Лик смерти
Шрифт:
Сэм открыл небольшую загородку, которую специально соорудил для того, чтобы преградить «зверью» доступ в другие комнаты. Благодарные собаки тут же бросились к нему и потерлись о его ноги.
— Спасибо, Бастер, — сказал Сэм песику поменьше.
«Не за что», — ответил тот, виляя хвостом и улыбаясь во всю свою собачью пасть. Более крупная Дорин нарезала вокруг хозяина круги, подобно акуле, вновь и вновь задавая один и тот же безмолвный, но вполне очевидный вопрос: «Еще не пора? Еще не пора? Еще не пора?»
— Прости, Дорин, — ответил Сэм. — Похоже, обед сегодня задерживается,
При слове «угощение» Дорин подпрыгнула, как кузнечик, всем своим видом выражая состояние запредельного счастья, словно кричала: «Ура, ура, ура!»
— Знаю, знаю, — ответил Сэм, улыбаясь. — Папа хороший, папа замечательный.
Он подошел к буфету и вытащил парочку лакомых косточек из пачки собачьего корма. Дорин продолжала скакать, как кузнечик, — теперь она и вовсе обезумела от радости.
Бастер не прыгал, он предпочитал вести себя более достойно, однако тоже выглядел вполне счастливым.
— Вперед, мальчишки и девчонки, — сказал Сэм и направился к раздвижной стеклянной двери, которая вела во двор.
Он переступил порог. Зверье последовало за ним. Тогда Сэм прикрыл дверь и встал, держа по косточке в каждой руке.
— Сидеть.
Собаки повиновались, не сводя глаз с вожделенного лакомства. Сэм опустил руки так, чтобы они оказались на уровне собачьих голов.
— Ждать, — предупредил он.
Если бы собаки попытались схватить угощение раньше отмены этой команды, им пришлось бы ждать намного дольше, а это совсем не входило в их планы.
— Ждать, — повторил Сэм.
Дорин вся дрожала от нетерпения, ее взгляд стал еще более возбужденным. Сэм смилостивился над ней и произнес наконец заветное слово, которого они так долго ждали: «Взять».
Две зубастые собачьи морды умудрились выхватить лакомство, даже не дотронувшись до рук хозяина.
Воспользовавшись этим отвлекающим маневром, Сэм юркнул обратно в дом и закрыл за собой дверь.
Первым сообразил Бастер. Он перестал жевать и с укором посмотрел на Сэма сквозь дверное стекло. «Уходишь?» — спрашивали его глаза.
— Пока, пока, — пробормотал Сэм и улыбнулся.
Надо было найти еще одну «зверушку», обитавшую в доме. Сэм был уверен, что она спряталась. Сара совсем не горела желанием отправиться к зубному врачу. И где-то в глубине души Сэм был с ней согласен. Он всегда чувствовал себя виноватым, когда они отправлялись с Сарой по врачам, — знал, что очередной поход неизменно закончится слезами. Сэм восхищался спокойствием и практичностью Линды. Обрекать детей на боль во благо здоровья — привилегия матерей. Большинству отцов это не под силу.
— Лапуля! — позвал Сэм. — Ты готова?
Сара не откликнулась. Тогда Сэм отправился в ее комнату. Приоткрыл дверь, заглянул. Дочка сидела на кровати, прижав к себе мистера Хаглеса.
— Котенок! — позвал Сэм.
Малышка повернулась, и ее взгляд чуть не разбил ему сердце.
«Горе мне, горе! — говорили эти по-детски выразительные, несчастные глазенки. — Горе иметь таких родителей, которые заставляют
тебя идти к зубному врачу…»Мистер Хаглес, обезьянка, сделанная из чулка, тоже уставился на Сэма осуждающим взглядом.
— Папочка, я не хочу к дансисту, — печально произнесла Сара.
— К дан-тисту, моя хорошая, — поправил Сэм. — Кто ж к нему хочет!
— А зачем тогда ходят?
«Абсолютно детская логика», — подумал Сэм.
— Потому что если не заботиться о своих зубах, можно запросто их потерять. А в этом приятного мало!
Сэм увидел, что дочка всерьез задумалась.
— А можно, мистер Хаглес пойдет с нами?
— Ну конечно!
Сара вздохнула, все так же печально, но уже смирившись с судьбой.
— Хорошо, папа, — сказала она.
— Спасибо, лапуля, — ответил Сэм, взглянув на часы.
Пора было выходить.
— А теперь бери мистера Хаглеса и пойдем-ка поищем мамочку.
В отличие от драмы, развернувшейся перед отъездом к дантисту, само посещение его кабинета произошло быстро и без эксцессов. Все подозрения Сары рассеялись под натиском бесконечных шуток доктора Гамильтона. Он даже обследовал мистера Хаглеса. И все семейство в праздничном настроении отправилось есть мороженое, а потом — на пляж. Было уже почти три часа дня, когда они вернулись домой. Собаки успели позабыть обиды и ужасно обрадовались, что их наконец накормят.
Затем последовали непременные ласки, обмен любезностями, демонстрация всевозможных трюков. Сэм называл это «танцем прибытия». И так происходило всегда, стоило только уйти из дома больше чем на пару часов.
Подробности личной жизни… Сэм знал некоторых мужчин, которые жаловались на такие вещи. А Сэм их очень любил. Они поднимали ему настроение. Они — его стихия, как раз то, что ему было нужно!
— Ты готова к завтрашнему дню? — услышал он вопрос жены — разумеется, риторический. Ведь завтра — день рождения Сары.
Сэм даже вздрогнул от визга дочери, оглушительного и почти совсем ей несвойственного.
— Подарки, гости и торт! — выкрикивала девочка, подскакивая от возбуждения. Это напомнило ему недавние кульбиты Дорин. Его дочь и собака порой вели себя пугающе похоже.
— Не прыгай на диване, котенок, — проворчал Сэм, просматривая почту.
— Извини, папочка.
Что-то неуловимое витало во внезапно наступившей тишине. Сэм снова взглянул на дочь. Увидев ее лукавый взгляд и бьющее через край озорство, он понял: Сара измыслила новую шалость.
— А можно, — захихикала она, как Буратино, — я попрыгаю на тебе?
С визгом Сара подскочила и обрушилась на отца. Сэм даже охнул. «Тяжелее, чем год назад, — подумалось ему. — Совсем скоро я уже вряд ли смогу выступить в роли батута… Мне будет этого недоставать».
И все-таки Сара была еще мала. Сэм, широко улыбнувшись, стиснул ее в объятиях.
— Ну… — сказал он зловещим голосом, имитируя преувеличенный немецкий акцент, — ти знать, что сэйчас произойти… Йа-а?
Сэм почувствовал, как дочка замерла, задрожала всем тельцем и захихикала от охватившего ее ужаса и восторга. Сара знала, что ее ждет.