Лицо для Сумасшедшей принцессы

Наконец, бессистемно петляющие улочки привели их в плохо освещенный тупик, в котором располагалось длинное приземистое, смахивающее на сарай здание. Из чайханы доносились не слишком аппетитные запахи небрежно приготовленной пищи, многоголосый гул посетителей и заунывные звуки зурны в сопровождении дробно-рассыпающегося рокота барабанов. Али-Баба с облегчением сполз с провислой ослиной спины и привязал ушастое средство передвижения к убогой коновязи по соседству с сосредоточенно жующими траву лошадьми и мулами. Глазастый Огвур сразу же заприметил медную тарелку и засаленный молоточек, висевшие около входной двери, но, не рассчитав могучей силы, так старательно громыхнул по вдавленному, изношенному диску, что его бечева немедленно порвалась, и тарелка с пронзительным звоном свалилась на кирпичное крыльцо. Из двери тут же выкатился кургузый человек-колобок, при детальном рассмотрении оказавшийся низеньким, чрезмерно упитанным мужчиной с лысой круглой головой и жиденькой пегой бороденкой. Хозяин испуганно воззрился снизу вверх на высокорослого орка, немного помялся, но все же осмелился выдать сбивчивую фразу:

– Господин воин, мест нет! Все занято перед праздником!

Огвур лениво нахмурился и поднял руку, уже примериваясь, как бы посильнее угостить негостеприимного чайханщика проясняющим разум подзатыльником. Но ему помешал старый дервиш:

– Милостью всеблагой Аолы приветствую тебя, почтенный Расул!

Хозяин тут же сменил гнев на милость:

– Здравствуй, уважаемый Али-Баба! Давненько тебя не видывали в наших краях!

– Да пребудет покровительство богини над этим радушным кровом, всегда обогревающим и оберегающим друзей, – нараспев продолжал хитрый дервиш.

Расул громко растроганно хохотнул:

– Ой, и лукав же ты, старик! Любого демона вокруг пальца обведешь. Конечно же после таких слов я не смогу отказать тебе в ночлеге и ужине. Заходи, будь как дома. Только что это за молодцы тебя сегодня сопровождают?

– Это? – довольно разгладил дервиш седую бороду. – Это мои ученики!

– Ага! – понимающе воскликнул чайханщик, пытаясь наигранно многозначительной репликой немного замаскировать овладевшее им недоумение. – Ну тогда проходите все! – И он отодвинулся от двери, пропуская внутрь чайханы троицу нежданных гостей. При этот он все никак не мог взять в толк: ну чему, скажите, такому необходимому может обучать бездомный нищий дервиш здоровенного воина-орка и божественно прекрасного пепельноволосого эльфа?

Закопченная, давно нуждающаяся в основательном ремонте чайхана явно не относилась к заведениям для элитных персон. На полу, застеленном грязной блохастой кошмой, на которую Огвур сразу же взглянул с подозрительно-оценивающим прищуром, сидело и лежало не менее тридцати человек. Над большим очагом в центре комнаты жарилась целая баранья туша, а расплавленный жир с шипением капал на плоские камни, где выстроилась шеренга старых, залатанных медных чайников. Ланс брезгливо поморщился – и даже не в сторону неаппетитных кушаний, а на полуголую танцовщицу, имевшую вместо костюма три шелковых лоскута, но зато с глухо закрытым лицом, лениво извивающуюся под заунывно-тягучие звуки однообразной музыки. Полукровка удивленно покосился на неровные клубки, перекатывающиеся под кожей исполнительницы танца живота, и дернул едва заметным кадыком. У кого как, а у него подобные упражнения вызывали одни лишь гастрономические желания. В животе гулко заурчало, рот наполнился обильной слюной. Утренний плов он благополучно скормил прожорливому дервишу, о чем ничуть не жалел, а сладкой ваты на палочке оказалось всего ничего.

А кроме этого, Лансанариэлю ужасно хотелось спать. Он давно уже брел как сомнамбула, с превеликим трудом переставляя ставшие словно чугунными ноги и через силу разлепляя поминутно закрывающиеся глаза. Понятно, что устал и вымотался, но не до такой же нестерпимой степени. Подобной сонливости Ланс не испытывал ни разу в жизни… А это пугало и настораживало одновременно.

К счастью, хозяин-колобок целенаправленно пересек общий зал и откинул плотную занавеску, скрывающую небольшую нишу, застланную дешевым ковром и заваленную горками сафьяновых подушек. Орк обрадованно вздохнул, переступая невысокий порог и предвкушая сладостный отдых. Как по мановению руки, перед путниками появились тарелки с благоухающим кинзой и тмином люля-кебабом и чайник лучшего чая. Но, к огромному испугу орка, Ланс отстраненно ковырнул изысканное кушанье разок-другой и, закрыв глаза, повалился головой прямо в тарелку. Тысячник бережно отнес вялого красавца на подушки и раскрыл его рубашку, прислушиваясь к едва различимому дыханию. Но Ланс не впал в обморок, он просто спал – крепко, беспробудно. Огвур недоуменно пожал плечами:

– Что же это с ним такое вдруг приключилось? Раньше он никогда не засыпал столь внезапно!

Мудрый дервиш приподнял бледное веко, внимательно рассмотрел закатившийся зрачок, а затем взял полукровку за холодное, влажное запястье и проследил за пульсом.

