Лидия Русланова. Душа-певица

В другом интервью: «А эти её знаменитые анекдотические поездки к Лидии Руслановой! Та была богатой женщиной, много покупала живописи и расставалась с ней не очень охотно. Но мама с ней подружилась. Жарила кумпяк [72] и к нему варила своё фирменное брусничное варенье с грушами. И, нагруженная пакетами, отправлялась в Москву. Что той певице это варенье, но это была настоящая дружба.

В итоге сегодня в коллекции музея мы видим не одно полотно, украшавшее когда-то квартиру легендарной исполнительницы „Валенок“. Но не все коллекционеры были такими искренними собирателями произведений искусства.

72

Сырой окорок, предназначенный для приготовления ветчины или буженины. Название распространено среди русских уроженцев Литвы, Латвии и Западной Белоруссии.

Как возникали многие коллекции, знаете? Моя жена однажды с мамой поехала в Ленинград и пошла к какой-то коллекционерше. Огромная комната была вся заставлена шедеврами. Конечно, она их не покупала. Во время блокады те, кто был близок к продовольствию, меняли еду у бедных ленинградцев на картины. И таких торгашей было очень много».

До сих пор ходят сплетни, что одну из картин Карла Брюллова Русланова выменяла в блокадном Ленинграде на американскую тушёнку. Находятся и «знатоки», которые подтверждают напраслину.

Слышали звон… А звон пошёл вот откуда. В 1930-е годы Русланова действительно купила одну из картин Карла Брюллова в Ленинграде. И многим своим знакомым и коллегам, не скрывая своей радости, говорила об этом.

В 1962 году Елена Аладова купила у Лидии Руслановой картину Айвазовского «Последний вздох корабля». В фондах Национального художественного музея сохранились финансовые документы: за это полотно было заплачено 2500 рублей. Для сравнения: самый роскошный советский автомобиль для народа — «Волга» — стоил тогда пять тысяч рублей. В наши дни на международных аукционах Айвазовский оценивается весьма высоко, в частности, «Последний вздох корабля» — в 500 тысяч долларов.

Вышеприведённые цифры разрушают всю концепцию авторов стяжательской версии руслановского собрания живописи.

Русланова не торговала живописью. У неё была другая профессия. К тому же концертная деятельность, поставленная ею на самый высокий уровень, приносила достаточно много денег. Но с торговцами живописью общалась. Нуждалась в них. И много у них приобретала. Таким же, как Елена Аладова, могла уступить даже ту картину, с которой ей не хотелось расставаться. И уступала по той же цене, за какую работа была приобретена. Финансовые документы оформляла со всей тщательностью. Что, кстати, и помогло ей после лагерей и тюрьмы вернуть большую часть своей коллекции.

Драгоценности она собирала давно. Люди, пережившие денежные реформы, которые, хотя бы частично, имели конфискационный характер, старались превращать бумажные банкноты во что-то такое, что всегда имело бы цену и что в любой момент можно было превратить в крышу над головой и кусок хлеба. А в жизни своей Русланова наголодалась. Вот откуда её запасливость, порой переходящая, что греха таить, в страсть к накопительству.

Русланова пережила три денежные реформы.

Первая реформа 1922–1924 годов.

Вторая — 1947 года. В различных справочниках и специальной литературе она значится как «денежная реформа в форме деноминации с конфискацией». Но судя по всему, она носила всё же больше конфискационный характер. Порядок цен и иных платежей, а также зарплат остался прежним. Десять старых наличных рублей обменивались на один новый. Обмен длился одну неделю. Суммы до трёх тысяч рублей, лежащие на счетах в сберкассах СССР, обменивались один к одному. Суммы до десяти тысяч обменивались из расчёта: за три старых рубля начисляли два новых. Суммы, превышающие десять тысяч рублей, обменивались: за два старых рубля — один новый.

