настоял. Сказал, будто поступила информация, что будет попытка прорыва. Время было позднее, поэтому я не хотела задерживаться на болоте, — она налила себе остывший кофе из кофейника и, сделав пару глотков, продолжила. — После проверки он приказал возвращаться на базу, но я ослушалась. Я хотела помочь ему, подстраховать, поэтому направилась к дороге. К единственной дороге на нашем участке. Вот там-то мы частенько ловили перебежчиков.

Она горько усмехнулась и покачала головой.

— Я уже подходила к дороге, когда увидела повозку с тремя лошадьми и своего начальника. Он осторожно передавал незнакомому мужчине какой-то сундучок и что-то говорил. Я расслышала только: «будь осторожен. Они хрупкие. Недолго ждать осталось». Затем он повернулся и увидел меня. Я махнула рукой и спешно двинулась к ним, но успела пройти лишь пару метров, как меня от сильного удара отбросило к дереву. Следом посыпались десятки ударов, — она всхлипнула. — Он бил меня с такой яростью. С такой ненавистью… Простите меня за слёзы. Просто… просто я этого не заслужила. Я не сделала ничего плохого.

Она схватила салфетку и заплакала навзрыд. Прибежала экономка и, испуганная её слезами, принялась успокаивать и гладить по спине. Дед подсел ко мне поближе и зашептал.

— Ну тут всё ясно. Этот Голицын что-то вывозил из империи, а баронесса его засекла за этим делом. И чтобы она не проболталась, он решил её убить.

— Похоже на то, — согласился я.

— Нет! Он не мог из-за какой-то контрабанды так со мной поступить! — выкрикнула она. — Мы часто ловили своих бойцов на таких делах. То ящик водки продадут, то какие-то шкуры под заказ вывезут. Всякое бывало. Пожурим или выговор выпишем, и всё. А тут… Я не понимаю, за что? Что было в том сундуке? Да я бы даже проверять не стала! Он же мой командир.

Она громко высморкалась, выпила стакан воды, и побрызгав себе на лицо прохладной водой, наконец успокоилась.

— Где теперь ваш командир? — спросил дед.

— Понятия не имею, но я это выясню. И, прежде чем убить, узнаю, за что он так жестоко со мной поступил, — процедила она сквозь зубы и поджала губы.

— И правильно. Так ему и надо, — поддержал дед. — Но лучше под суд его отдать, и пусть как Распутина на казнь отправят. Либо на каторгу… Как вам выжить-то удалось?

— Нашли меня на следующий день бойцы из другого отряда. Лежала я на дне оврага, листьями засыпанная. Собаки меня учуяли, — она хмыкнула и покачала головой. — Теперь я всё так хорошо помню. Даже то, как один из псов своим шершавым языком мне нос лизал. А ещё помню те удары. Прям рёбра опять заныли, — она сморщилась будто от боли и обняла себя.