Лицом к лицу

После эпопеи в Гаване Лучано купил себе этаж в самом дорогом квартале Неаполя, в Вомеро, где обычно останавливались принцы крови, премьеры и престижные миллиардеры, - нувориши там чувствовали себя плохо. Затем он приобрел бухту - прекрасное место для того, чтобы укрыться от шторма н у ж н ы м кораблям с т о в а р о м. Да и вид на Сорренто прекрасен, ходи себе нагишом по километровому пляжу, не обращая внимания на телохранителей, вжимавших тела в душную раскаленность камней. Побывал на Капри, в з я л виллу с прекрасным видом на Везувий, оттуда на яхте отправился на Адриатику, там продавался замок семнадцатого века, а Лучано любил экзотику, пытался читать древних: "В нашей профессии необходимо знание предмета истории, это поможет избежать ошибок в будущем".

Чаще всего Лучано можно было видеть на Капри. Сначала никто не связывал его приезды на остров с визитами бывшего египетского короля Фарука. Потом связали, несмотря на то что Лучано мастерски конспирировал, приглашая к себе на раут внучку Муссолини и внука короля Виктора Эммануила: тоже вроде бы враги, ан как нежно воркуют, словно голуби, глаз не оторвать.

Этого как раз и добивался Лучано - пусть все смотрят на именитых, он не гордый, он знает цену т е н и.

Во время одного из такого рода раутов Лучано смог провести невероятную комбинацию: экс-король Фарук разрешил "королю наркотиков" пользоваться своим банковским счетом - отныне дотошные финансовые инспектора не были опасны Лучано. Он торопился с этим "договором", оттого что знал о первых провалах в Гарлеме: полиция напала на один из его центров по продаже героина, два человека были взяты, в одном из них Лучано был уверен, как в себе, другой был склонен к дискуссиям на темы литературы и музыки - таким Лучано не верил.

Однако "музыковед" раскололся после того уж, как Лучано перевел большинство денег на один из счетов Фарука.

Скандал в Гарлеме перекинулся в Рим. Лучано пару раз вызвали на допрос, однако улик не было.

– Вы вправе выполнять свой долг, у меня нет к вам никаких претензий, говорил Лучано комиссарам полиции, - но стоит ли зря тратить время на безнадежное дело?

Американская пресса начала атаковать губернатора Дьюи: "На каком основании освобожден Лаки - Лучано?"

Губернатор только отдувался - молчал.

Молчали секретные спецслужбы, молчали, но р а б о т а л и. Скандал, связанный с именем Лучано, которого впрямую обвиняли в руководстве "гарлемским делом", позволил американским властям добиться у Рима права на открытие специального филиала по борьбе с наркотиками по Италии. Шефом был назначен Чарлз Сирагузе, несколько работников американских спецслужб, таким образом, переместились поближе к Средиземноморью - вполне пристойная крыша.

Поскольку улик против Лучано не было в Италии и американская полиция н е с м о г л а найти против него никаких компрометирующих материалов, дело "короля наркотиков" передали в "бюро финансов".

Было выяснено, что Лучано ежегодно получал на свой личный банковский счет около миллиона франков.

– Представьте данные, синьор Лучано, каким образом вы заработали эти деньги?

– А я их не зарабатывал. Это пожертвования друзей. Люди знают, как я беден, люди знают мою кристальную честность, люди не хотят, чтобы я умер голодной смертью. Да и потом ведь у меня есть фабрика школьных парт, пусть посмотрят мои доходы на производстве - я держу штат, там большая бухгалтерия, они вам ответят с исчерпывающей точностью.

Пришли данные из Америки: там был обнаружен один из банковских счетов Лучано на 3000000 долларов.

– А откуда это?

– Спросите тех, кто перевел мне эти деньги, если вы так дурно воспитаны и видите в каждом честном человеке преступника.