Слухи о грядущей реформе будоражили страну. Поздней осенью 1947 года в сберкассах стали выстраиваться очереди желающих положить деньги на счёт. 2 декабря в аналитической записке МВД сообщалось: «Вкладчики изымают крупные вклады (30–50 тысяч рублей и выше), а затем эти же деньги вкладывают более мелкими вкладами в другие сберкассы на разных лиц». Спасая свои деньги, люди, как всегда происходило в подобных случаях, бросились скупать мебель, музыкальные инструменты, охотничьи ружья, мотоциклы, велосипеды, золото, драгоценности, часы, промтовары, продовольственные товары длительного срока хранения (шоколад, консервы, копчёные колбасы и др.), водку и другие спиртные напитки. Резко увеличился товарооборот в ресторанах крупных городов. Население спускало наличность.

Справедливости ради необходимо отметить, что эта реформа принесла и много положительного. Цены снизились в среднем на 17 процентов, что для народа было весьма существенно. Отменили карточную систему. Страна перешла к единым ценам. Понизились цены на сельскохозяйственном рынке.

Те, у кого денежных сбережений ни на счетах, ни на руках не было, от этой реформы только выиграли и были благодарны правительству и лично товарищу Сталину.

По сведениям финансовых органов, на руках у населения осталось около четырёх миллиардов рублей. При этом в основном пострадали жители сельскохозяйственных районов Средней Азии и Кавказа. Они накопили крупные суммы в период Великой Отечественной войны, продавая сельскохозяйственные продукты. В голодные годы хлеб стоил дорого, потому что ценою его была жизнь.

После реформы 1947 года, при средней зарплате от 500 до 1000 рублей, цены были следующими:

килограммовая булка хлеба — 3 рубля;

килограмм гречневой крупы — 12 рублей;

килограмм сахара — 15 рублей;

килограмм сливочного масла — 64 рубля;

литр молока — 3–4 рубля;

бутылка пива — 7 рублей;

бутылка водки (0,5 литра) «Московской» — 60 рублей.

Реформа 1961 года, которая тоже выпала на долю Руслановой, была чистой деноминацией. Обмен произвели как наличности, так и вкладов в сберкассах: за десять рублей — один. В том же соотношении были изменены тарифные ставки зарплат, пенсий, стипендий. В госторговле цены снизились в десять раз. Бумажные банкноты стали более компактными.

Люди, пережившие несколько реформ, в особенности люди богатые, такие, как наша героиня, чтобы сохранить нажитое, старались переводить деньги в ценности. Универсальный и весьма надёжный способ, который, кстати, действует до сих пор.

Скупкой камушков Русланова занялась ещё в 1930-е годы. Толстяк Гаркави, любивший жить красиво и изящно, открыл перед ней красоту и обаяние драгоценных камней. Он свёл её с нужными людьми, которые профессионально занимались, так сказать, оборотом этого редкого и чрезвычайно дорогого товара. Они умели подбирать нужные экземпляры, а самое главное, умели сохранять сделки с клиентами в строжайшей тайне. И действительно, следователи МГБ, ведя дело Руслановой и на первых порах стараясь запутать её в бриллиантовом скандале, не приведут ни одного случая общения её с антикварами, не припрут ни одним фактом сомнительной сделки или незаконной покупки, когда покупатель и продавец, к примеру, находились в неравных условиях, что было бы выгодно следствию. Ведь следователи изо всех сил разрабатывали версию «трофейного» происхождения богатства певицы Руслановой и генерала Крюкова.

Кажется, при всём том, что именно драгоценные камни — самый выгодный способ хранения денег, они никому не приносили счастья. А может быть, судьба, отняв шкатулку с бриллиантами, обнесла нашу героиню горшим злом? Бог весть, бог весть… Во всяком случае, она без особых душевных мук рассталась с той шкатулкой. Возможно, инстинкт самосохранения и страх за семью подсказали ей, что драгоценности — не самая страшная потеря.

Русланова собрала большую коллекцию бриллиантов. Говорят, в шкатулке, которую хранила её горничная Егорова, следователи обнаружили 208 бриллиантов, а также изумруды, сапфиры и крупные экземпляры редкого жемчуга. Это подтверждают и материалы обысков, а также признания самой Руслановой, полученные на допросах.