Личный водитель
Шрифт:
Теперь можно было позаботиться и о Марине. Покидая кабину, он еще раз проверил работу радиостанции, но связь с землей по-прежнему отсутствовала.
Вернувшись в салон, Эдмон сообщил ей, что оба пилота и стюард спят мертвым сном и неизвестно, когда проснутся. После всех кульбитов, которые Марине пришлось только что пережить, она была еле живая, и до нее не сразу дошло, чем это им грозит.
– Я не поняла, а с чего это они вдруг всем экипажем спать улеглись? – недоуменно спросила она.
– Не знаю, – пожал плечами он. – Похоже на отравление каким-то сильнодействующим снотворным типа клофелина. А что там с ними на самом деле произошло, вскрытие, как говорится,
– Что, все настолько плохо, что они могут умереть? – ужаснулась она. – Но кто же тогда посадит наш самолет?!
– Если в ближайшие пару часов пилоты не очнутся, то нам придется это сделать самим…
Произнесенные Эдмоном слова повисли в воздухе, и по мере того, как их смысл доходил до сознания Марины, они молча смотрели друг на друга. Она выдержала его взгляд, восприняв все недосказанное им как совет готовиться к самому худшему. Ведь шансы человека, никогда не летавшего на самолетах, посадить пассажирский реактивный лайнер очень ничтожны.
– А мы сможем посадить эту махину?! – удрученно спросила она.
– Сможем, – уверенно ответил он. – В компьютерных играх я самолеты почти всегда успешно сажал. А в нашем случае это лучше будет сделать где-нибудь в пустыне, а не в аэропорту Сан-Сити.
– Это хорошо, что у тебя есть хоть какие-то навыки. А почему ты полагаешь, что посадить самолет в пустыне нам будет легче, чем в аэропорту, который специально для этого предназначен?
– Если на земле узнают, что наш самолет остался без пилотов, посадку в аэропорту нам никто не разрешит. Хуже того! Нас, скорее всего, собьют еще на подлете к Сан-Сити.
– Как это собьют? За что? Мы же не террористы там какие-то! – возмущенно заметила она.
– Для наземного диспетчера наш самолет без пилота – неуправляемый реактивный снаряд, который проще сбить средствами ПВО, чем подвергать город опасности. Поэтому для всех будет лучше, если мы попытаемся совершить жесткую посадку в какой-нибудь безлюдной местности. В пустыне мы никого, кроме самих себя, хотя бы не угробим, – мрачно усмехнулся он.
– Утешил, называется!
– Ну, извини, если я что-то не так сказал.
– Да все ты правильно сказал, – признала она. – Только я все же надеюсь на то, что наши пилоты скоро проснутся и благополучно посадят самолет в аэропорту Сан-Сити. Как думаешь, их специально кто-то усыпил или они сами чем-то случайно отравились?
– Что-то я не верю в такие случайности. Уж очень все это похоже на диверсию. Подсыпать экипажу лошадиную дозу снотворного можно только с одной целью – чтобы самолет не долетел до места назначения.
– Но кто это мог сделать? Во время полета пилотов обслуживал только наш бортпроводник, который и сам вырубился от этого снотворного. Значит, – заключила Марина, – он был уверен, что еда и напитки на борту нашего бизнес-джета, как всегда, высшего качества.
– Пока что мне пришла в голову только одна версия – кто-то из членов экипажа мог решиться таким оригинальным способом покончить жизнь самоубийством, – предположил он.
– Угробить целый самолет с людьми ради самоубийства? Да нет. Такого не может быть!
– У нас все может. Короче, если мы не хотим, чтобы наш самолет разбился, нам нужно будет самим его как-то посадить. Так что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
– Ну, тогда чего мы здесь с тобой сидим? Пошли в кабину! – решительно сказала она.
