Лицо ее закройте

– Она мне нравилась, меня тянуло к ней физически. Думаю, это не назовешь любовью. Я никогда ничего другого ни к кому и не испытывал.

Мисс Молпас, отвернувшись от него, смотрела на реку.

– Верно. Сомневаюсь, способны ли вы вообще на подлинное чувство. Такой тип мужчины не способен.

– Она снова повер­нулась к нему и заговорила быстрее: – Но вам интересно, что я о ней думаю. И по­лиции было интересно. Ответ у меня оди­наков. Салли Джапп была хорошенькой, сообразительной, тщеславной, хитрой и не­надежной.

– Вы, похоже, знали ее очень хоро­шо, – сказал Стивен.

– Не совсем. Ее трудно было разгадать. Она проработала здесь три года, а я узнала о ее личной жизни не больше, чем в пер­вый день ее прихода сюда. Вообще-то, взяв ее сюда, мы тем самым шли на риск. Вы, наверное, заметили, что молодежи у нас нет. Ее сюда не заманишь, если не будешь платить в два раза больше того, что они стоят, к тому же они меньше всего думают о ра­боте. Я их не виню. В их распоряжении всего несколько лет на то, чтобы найти себе мужа, а в нашем клубе особенно не пожи­вишься. К тому же они бывают жестоки­ми, если их поставить с пожилыми жен­щинами работать. Видели когда-нибудь молодых кур – как они заклевывают боль­ную птицу? А у нас здесь только старые птицы. Они, может, и медлительные, но зато ме­тодичные и на них можно положиться. Наша работа большого ума не требует. Салли слиш­ком хороша была для нее. Никогда не пойму, почему она осталась у нас. Она работала после школы в агентстве по секретарским услугам и пришла к нам на время: из-за эпидемии гриппа нам рук не хватало. Ей у нас понравилось, и она попросилась остаться. Клуб наш разрастался, нам нужна была еще одна стенографистка. И я ее взяла. Как я уже говорила, мы рисковали. Она одна была моложе сорока пяти лет.

– Работа здесь не для честолюбивых, – сказал Стивен. – А с чего вы решили, что она была сообразительной девчонкой?

– Я наблюдала за ней, слушала ее. Мы здесь – коллекция бывших, она, должно быть, понимала это. Но она была умной, наша Салли. «Да, мисс Титли. Конечно, мисс Крум. Могу я достать вам это, мисс Меллинг?» Скромная, словно монашка, по­чтительная, словно викторианская горничная. Она совсем приручила бедняжек. Они го­ворили, как это замечательно, когда мо­лоденькая девушка работает рядом. Дела­ли ей подарки в день рождения и на Рож­дество. Обсуждали с ней ее будущее. Она советовалась с ними даже насчет своих на­рядов! Будто ее хоть чуточку занимало, в чем мы одеты и о чем думаем! Я бы сочла ее дурой, если бы это было так. Очень мило все у нее получалось. И неудивительно, что спустя несколько месяцев после появления Салли у нас сложилась невыносимая обста­новка. Вы, может, еще не наблюдали по­добного. Поверьте, это не очень приятно. Все были взвинчены, перешептывались друг с другом, обменивались колкостями, ни с того ни с сего вспыхивали ссоры и враж­да. Старые друзья переставали разговари­вать. Возникали какие-то непонятные дру­жеские связи. Началась чехарда и в самой работе, хотя некоторым, видно, все это было по душе. А мне – нет. Я понимаю, в чем крылась причина. Салли держала их в со­стоянии постоянной острой ревности, а бедняги не поняли этого. Они искренне привязались к ней. Мисс Меллинг, по-моему, полюбила ее. Если бы Салли призналась кому-нибудь, что она беременна, то именно Бе­атрис Меллинг.

– Можно мне переговорить с мисс Мел­линг? – спросил Стивен.

– Нет, если вы не ясновидец, Беатрис умерла от неудачной операции аппендици­та через неделю после ухода Салли. Ушла внезапно, даже не попрощавшись с ней. Вы верите, что можно умереть от разбито­го сердца, доктор Макси? Нет, конечно, не верите.

