Лицом вниз. Антология греческой прозы XIX века
Шрифт:
Хадула, которую также звали Франгоянну, или просто Янну 26 , была статной женщиной около шестидесяти лет, с суровыми чертами лица и мужским характером. Над верхней губой у нее виднелись маленькие усики. Размышляя о своей жизни, она приходила к выводу, что не делала ничего иного, как только обслуживала других. Девочкой она обслуживала родителей. Выйдя замуж, стала служанкой собственному мужу, однако благодаря своему характеру и отсутствию оного у супруга она была ему также опекуншей. С рождением детей Хадула превратилась в их рабыню. Когда же дети обзавелись своими детьми, старуха стала заботиться о внуках.
26
Все эти многочисленные прозвища (фамилии) главной героини – Франгисса, Франгоянну, Янну – образованы от имени ее мужа, Янниса (Иоанна) Франга.
Девочка
Старуха убаюкивала девочку и над люлькой бедняжки могла бы сложить песнь о своих страданиях. Прошлой ночью она действительно довела себя до исступления, вспоминая все свои мучения. В виде образов, сцен и видений Хадула представила свою жизнь – напрасную и тяжелую.
Ее отец был бережливым, трудолюбивым и законопослушным. Мать – злобной, богохульной и завистливой. Одной из известных ведьм того времени. Умела колдовать. Пару раз она чуть было не попалась в руки клефтам, молодцам Каратассоса, Гацоса и других предводителей Македонии 27 . Они хотели отомстить ей, потому что она навела на них порчу и дела их шли из рук вон плохо. Они три месяца ничем не промышляли, и не было у них удачи в разбое ни у турок, ни у христиан. И даже правительство Коринфа не высылало им никакой помощи.
27
Клефты – так в Греции времен Османской империи называли участников незаконных вооруженных организаций.
Ангелис Гацос (1771–1839) – известный греческий военачальник, участник Освободительной войны Греции 1821–1829 годов.
Димитриос Каратассос (1798–1861) – участник греческого освободительного движения XIX века.
Македония – область в северной Греции.
Они гнались за ней от вершины горы Аи-Танасу до равнины Пророка Ильи, с высокими платанами и обильным источником, и оттуда до Меровили 28 , что располагался у склона горы, сквозь лесные дебри и заросли кустарников. Она попыталась было укрыться в лесной чаще, но ей не удалось провести преследователей. Шорох кустов, сам ее страх, от которого трепетали листья на ветках, выдали девушку. Она услышала свирепый голос:
– Ну что, девка, вот мы тебя и поймали!
28
Здесь и далее упоминаются топонимы острова Скиатос, где происходит действие повести.
Ведьма выскочила из кустов и понеслась, словно вспугнутая горлица, и ее широкие белые рукава напоминали крылья. Не было никакой надежды на спасение. Хотя, когда за ней охотились в первый раз, ей удалось скрыться где-то под Башней, так как в том месте было очень много тропинок. Здесь, в Меровили, совсем не было ни дорожек, ни лабиринтов, только деревья да непроходимые дебри. Молодая, тогда еще новобрачная, Дельхаро, словно косуля, прыгала босая от куста к кусту, ведь незадолго до этого она сбросила тапки (один подобрал в качестве трофея ее преследователь) и колючки впивались ей в пятки и раздирали до крови стопы и лодыжки. И когда она уже почти отчаялась, у нее появилась идея.
Там, за кустами, на склоне горы, находилась единственная ухоженная оливковая роща, называвшаяся сосной Мораитиса. Старик Мораитис, дед владельца рощи, перебрался в эти места из Мистры 29 примерно в конце прошлого века – в эпоху Екатерины Великой и Орлова. Знаменитая сосна стояла посреди рощи словно великан среди лилипутов.
Ствол тысячелетнего дерева, который не могли бы объять и пять мужей, был полым внизу, у корней. Пастухи и рыбаки опустошили его: ради лучин они вынули его сердце и выпотрошили внутренности. Однако даже с такой ужасной раной в своем чреве сосна простояла еще три четверти века, до июля 1871 года, когда местные жители на расстоянии многих верст, у моря, почувствовали сильный подземный толчок. В ту же ночь гигант рухнул.
29
Мистра – средневековый город в Греции, близ г. Спарта,
один из важнейших культурных и политических центров поздней Византии.В этом углублении, где спокойно могли разместиться двое людей, и поспешила схорониться Дельхаро. Только отчаявшийся человек решился бы на подобное: спрятаться как будто понарошку, словно ребенок, играющий в прятки. Конечно же, сзади преследователям ее не обнаружить, но спереди-то она была у них на виду! Если бы трое клефтов обошли сосну, то заметили бы, как Дельхаро застыла внутри дерева.
