Лихая шайка

– Для Капитолины кончено. Увы!

– Как бы не так! – Мартынов решительно поднялся из-за стола. Подобрал шляпу. Взял в руки «наган». Боров выразительно покосился на его оружие. – Вытаскивать ее надо, Крестовый, пока не поздно!

На этот раз Кеша повернул голову. Евстафий тоже удивленно вскинул брови.

– Ты в своем уме? Как вытаскивать? Что мы должны делать? Острог на приступ брать прикажешь? Или департамент полиции?

На данный вопрос у Мартынова ответа не было.

– Этого я не знаю, – мрачно изрек он. – Но сидеть сложа руки мы тоже не имеем права. Надо что-то делать.

Крестовый тоже поднялся и тяжело опустил руку на плечо подельника. Его брови сурово сошлись над переносицей.

– Остынь, Мартын. Вспомни, о чем мы говорили не так давно. Если с одним из нас что-то случается, другие уходят не оглядываясь. Система – прежде всего.

– Да к черту систему! – Мартынов говорил так громко, что в их сторону уже поглядывали многие посетители трактира. И несмотря на то, что Крестовый продолжал настойчиво давить ему на плечо, садиться на прежнее место Арсений не собирался. – Есть вещи гораздо важнее твоей системы. Человек, например. И я не могу…

– Нет ничего важнее системы, – жестко, чеканя каждое слово, ответил Крестовый. – И та же Капитолина прекрасно понимает это. Если мы ринемся вытаскивать ее сейчас, то рискуем потерять много наших…

– Ну конечно, – саркастически заметил Мартынов. – Уж лучше потерять одну Капитолину.

– Да, лучше. Тогда наше общее дело не пострадает.

– Я не верю своим ушам! – Мартынов перевел взгляд на Евстафия. – А Лиза знает?

– Да, я только что от нее. Она-то мне и сказала, где вас найти.

– И каково ее мнение?

– Я не спрашивал. – Евстафий пожал большими покатыми плечами. – Но, думаю, она скажет тебе то же самое, что и Кеша.

Их спор прервало появление прыщавого юнца лет четырнадцати в надвинутой по самые глаза фуражке. Из-под головного убора паренька выбивались косматые нечесаные волосы. Игнорируя прочих завсегдатаев трактира, пацан прямехонько двинулся в направлении столика, где расположился Крестовый со своей кодлой. Уверенно потянул Кешу за рукав пальто.

– Слышь, Крестовый, базар есть.

– Чего тебе? – Кеша хмуро посмотрел на юнца.

– Может, отойдем на пару слов?

– Деловой! – хмыкнул Боров и выразительно ковырнул вилкой в зубах.

– Слушай, малец. – Крестовый, оставив попытки вразумить Мартынова, устало опустился на стул. – Не корчи из себя урку закоренелого. Если есть что сказать, трави прямо здесь. У меня от братвы секретов не имеется. Все свои.

Паренек изучающе окинул взглядом лица каждого из сидящих за столом. В завершение смерил глазами атлетическую фигуру до сих пор стоящего Мартынова. Кивнул.

– Лады. Короче, тут такое дело, Крестовый. Чужаки по Хитровки шныряют. Как стемнело, они тут все пасутся и выспрашивают.

– Что за чужаки? – Крестовый сделал небольшой глоток эля. Размял пальцами папиросу.

– Бес их знает. Одно могу сказать только – ненашенские это. Я прежде чем к тебе-то идти, порасспрашал. Так никто их прежде тут и в глаза не видывал.

– А хотят они чего?

– Про тебя шибко интересуются. Про сестер Вайсман тоже.

Юнец с тоской посмотрел на груду алых раков в глубокой тарелке по левую руку от Крестового. Кеша заметил этот взгляд и милостиво бросил пацану парочку крупных раков.

– Легавые, что ли? – без особого интереса спросил он.

– Не-а. – Парень помотал косматой головенкой. – На легавых точно не похожи. Ведут себя как блатные. Понтятся почем зря. Только ты ж меня и моих друганов знаешь, Крестовый. Мы всех блатных и приблатненных на перечет ведаем. А эти… Ненашенские они, говорю же.

– Кеша. – Евстафий склонился над столом. – Я так кумекаю, это друзья наши старые пожаловали. Из Ростова-папы. Припоминаешь? За хозяина пальчика отрезанного мстить приехали.

Крестовый резко поднял голову:

– Думаешь?

– А чего тут думать? – Евстафий пожал плечами. – Ясно ж как божий день. Кому еще по Хитровке шастать в голову придет?

– Ты прав. – Крестовый неторопливо закурил и вновь посмотрел на юнца. – Сколько их человек?

– Пятеро.

– Хм, очень даже похоже. Ты вот что, шкет… Сделай-ка доброе дело. Цынкани этим блатным, что я здесь отираюсь. «У Сипатого». Скажи, один, мол, Крестовый. Пьет сидит. Сделаешь?

– Ну а чего ж не сделать? – Парнишка самодовольно расплылся в широкой улыбке. – Исполним в лучшем виде, Крестовый. Гасить гостей будете?

– Это до тебя не касается, пострел.

Кеша отвесил пацану хлесткий, но не сильный подзатыльник. Тот мигом ретировался. Крестовый выудил из кармана пальто «наган» и положил его перед собой на стол. Подвинул кружку так, чтобы оружие сразу не бросалось в глаза.

– Ты хотел работы, Боров? Вот сейчас и будет тебе работа. Ты при козырях?

– Не обзавелся еще.

– Евстафий, есть запасной ствол?

– Найдется.

Предвкушая веселую заварушку, Короткопалый с сияющей улыбкой на устах достал из-под полы пальто два револьвера. Один протянул Борову, другой опустил себе в карман. Мартынов только сейчас занял прежнее место за столом.

– Поговорить с ростовскими по душам хочешь? – спросил он Крестового.

Тот криво ухмыльнулся:

– А чего с ними разговаривать, Мартын? Разговоров они все одно не поймут. Да и не затем приехали ребятки. Иная у них цель, я так полагаю. Прав Евстафий. Нам только убедиться нужно, что это именно они.

Мартынов снял шляпу и вновь накрыл ею свой «наган». Принял более удобную и расслабленную позу. Боров, держа револьвер у бедра, развернулся вместе со стулом лицом к выходу. Белобрысый храп, сидящий подле Крестового, тоже вооружился. Такого рода инциденты для него были делом привычным.

– Только без моего сигнала не палить, – предупредил Крестовый. – К тебе это особо относится, Евстафий. Понял меня?

– Да понял. Не маленький.

– Не хочу, чтобы вышло, как в прошлый раз.

– Они же не оставили мне выбора.

– Теперь выбор у тебя есть. – Крестовый нахмурился. – Только по моему сигналу.

– Да ясно, ясно. Я же…

– Все, тихо! – жестко осадил подельника Крестовый. – Кажись, это они пожаловали.

На порог трактира действительно шагнула пестрая компания из пяти человек. По центру располагался маленький вертлявый тип с черными, как вороново крыло, волосами. На нем было старенькое суконное пальтишко с глубокими карманами, в котором вертлявый и прятал обе руки. За его спиной возвышался двухметровый детина с мрачным одутловатым лицом в пятнистом картузе на голове. Еще двое стояли по бокам от вертлявого. Их мятые сюртуки больше напоминали киргизские бешметы, а выражения лиц, как нельзя более кстати, соответствовали данным одеяниям. Такие же мятые и бесформенные. Последний из прибывших, высокий нескладный парень лет двадцати со свернутым набок носом, остался стоять в дверном проеме.