– А что случилось, когда Салли забе­ременела?

– Ничего. Никто не узнал. Мы едва ли самая подходящая компания, чтобы заме­тить такую неприятность. А Салли! Крот­кая, добродетельная тихоня Салли! Я обра­тила внимание, что она стала бледной, по­худела за несколько недель. Потом просто рас­цвела. Свет излучала. У нее, наверное, была четырехмесячная беременность, когда она от нас ушла. Она вручила мне заявле­ние об уходе за неделю и попросила никому не говорить. Ничего не объяснила, а я и не допытывалась. Откровенно говоря, мне стало легче. У меня не было удобного предлога избавиться от нее, но я очень скоро поня­ла, что мой эксперимент не удался. Од­нажды в пятницу она уехала домой, а в понедельник я сказала своим сотрудникам, что она уволилась. Каждый сделал собственное заключение, но, насколько мне известно, никто не догадался об истинной причине. Но шуму было много. Мисс Крум обви­нила мисс Меллинг, что та выжила девоч­ку – допекла ее своими собственнически­ми инстинктами и приставаниями. Дабы не возводить на мисс Крум напраслину, ска­жу лишь, что она не имела в виду что-ни­будь более зловещее, чем тот факт, что Джапп приходилось есть свои сандвичи в компа­нии Меллинг, вместо того чтобы ходить в кафе «Лайонз», что за углом, вместе с Крум.

– Так что вы не знаете, кто этот мужчи­на и где она могла с ним познакомиться?

– Понятия не имею. Знаю только, что они встречались по субботам, с утра. Нам сообщил полицейский. Мы работаем пять дней в неделю, а по субботам наш клуб всегда закрыт. Салли, видно, сказала дяде с те­тей, что он открыт. Она приезжала в го­род почти каждую субботу, будто бы на работу. Ловкий трюк. Они вовсе не интересовались ее работой, но, если бы они ей стали зво­нить в субботу утром, они бы решили, что просто никто не подходит к телефону. Она была девица не промах, эта Салли.

В голосе звучали неодобрение и горечь, не иначе как личная обида клокотала в мисс Молпас. Что же еще ему расскажут о ра­боте Салли в клубе, гадал Стивен.

– Вас поразило сообщение о ее смер­ти? – спросил он.

– Да каждый нормальный человек в ужас приходит, когда средь бела дня случается такое чудовищное событие, как убийство, в него просто поверить невозможно. Я по­размышляла над случившимся и теперь не так ужасаюсь и удивляюсь. Она от приро­ды не была жертвой. А вот что действи­тельно поразило меня, так это известие, что она была матерью-одиночкой. Я-то знала, что она слишком осторожная, слишком расчетливая, чтобы попасть в такую пере­делку! Ей скорее не хватало сексуальности, чем наоборот. У нас произошел один за­бавный инцидент спустя несколько недель после ее появления в клубе. Книги пако­вались в подвале, упаковщик был тихим мужчиной средних лет, коротышка, отец, кажется, шестерых детей. Мы его почти не видели, но один раз Салли послали вниз с каким-то сообщением для него. Он стал ней приставать. Так, ничего страшного. Его уволили, он не мог понять – за что. Вер­но, пытался поцеловать ее, и только. Я всех деталей не знаю. Но она такой шум под­няла, что можно было подумать – ее раз­дели догола и изнасиловали. Ее реакция до­стойна уважения, конечно, но современ­ные девочки сами справляются с подобны­ми ситуациями и не впадают в истерики. А Салли не притворялась, она действительно была напугана. Истинные страх и отвращение ни с чем не перепутаешь. Мне очень жал­ко было Джелкса. У меня брат – бизнес­мен в Глазго, а Джелкс сам из Глазго, и я смогла найти для него там работу. Он хо­рошо устроился и извлек, безусловно, урок из случившегося, но поверьте мне, Салли Джапп не была нимфоманкой.