Провал в Гарлеме не нарушил работу империи Лучано. Атака героином продолжалась. Наркотики доставлялись из Азии через Средиземноморье к берегам Сицилии - как и было задумано Лучано в сорок шестом году. Поскольку почти весь флот был в руках мафии, товар сгружали с торговых судов, зафрахтованных "частными фирмами" на Дальнем Востоке, прямо на суда сицилийской мафии. Те швартовались по ночам возле Пунте-делла-Граперия-Гранде; от красивого городка, раскинувшегося вокруг бухты Кастелламмаре-дель-Гольфо, отходят две дороги одна, большая, на Трапани и Палермо, а маленькая, ухабистая - к Тонара ди Скопелло; вот именно по этой дороге, которая белеет в ночи тревожно и цикадисто, крестьяне, выполняя указание "солдат" мафии, перевозили груз на склады "компании по продаже сицилийских апельсинов" Там были заготовки пустотелые апельсины, сделанные из пластика или воска. На каждый ящик вполне нормальных апельсинов один - с героином. Наутро машины с особыми пропусками министерств, радевших за судьбы экономического развития Италии, беспрепятственно проезжали на территорию порта. Грузили ящики докеры - все, как один, связанные с мафией; везли в Нью-Йорк капитаны, мафией оплаченные; разгружали в доках Бруклина люди "коза ностры" - "активисты профсоюза" докеров.

Перед смертью дон Кало, "босс всех боссов" Сицилии, свел Лучано со своим преемником Дженко Руссо.

– Вы отвечаете за судьбу д е л а, - сказал "крестный отец", - а дело будет расти и победит, если мафия по-настоящему обвенчается с "коза построй", Сицилия и Америка должны быть постоянно вместе.

После смерти дона Кало его наследники созвали совещание, прилетели "боссы" из Нового Света. Об этом стало известно итальянской полиции, но никого из мафиози не потревожили: "Мафию опасно трогать п р о с т о т а к, вот если они попадутся на деле, вступят в действие правила игры - не подставляйтесь, придется п р и в л е к а т ь". Иначе нельзя, - станет трубить левая печать, посыплются запросы в парламенте...

Когда в Рим прилетел Санто Сордже, элегантный, сдержанный бизнесмен из Нью-Йорка, представитель техасской "Римрок тайд-лэндс компани лимитед", на аэродроме его ждал "роллс-ройс" стального цвета, шофер и молчаливый крепыш с потрепанным портфелем в правой руке.

Санто Сордже попросил крепыша:

– Пусть шофер отвезет меня куда-нибудь поближе к нашим.

– Наши еще в Сицилии, - ответил крепыш и прижал портфель к груди.

Сордже усмехнулся.

– Диктофон через кожу дает плохую запись, мальчик.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, - искренне удивился крепыш.
– Я ваш телохранитель, в портфеле ношу пистолеты, у меня постоянно рвутся ремни, когда я сую кольты за пояс.

Он распахнул портфель - диктофона действительно не было, воронено маслились два кольта девятого калибра.

– Смешно, - сказал Сордже.
– Только под "нашими" я подразумеваю не сицилийцев, а коллег из посольства Соединенных Штатов.

– Так вам и заказан апартамент на виа Венето, рядом с в а ш и м и, ответил крепыш и начал застегивать замки своего портфеля.

(Диктофон был вмонтирован как раз в замок, прислали д р у з ь я из Гонконга, там доки на изобретения таких штучек, Руссо просил п и с а т ь гостя из Америки постоянно, "дружба дружбой, а табачок врозь".)

Встреча Лучано, Руссо и Сордже состоялась в банкетном зале отеля "Реджис", обслуживали люди, прилетевшие с "боссами" из Палермо, официантов с подносами пускали лишь до дверей.

Беседа продолжалась три часа. Санто Сордже подробно излагал все выгоды, которые получит б р а т с т в о, если правительство предоставит исключительную концессию е г о техасской компании на проведение изыскательских работ в Сицилии: там должна быть нефть - кровь войны, "черное золото", зримое могущество.

Руссо молчал, слушал внимательно, сокрушался по поводу трудности задачи, потом спросил с к о л ь з я:

– А твои партнеры из Техаса пойдут на сотрудничество с инженером Маттеи?

– Никогда, - ответил Сордже.
– Ни при каких условиях, он - левый.

– Он не левый, - возразил Руссо.
– Он христианский демократ.

– Почему ты задал мне этот вопрос?
– спросил Сордже.

– Потому что Маттеи - очень сильный человек. Потому что он сделал ЭНИ государством в государстве. Потому что он всегда выполняет то, что намерен сделать.