Но трое мужчин пробежали мимо. Двое из них даже не обернулись, думали, что «девка» помчалась вперед. И лишь третий нервно оглянулся в последний момент и посмотрел тут и там, только на ствол сосны не взглянул. Он обвел ее взглядом вместе с другими деревьями, не догадываясь, что внутри ствола есть дупло, где прячется человек. Да даже если б он и знал об этом дупле, в тот момент ему и в голову не пришло заглянуть туда. Он посмотрел, не разверзлась ли где земля, поглотив ведьму, ведь не было видно никакой дыры, где она могла бы спрятаться. Дриады, лесные нимфы, которых Дельхаро обычно призывала во время колдовства, защитили ее, ослепили гонителей, напустив на них зеленую тьму, и они ее не нашли.
Молодая дева выскользнула из их когтей и спаслась. И всю свою жизнь она продолжала наводить порчу на клефтов – так что их работа совсем разладилась и они больше не учиняли разбоев, до тех пор пока с Божьей помощью не наступил мир и султан Махмуд даровал Греции так называемые Чертовы острова 30 , переставшие быть беспризорными. Грабеж сменился налогообложением, и весь избранный народ стал работать на огромный главный рот-желудок, не имеющий ушей.
Хадула Франгисса родилась в то время и помнила все, что впоследствии рассказывала ей мать. Позже, когда она подросла и ей исполнилось пятнадцать лет, при правлении Каподистрии 31 наступило мирное время, и родители сосватали ее за Янниса Франга, которого она позже назвала Колпаком и Счетом.
30
Махмуд II (1785–1839) – 30-й османский султан, правивший с 1808 по 1839 год. Во время его правления в Греции началось освободительное движение.
Чертовы острова (греч. ) – острова в Эгейском море (в том числе остров Скиатос), которые были пристанищем пиратов до 1830-х годов, когда они отошли Греции.
31
Иоанн Каподистрия, граф (1776–1831) – русский и греческий государственный деятель, министр иностранных дел России (1816–1822) и первый правитель независимой Греции (1827–1831).
Хадула не случайно дала эти два прозвища своему супругу. Колпаком она его нарекла еще до замужества, подтрунивая над ним с девичьим лукавством и не думая о том, что он станет ее суженым: вместо фески юноша носил что-то наподобие колпака, пепельно-красного цвета, с длинной кисточкой. Счетом она прозвала его позже, после свадьбы, так как он любил повторять фразу «Таков вышел счет», притом что сам был не в состоянии ни сложить небольшую сумму, ни посчитать две поденные оплаты. Если б не Хадула, то его бы обсчитывали каждый день. Ему бы никогда не оплачивали по-честному его труд на кораблях, на верфи или в шлюпочной мастерской, где он работал плотником и конопатчиком.
Яннис долгое время был подмастерьем ее отца, занимаясь тем же ремеслом. Увидев, насколько тот бесхитростен, неприхотлив и скромен, старик начал ценить своего ученика и решил женить его на своей дочери. В качестве приданого молодым достался ветхий заброшенный домик в старой Крепости, где какое-то время до революции 1821 года жили люди, а также участок в местечке под названием Бахча, находившемся за опустевшей Крепостью, на обрывистом берегу, в трех часах езды от нынешнего городка. Также он дал им аршин поля размером с носовой платок и еще одно, поросшее бурьяном поле, на которое также претендовал сосед. Другие соседи говорили, что оба поля, из-за которых ссорятся эти двое, присвоены незаконно, они монастырские, то есть принадлежат закрытому монастырю. Такое приданое дал старик Стафарос за своей дочерью. А ведь она была у него одна. Для себя же, своей жены и сына он придержал два недавно построенных дома в новом городе, два виноградника поблизости, две оливковые рощи, несколько пашен и всю скопленную наличность.
Вот о чем вспоминала Франгоянну в ту ночь. Шел одиннадцатый вечер после родов ее дочери. Девочке вновь стало хуже, и она ужасно мучилась. Больной она появилась на свет. Уже из чрева матери боль начала преследовать ее…
В этот момент послышался судорожный кашель и прервал воспоминания старухи. Она приподнялась с убогого тюфяка, на котором лежала, склонилась над ребенком и попыталась помочь ему. Янну поднесла к лампе маленький пузырек и дала младенцу лекарство. Дитя проглотило жидкость и через мгновение срыгнуло.