Это Стивен и сам прекрасно знал. Ка­жется, больше ничего не выудишь из мисс Молпас. Уже больше часа прошло, как он ушел из больницы, Стэнден, верно, по­терял терпение. Он распрощался и без про­вожатых спустился на первый этаж. Мисс Титли по-прежнему сидела в приемной комнате и усмиряла разбушевавшегося члена клуба, которому совсем не понравились три книги, что ему дали. Стивен подождал какое-то время, пока они закончат разговор. Ак­куратные ряды темно-бордовых томов всколыхнули какие-то воспоминания. Кто-то из его знакомых выписывает книги из Клуба подбора книг. Но не его коллеги по боль­нице. Он методично пробегал мысленным взором книжные полки своих друзей и зна­комых и наконец нашел ответ.

– Мне, к сожалению, совсем некогда читать, – сказал он мисс Титли. – Но книги у вас прекрасные. Если не ошиба­юсь, один из моих друзей – член вашего клуба. Вы знакомы с сэром Рейнольдом Прайсом?

Мисс Титли и в самом деле знала его. Сэр Рейнольд их почетный член. Он сам приезжает раз в месяц за книгами, они всегда так интересно беседуют. Очаровательный человек во всех отношениях сэр Рейнольд Прайс.

– Интересно, он видел здесь мисс Салли Джапп? – спросил неуверенно Стивен. Он надеялся, что мисс Титли удивится, но ее реакция была неожиданной. Она оскорби­лась. Очень мягко, но в то же время не­пререкаемо она сказала, что мисс Джапп не имела возможности видеть в клубе сэра Рейнольда. Она, мисс Титли, – старшая в отделе выдачи. Больше десяти лет она на этом месте. Все члены клуба знакомы с мисс Тигли, а она – с ними. В общении с клиентами необходимы такт и опыт. Мисс Молпас полностью доверяет ей, и в мыслях никог­да у нее не было заменить ее кем-нибудь. Мисс Джапп, заключила мисс Титли, была всего лишь младшим библиотекарем. Не­опытная девочка, не более того.

Стивену пришлось довольствоваться этой отповедью.

Он вернулся в больницу около четырех. Когда он проходил мимо привратницкои, его окликнул Колли – он наклонился че­рез конторку с заговорщическим видом. В его старых добрых глазах сквозила тре­вога. Стивен вспомнил, что в больницу на­ведывалась полиция. Они наверняка бесе­довали с Колли. Интересно, здорово ли на­портил старик в своей излишней предан­ности, изо всех сил стараясь не проболтаться. А проболтаться-то было не о чем. Салли только один раз была в больнице. Колли мог лишь подтвердить то, что полиция и так уже знала.

Привратник заговорил:

– Сэр, вам звонили. Из Мартингейла. Мисс Бауэрз просила вас немедленно с ней ч связаться. Дело срочное, сэр. \

Стивен поборол в себе панику и, прежде чем задать вопрос, заставил себя порыться на почтовой полке, будто ищет письма.

– Мисс Бауэрз что-нибудь пояснила?

– Нет, сэр.

Он решил позвонить из будки, что сто­яла в холле. Больше шансов, что тебя никто не услышит, хотя Колли мог без помех на­блюдать за ним. Он специально отсчитал нужное число монет, не входя в будку. Как обычно, с Чадфлитом соединили не сра­зу, но Кэтрин, видно, сидела у телефо­на. Она взяла трубку чуть ли не раньше, чем зазвонил звонок.

– Стивен? Слава богу, ты вернулся на­конец. Приезжай, если можешь, немедленно домой. Кто-то пытался убить Дебору.

2

Между тем в гостиной по Уиндермиер-Крисчент, дом 17, инспектор Далглиш вел доп­рос, неумолимо продвигаясь к истине. Вид у Виктора Проктора был как у загнанного зверя, который понял, что путь к отступлению пе­рекрыт, но не может заставить себя повер­нуться и встретить свой конец. Его малень­кие темные глазки беспокойно бегали по сто­ронам. Миролюбивые голос и улыбка исчезли. Ничего, кроме страха, не осталось. За пос­ледние десять минут морщины от носа ко рту словно стали глубже. На красном, тощем, как у цыпленка, горле конвульсивно подра­гивал кадык.