Личный аптекарь императора

— Слушай сюда, Лютиков, — грозно начал я. — Работать на тебя я не буду. А если снова отправишь своих шестёрок, то не только они поплатятся, но и ты сам. Обещаю, мало никому не покажется, кислота вас раствори! — выпалил я.

— Это мы ещё посмотрим, — усмехнулся он и сбросил звонок.

Я шумно выдохнул и поймал на себе настороженные взгляд деда. Ну ладно, пойду развеюсь, заодно подыщу из дневников Филатовых какие-нибудь рецепты для вассалов. Если господин Лютиков считает, что меня испугал, то глубоко заблуждается.

Запершись в лаборатории, я завалился на матрас с парой дневников и принялся выискивать нужные рецепты. Чтобы не создавать конкуренции между родами, я решил разделить их по направлениям. Одни пусть занимаются сердечными и сосудистыми заболеваниями, другие болезнями суставов, переломами костей, ушибами и ранами, а третьи различными инфекционными болезнями.

Сделав закладки из сухих манаросов в одном дневнике, я взялся за второй и сразу понял, что это не сборник рецептов, а дневник Дмитрия Филатова, где он описывает важные и значимые события из своей жизни.

Бегло пролистав записи до конца, я увидел коряво написанный рецепт с пометкой «от разрастания манагриба в лёгких». Отец Шурика явно торопился, когда его составлял. Похоже, это тот самый рецепт, который он придумал и воплотил для наследника императора.

Ну что ж, пришло время узнать, ошибся он или нет. Я вскочил с матраса и приступил к приготовлению этого средства…

Глава 21

У меня не было всех необходимых ингредиентов для создания средства, которое придумал отец Шурика. Поэтому пришлось наведаться в лес и потратить целый час на поиски очень редкого гриба с зелеными прожилками на ножке.

Вернувшись в лабораторию, я довольно быстро создал состав, ускорив время приготовления отвара с помощью своей маны.

— Ну ладно, попробуем, — проговорил я, капнул на ладонь ещё тёплый отвар и лизнул его.

Сначала по языку разлилась горечь, но вскоре она прошла, и я ощутил сильный антибактериальный эффект средства, эфир которого волной разливался по моему телу. Тут же собрав в слюну весь эфир трав, я сплюнул в раковину. Пожалуй, выпив пару глотков этого средства, можно стать стерильным. Оно наверняка разрушило тот гриб, что поселился в лёгких наследника. И, что немаловажно, никак не могло повлиять на его сердце.

Дима Филатов, действительно, талантливый человек, раз смог создать такое лекарство, не имея моих способностей и не чувствуя всех свойств трав, как я. Лекари не помогли бы наследнику, на создание артефакта у них ушло бы довольно много времени, а то, что изобрел Филатов — лучшее, что могло бы быть. Именно он спас наследника, и император должен был наградить его, а не наказывать. Как же лекари смогли всё повернуть и выставить отца Шурика в нелицеприятном свете?

Я позвонил деду и спросил, есть ли новости от бывшего советника императора. Он ответил, что Ермолин не звонил, и сильно сомневается, что удастся что-то выяснить, ведь лекари очень тщательно скрывают свои дела.

Едва я сбросил звонок, как телефон снова зазвонил. Это был Ваня.

— Здорова, Сашка! Ты слышал, что Ленка в лечебницу попала?

— Приветствую. Какая Ленка? — не понял я.

— Та самая, — хмыкнул он. — Орлова.

А-а, теперь вспомнил. Лена Орлова предупредила о том, что Сорокин готовит подставу с большой партией лекарств из манаросов.

— И что с ней?

— Точно не знаю, но говорят, она упражнялась в магии и сама себе навредила. Теперь лежит в тверской лечебнице Распутиных. Думаю её проведать. Не хочешь съездить со мной?

— Можно. Когда?

— Давай через полчаса.

— Договорились.

Прибравшись в лаборатории, я вернулся к лавке, и вскоре подъехал Ваня. В подарок Лене я взял с собой несколько витаминных сборов. Я не знал, в каком именно она состоянии и что конкретно с ней случилось, но витамины всегда пойдут на пользу.

Через час мы остановились у большого пятиэтажного здания лечебницы. На вывеске было написано, что лечебница принадлежит роду Распутиных. Хм, а сколько же всего лекарских родов в империи? Этот вопрос я задал Ване.

— Сколько точно лекарских родов, я не знаю. Их немало по всей империи. Могу назвать только самых богатых и влиятельных: Распутины, Мичурины и Боткины. Патриархи этих родов сидят в верхушке власти и серьезно влияют на происходящее в империи. Знаю, что наши Сорокины являются вассалами Распутиных, а Коганы — Мичуриных. Они могут конкурировать друг с другом, но вот когда нависает угроза над лекарскими родами, быстро объединяются.

— Ясно. Значит, отец, став Личным Аптекарем Императора, встал многим поперёк горла.

— Так и есть. Как говорил мой батя, аптекари ни раньше, ни потом никогда не достигали таких высот, как при твоём отце.

— Всё ясно, — кивнул я и вышел из машины.

Мы зашли в здание лечебницы и подошли к стойке, за которой сидела дама в белом халате, с ярко-красными губами и пышным бюстом. Пока Ваня объяснял к кому мы пришли, я осмотрелся.

Здесь было много людей в белых халатах. Кто-то поддерживал больного за руку и вёл к лифту, кто-то протирал и так блестящие перила лестницы, кто-то распределял пациентов по кабинетам. Я чувствовал, что от них исходит магическая аура, но вряд ли лекарей поставили заниматься такой работой, наверняка это были представители аптекарских родов.

— Госпожа Орлова готова вас принять, — сказала дама, пообщавшись по телефону с Леной. — Сейчас вас проводят.

Она поднялась со своего места и махнула молодому парню, протирающему окна.

— Минджун, проводи гостей до двенадцатой палаты!

Парень бросил тряпку в ведро с водой и торопливо подошёл к нам. Я сразу отметил небольшой рост и узкие щёлочки глаз.

— Добрый день, — учтиво поклонился он. — Пройдёмте, пожалуйста, за мной.

— Добрый, — поздоровался я и уточнил. — А у тебя, случайно, фамилия не Ли?

— Да, вы правы. Меня зовут Минджун Ли.

Ага, это один из рода, с главой которого мы встречались за обедом. Теперь понятно, чем они занимаются в лечебницах лекарских родов. По-моему, это унизительно, но, похоже, другого выхода они не нашли.

Мы поднялись на лифте до четвёртого этажа, и он указал нам на нужную палату. На стук дверь открыла сама Лена и расплылась в улыбке.

— Я так рада, что вы решили навестить меня. Второй день лежу, скучно, — она жестом пригласила нас войти.