– Не хочу тебя пугать, о воин, но подобный глубокий, подкашивающий человека сон вызывается одним небезызвестным мне наркотическим средством. Оное, будучи подмешанным в еду или питье, действует безотказно и гарантирует абсолютную беспомощность в течение шести-восьми часов.

Жалобно задребезжал подпрыгнувший чайник – это орк гневно ударил кулаком по ковру:

– Задери меня гоблин, это точно подстроил тот мерзкий, сыплющий непонятными намеками хозяин лавки с рабами, угостивший Ланса сахарной гадостью! Но зачем?

Старик опечалился:

– В Рохоссе торговля рабами – привычное дело. А уж украсть приглянувшегося красавца юношу и втридорога запродать его в гарем какого-нибудь сластолюбца – значит получить хорошую выгоду. Выглядите вы как иноземцы, а кто станет искать двух бродяг?

Огвур разъяренно заскрипел крепкими зубами:

– Ну это мы еще посмотрим! Если они считают, что смогут утащить моего друга, как безвольного теленка, то сильно ошибаются!

– Извините, почтенный, что вмешиваюсь в ваш разговор, – вполголоса прошептал вошедший в нишу чайханщик Расул, – но в преддверии праздника, начинающегося завтра, в городе собралось великое множество всякого сброда и наемников, желающих попытать счастья на воинских состязаниях. В мое заведение тоже набилось немало незнакомых подозрительных личностей Поэтому советую вам совсем не спать этой ночью и не утрачивать бдительности.

Али-Баба одобрительно кивнул, поддерживая хозяина:

– Дельный совет! Да и ханский визирь Бухтияр славится неуемным влечением к симпатичным юношам! Думаю, сегодня ночью его люди обязательно попытаются выкрасть вашего друга!

– Ладно-ладно, – обещающе проворчал орк, любовно поглаживая массивную рукоять секиры. – Если старый дурак-визирь не передумает, то придется ему срочно менять работу и переходить на должность евнуха. Моя Симхелла и не таких успокаивала!

Пока из общего зала еще доносились громкие голоса подвыпившей публики, звуки надоедливой, будто зубная боль, музыки и звяканье медной посуды, Огвур немного вздремнул вполглаза как прирожденный и неизбалованный боец, привыкший к некомфортабельным полевым условиям. Но взбудораженный приключениями последних дней мозг не желал последовать примеру утомленного тела и продолжал лихорадочно анализировать произошедшие события. Орк вынужден был констатировать, что даже он, всегда уравновешенный и безупречно рассуждающий логически, на этот раз запутался окончательно. Он бесконечно переживал за свою бесследно и некстати пропавшую Мелеану, заранее мысленно сочувствуя любому неразумному противнику, дерзнувшему встать у нее на пути. Она ведь с полпинка кого угодно уделает, да к тому же так, что мало не покажется! Хотя тут орк взволнованно завозился: почему-то именно сейчас он предпочел бы находиться не в этой демонами проклятой чайхане, а рядом с бесшабашной девушкой, безусловно, даже невзирая на весь свой недюжинный ум и совсем не девичью отвагу, нуждавшейся в поддержке и проницательном совете. Гоблин знает, что способна натворить эта рыжая оторва, да еще очутившись в отнюдь не подходящей для нее компании своего заклятого врага. «Вот гоблины вонючие! – Огвур выругался злобным шепотом и импульсивно схватился за Симхеллу. – А она, поди, так до сих пор и не догадалась, кем на самом деле является ее любезный белокурый принц! Вот ведь как получилось, ну и дела! – на излюбленный манер Ланса почти взвыл тысячник. – Как бы чего непоправимого не случилось!»

Но возможно, и такого варианта Огвур тоже не исключал, что и они сами не просто так попали в этот край проклятого песка, жирного плова и озверело кусачих блох? Не зря же Лансу несколько ночей подряд настойчиво снилась королева Смерть. Вот только бы еще понять, воплощения чего такого судьбоносного желало ее зловещее величество от своих преданных слуг и защитников…

Постепенно шум в общем зале стих, пламя светильников притушили, гости устраивались на ночлег. Подождав еще с полчаса и полностью успокоившись по причине оглушительных раскатов дружного храпа, проникающего за занавеску, тысячник отложил верную секиру, слишком громоздкую для ночных вылазок, и, оставив при себе лишь два надежных кинжала, бесшумно покинул уединенную нишу. Ланс остался спать на ковре, под присмотром все так же бубнящего бесконечные молитвы Али-Бабы. Ловко лавируя среди лежащих вповалку тел, орк искусно приоткрыл и не подумавшую скрипнуть дверь и компактным темным пятном плавно перетек через порог чайханы.

На дворе заметно похолодало. Удивляясь резкому контрасту между палящим дневным зноем и почти морозной прохладой ночи, выдыхая облачко пара и беззвучно призывая на голову коварного торговца рабами все мыслимые и немыслимые проклятия, Белый Волк гибко скользнул за угол приземистого здания. Натренированное чутье воина не подвело его и на этот раз. Три плотные, одетые в черное фигуры крадучись выбрались из тени старой коновязи и замерли у крыльца, совершенно сливаясь с полуночным мраком. Лишь выглянувшая из-за тучи луна мельком скользнула по контурам наемных убийц, высветив изогнутый ятаган на поясе крайнего из них. Орк едва удержался от протяжного свиста. Он так и думал – враги оказались профессионалами, опытными и чрезвычайно опасными.