Пройдя с Эдмоном в кабину, Марина сама убедилась в том, что пилоты и бортпроводник абсолютно недееспособны, и если бы не их ровное дыхание, можно было подумать, что все они мертвы. Она помогла Эдмону перетащить отключившихся пилотов
в конец салона, где находилась зона отдыха с двумя кожаными диванами. Спавшего же на полу стюарда Эдмон усадил в кресло бортпроводника, расположенное рядом с кабиной экипажа.Затянув покрепче привязные ремни, чтобы дрыхнувший без задних ног Денис не свалился с сиденья, Эдмон с чувством выполненного долга вернулся в кабину.
Марина к тому времени уже подогнала под себя кресло второго пилота и с интересом рассматривала центральный дисплей с цветной картой, на которой было отражено, где сейчас находится их самолет и куда он держит курс. Несмотря на леденящее душу острое ощущение беды, Марина при этом испытывала восторг от полета, как если бы она сама пилотировала самолет. В детстве она мечтала стать стюардессой, чтобы форму синюю надевать и вместе с ветром в облаках летать. Во всех фильмах «небесные ласточки», как зачастую называли бортпроводниц, выглядели как настоящие принцессы – очень красиво и элегантно, и это, наверное, Марину привлекало в профессии стюардессы больше всего. Только вот по настоянию отца-миллиардера вместо курсов стюардесс ей пришлось учиться на юриста в Сорбонне.
О том, что ее отец – олигарх Рашид Мамедов, Марина Лебедева узнала, когда ей уже исполнилось пятнадцать лет. Возможно, Марина никогда бы этого так и не узнала, если бы отчима-алкоголика не посадили в тюрьму за кражу ящика водки из подсобки магазина. Когда отчима посадили, у мамы обнаружили рак груди, от которого она сгорела за шесть месяцев. Но перед тем, как уйти в лучший мир, она успела рассказать дочери, как семнадцатилетней девчонкой она загуляла с заезжим карточным шулером – рыжим щуплым пареньком лет двадцати по имени Рашид.
Рашид Мамедов тогда приехал к ним в Сочи на «гастроли» с бригадой «катал». Мама в тот год только окончила школу и на курортный сезон устроилась горничной в гостиницу, где остановился Рашид. Он соблазнил ее, когда она пришла сделать уборку в его номере люкс, а на следующий день Рашид выехал из гостиницы. Благодаря этой ночи любви Марина и появилась на свет. И хотя мама потом узнала у администратора гостиницы паспортные данные отца родившейся у нее девочки, разыскивать Рашида, чтобы заставить его платить алименты, она не стала. За проведенную с нею ночь Рашид щедро заплатил ей, и мама не хотела, чтобы кто-то когда-нибудь узнал об этом позоре. Вот, собственно, и вся банальная для курортного города история.
Оставшись в пятнадцать лет сиротой, Марина решила найти своего биологического отца, для чего достаточно было набрать в гугле «Рашид Тимурович Мамедов». В Сети Марина нашла одно его интервью, которое ее чрезвычайно растрогало. Отвечая на вопросы журналистки о том, как ему удается руководить огромной промышленной империей и при столь колоссальных нагрузках поддерживать себя в такой прекрасной форме, Рашид поведал трогательную историю о своем босоногом детстве. Мол, жил большой семьей в домике на шахтерской окраине. «Если пьяный ногой по забору ударит – то дом развалится. Поэтому я прекрасно знаю, что такое бедность. Спали мы на полу, на раскладушках. Умывались из кружки. Туалет находился на улице. В зрелом возрасте я опять побеждал бедность – на своих предприятиях. И сейчас хочу передать тот опыт, который приобрел и в жизни, и в бизнесе, для того чтобы принести пользу всей стране. Ну а в детстве был хулиганом. Чего там греха таить, играя в футбол, разбил не одно окно. А кто в детстве не хулиганил? В кого обычно влюблялись и кого уважали все девчонки? В хулиганов». Однако о своей первой любви Рашид вспомнить так и не смог. Не помнил он и первый поцелуй.