Ликвидаторы

Тебя поймала древесная анаконда, Белоснежка, и в этом счастье. Если б это был древесный удав – тебе бы уже сломали позвоночник и шею.

– Так это растение или животное? – выслушав любопытный рассказ, уточнил Клещ.

– И то и другое, – ответил Ботаник. – Зачем растению живая добыча? Только если оно плотоядное. А это уже не совсем дерево: симбиоз растения и хищника.

– Вот дерьмо! – ругнулся сержант. – Поворачиваем обратно! Дэл, Быкан – в голову! Я и Сынок – замыкающие! Наркоша и Ботаник! В середину! Будете следить за Белоснежкой, чтоб не нырнул куда от шока!

– Да я в порядке, Клещ! – смущенно пробормотал Сергей.

– Двинули! – огрызнулся сержант. – В лагере будем разбираться, кто в порядке, а кто нет! Вперед! Внимательнее!!!

В лагере, при тщательном осмотре, не обнаружили никаких повреждений защитного костюма. Бронекожа выдержала испытание древесной анакондой Иланы. Убедившись в этом, Клещ вздохнул с облегчением, однако от Сергея не отстал. Пострадавшего бойца загнали в «предбанник», на обеззараживание, после чего сержант чуть ли не пинком отправил Воронина внутрь жилого блока.

Там он заставил Сергея стащить всю одежду под жизнерадостный гогот зевак, начавших заключать пари, будут ли Белоснежку «иметь во все дыры за езду на бронепоезде». Клещ разозлился, пообещал выгнать всех «на улицу», если не угомонятся. После этого стал осматривать синяки на теле пострадавшего бойца – анаконда хоть и не умела ломать кости одним мощным движением, как это делает удав, но все-таки оставила на теле Сергея фирменные знаки.

И хотя Воронин не раз повторил, что чувствует себя нормально и у него ничего не болит, Клещ отстал только тогда, когда убедился, что кости не сломаны. После этого он махнул рукой и, немного подумав, пообещал, что в следующий раз сам переломает руки-ноги тем, кто в бронепоезде и в каске.

А потом сел составлять график дежурств на ближайшую ночь, уже без учета Белоснежки. Это Сергея деморализовало больше всего: сколько он ни утверждал, что полностью работоспособен и готов делать все, как товарищи, сержант остался глух.

Он отстранил Воронина от ночных дежурств на ближайшие сутки. Возможно, боялся какого-то шока после нападения анаконды, неадекватного поведения бойца…

Так или иначе, своего решения командир не изменил, и Сергей, у которого абсолютно не было аппетита после приключений в джунглях, забился в палатку, подальше от всех. На душе было гадко – он чувствовал свою вину перед товарищами. И за то, что глупо прокололся, в результате чего пришлось раньше времени возвращаться в лагерь, и за то, что ночью будет спать, сколько вздумается, а кому-то придется тащить на себе повышенную нагрузку.

Сергей, не раздумывая, принял транкл и, уткнувшись носом в стену пневмопалатки, натянул на голову одеяло. Лекарство подействовало быстро. Минут через пять-десять в мозгу что-то изменилось, мысли о встрече с анакондой перестали казаться такими важными, как раньше.

Атаковали? Ну и что, зато благодаря Сергею обнаружили новую разновидность агрессивных хищников на Илане. Может, в будущем это спасет не одну человеческую жизнь. Он стал первым, кто встретил древесную анаконду, и теперь люди предупреждены об опасности. А кто предупрежден, тот вооружен.

Чудом спасся? Но ведь спасся! История не знает сослагательного наклонения. Могла задушить и съесть, да, но ведь не задушила и не съела. А значит, все правильно, все идет как надо. Он продолжает двигаться по трудной дороге, на которой невозможно обойтись без ошибок. Главное – учиться, делать из них правильные выводы…

Развить эту мысль дальше Сергей не успел – просто транкл не позволил, вырубил и тело, и мозг, погрузив в черную мглу, где не было ни стыда за ошибку, ни прочих ненужных переживаний.

…Утро начали по привычной схеме: с уборки территории. Опять электрошины оказались покрыты толстым слоем мертвой плоти, гари, кусками хитиновых панцирей. Илана не желала учиться на собственных ошибках, бросала на штурм цитадели все новые и новые армии ползучих гадов, которые беспрекословно повиновались приказу и умирали на подступах к убежищу незваных гостей.

Выполняли грязную и монотонную работу часа два – Клещ никому не давал спуску, раз за разом повторяя, что от чистоты предохранительных шин зависит порядок на территории лагеря. И в жилом помещении.

Останки существ, пытавшихся подобраться поближе к людям, летели вниз, за пределы «сэндвича», и Отец мрачно пошутил, что скоро потребуется бульдозер – разгребать отвалы породы.

Потом, во время завтрака, Клещ объявил: зонд-команда отправится в новую разведмиссию, потому что до сих пор не установлено, какие сущности четвертого уровня скрываются в лесу. Приборы утверждают, что животный мир Иланы состоит из четырех уровней, а разведчики пока встретили только представителей первых трех ступеней. «Непорядок это, – сказал сержант. – Так штаб у нас работу не примет…»

А еще добавил, что в лагере останутся три человека, на охране периметра, все остальные идут в рейд. И назвал тех, кто дежурит: Черепашка Ниндзя, Китаец, Белоснежка.

Сергей невольно покраснел, хоть и пытался сделать вид, что не происходит ничего необычного. На самом деле, он догадывался, почему Клещ решил оставить его, хорошего стрелка, в лагере: не простил за вчерашний прокол.

Молча, доев концентрат, Воронин первым поднялся с места, пошел одеваться и заступать на дежурство – побыстрее, чтоб не видеть понимающих улыбочек бойцов «сто семнадцатой».

Однако ему все равно припомнили вчерашнее, с шутками и прибаутками покидая территорию базы через специально подготовленный проход, со временно деактивированными минами и СВЧ-генераторами.

Сергей поджал губы, молча проводил товарищей, силившихся коллективно изобрести оригинальную сказку про Белоснежку и семь древесных змеев. Щеки горели от стыда, крыть было нечем. В ту минуту Воронин еще не знал, что пройдет совсем немного времени и история с древесной анакондой забудется навсегда. Придет другое, новое, гораздо более страшное. Тогда никто из бойцов «Метлы-117» не подозревал, что коварная планета готова ринуться в решающую атаку.

…Домой разведгруппа возвратилась гораздо раньше, чем планировал Клещ, – часа через полтора-два после выхода. И возвратилась не в полном составе.

Слушая отрывистые реплики товарищей, Воронин от нервного напряжения кусал губы. Он уже понял, что Ботаник остался в джунглях навсегда, а Пастух пострадал так тяжело, что его несут на руках. Бегом. В надежде, что еще не поздно что-то сделать.

Отряд показался на кромке леса, и Сергей мигом деактивировал мины на нужном направлении, вручную отключил СВЧ-генераторы. Сам сдвинулся поближе к точке входа, словно мог чем-то помочь товарищам. Краем глаза отметил: то же самое сделал и Ниндзя – покинул вершину треугольника, невольно сделал несколько шагов вбок.